За границей она, как практичная девушка, немедленно занялась тем, что было ей интересно в этой стране: она засушивала растения, рисовала, поднималась в горы. А когда настала осень, именно она стала настаивать на их возвращении на мызу Кроглин. „Мы арендовали ее на семь лет, — сказала она, — а прожили всего год. Всегда будет трудно сдать дом, в котором всего один этаж, так что будет лучше, если мы вернемся туда. Душевнобольные не каждый день убегают из сумасшедшего дома“. Так как она настаивала, братья большего и не желали, и семья возвратилась в Камберленд. Так как в доме не было второго этажа, в нем невозможно было сделать какие-то большие перемены. Сестра заняла ту же самую комнату, но нет нужды говорить, что она всегда запирала ставни, которые, однако, как во многих старых домах, всегда оставляли одно верхнее стекло в окне незакрытым. Братья стали жить в одной комнате, которая располагалась как раз напротив комнаты сестры, и всегда держали в ней заряженные пистолеты.
Зима прошла тихо и счастливо. В марте сестра однажды проснулась от звука, который она слишком хорошо помнила. Это было „цап-царап“ по оконному стеклу, и, взглянув вверх, она увидела все то же ужасное морщинистое коричневое лицо с горящими глазами, которые глядели на нее. На этот раз она закричала так громко, как только смогла. Ее братья выбежали из своей комнаты с пистолетами на улицу. Существо уже мчалось через лужайку. Один из братьев выстрелил и попал ему в ногу, но оно на здоровой ноге ускакало и перелезло через стену на кладбище. Было похоже, что оно исчезло в склепе, который принадлежал роду, который уже давно угас.
На следующий день братья созвали всех жильцов мызы Кроглин, и в их присутствии склеп был вскрыт. Перед ними предстало ужасное зрелище. Склеп был полон гробов, они были взломаны, а их содержимое, изувеченное и деформированное, был разбросано по полу. Лишь один гроб оставался целым. На нем была сдвинута крышка. Крышку подняли, и в гробу лежала коричневая, иссохшая, сморщенная, мумифицированная, но совершенно целая, та самая омерзительная фигура, которая заглядывала в окно мызы Кроглин, со следами недавнего пистолетного ранения на ноге. И люди сделали единственную вещь, которая могла покончить с вампиром, — сожгли его».
За недавние годы историй о вампирах в Англии появилось не так уж и много, но не потому, что такие вещи не происходят, а, скорее, потому, что их замалчивают и тщательно скрывают. В 1924 г. достопочтенный Ральф Ширли писал: «Можно сомневаться, несмотря на отсутствие записей, в том, что вампиризм в той или иной форме совершенно не встречается в условиях современной цивилизации, как это принято считать. И хотя в настоящее время нам незнаком славянский тип вампиров, который сосет кровь своих жертв, умирающих в течение двух-трех дней, время от времени всплывают странные случаи, когда люди становятся, по их собственному признанию, жертвами чего-то, очень похожего на него по своей природе. В этих случаях вампиры имеют человеческий облик и вступают в половые отношения с представителями противоположного пола. Вообще говоря, такие случаи списывают на какой-нибудь сумасшедший дом, и они не достигают ушей общественности. Однако недавно я совершенно случайно услышал историю подобного рода. Жертва была помолвлена с молодым человеком, и ее семья по причине родословной этого человека не одобряла эту помолвку, но не проявляла активно свою неприязнь. Мужчина внезапно умер, и девушка была в горе. Но вскоре к ней вернулась ее жизнерадостность, и позже она призналась своей матери, что ее бывший возлюбленный приходит к ней в человеческом облике. Потом она обручилась с другим мужчиной, но из-за угроз ее умершего возлюбленного, как сказала девушка, помолвка была расторгнута. Последнее, что я слышал об этой девушке, — это то, что она больна туберкулезом. Разумеется, такие вещи не попадают в газеты, и, очевидно, обычный врач назовет такие примеры чистой галлюцинацией. И все же, если мы верим в философию оккультизма, они должны заставить нас остановиться и засомневаться, прежде чем сказать, что вампиры остались в прошлом». Такие случаи, по правде говоря, происходят каждый день, и я на собственном опыте не раз сталкивался с ними.
Тут будет уместно замечание о том, что во время Салемских беспорядков и судебных процессов над ведьмами в Новой Англии (северо-восток современных США), которые достигли наибольшего размаха в 1691–1693 гг., происходили некие вещи, которые можно отнести на счет вампиризма, но которые не совсем подпадают под эту категорию. Многие «заболевшие дети», как называли пострадавших, жаловались на то, что появлялись призраки, которые били и мучили их, по-видимому забирая от них жизненные силы. В частности, жена и дочь Томаса Рутмана Абигайль Уильямс и Мэри Уолкот пожаловались, что эти призраки действительно кусали их, и показали следы от зубов, как верхних, так и нижних, которые отпечатались на их запястьях. Обычно люди, которые подверглись сглазу, начинали чахнуть и рано сходили в могилу, и это является одним из признаков злодейств вампиров, ведь, как можно ожидать, колдовство и вампиризм очень тесно связаны между собой.
Однако в Америке не так давно произошли события, которые показывают сильную веру в возможности вампира. В течение 1854 г. «Норуичский курьер» (США) сообщал об удивительных происшествиях в соседнем городке Джуэтт-Сити (и Норуич, и Джуэтт-Сити находятся в штате Коннектикут. — Ред.). В 1846–1847 гг. житель Грисволда Хорас Рей умер от чахотки. Двое его детей, молодые люди, тоже заболели этой болезнью и последовали за ним в могилу. Младший сын умер последним в 1852 г. Выяснилось, что и третий сын стал жертвой этой же смертельной болезни, после чего было принято решение эксгумировать тела двух его братьев и кремировать их, потому что, как считалось, мертвые «питаются» за счет живых. И пока мертвые тела лежали в могилах, оставшиеся в живых члены семьи должны были продолжать поставлять жизненные силы, которыми могли бы питаться мертвецы. Полностью убежденные, что так обстоят дела, члены семьи и друзья умерших 8 июня 1854 г. пришли на кладбище, выкопали тела умерших братьев, соорудили огромный погребальный костер и сожгли их прямо там. В журнале «Провидение» в 1874 г. сообщалось, что в селении Плейсдейл, Род-Айленд, местный житель господин Уильям Роуз сам выкопал из земли тело своей собственной дочери и сжег ее сердце, движимый верой в то, что она истощает жизненные силы оставшихся членов семьи. На следующий год доктор Дайер, один из ведущих терапевтов Чикаго, сообщил о случае, который он наблюдал лично. Тело женщины, умершей от чахотки, было извлечено из могилы и сожжено, так как ее родственники верили в то, что она тянет за собой в могилу оставшихся членов семьи.
