Вот и все — Андрей устало вздохнул. Если все пройдет нормально, то сегодня вечером — или нет, скорее всего, уже завтра — по пятому каналу, которым безраздельно владеет Марычев, пройдут сенсационные кадры признания. А там, глядишь, и по третьему — там тоже ребята не промах, на сенсации падкие. И ведь некуда будет деться Фольмеру — ох, некуда. У Марычева не дураки сидят, так все сделают, что комар носа не подточит. А Шилов много знает — очень много. И даже родная прокуратура не сможет замять это дело. Не тот уровень, не те масштабы. Шилов наверняка ведь на Фольмера всех собак повесит — даже тех, о которых сам Фольмер ни сном, ни духом. Ему ведь нечего терять, да и гонорар надо отрабатывать. Ох уж этот гонорар… Андрей завел двигатель и выехал со стоянки. Как-то не очень верится, что Марычев так просто расстанется с деньгами. Впрочем, Шилов тоже не дурак, придумает что-нибудь…
У Мегеры были посетители, поэтому Андрей прошел в «берлогу». Ни Бабая, ни Сергея не было, зато за компьютером восседала гроза и гордость редакции, несравненная и удивительная Танюша Евграфова. Именно на ней «висела» вся культурная жизнь их замечательного города, а также, в противовес возвышенному и высокодуховному, вся нечистая сила — в смысле всякой экстрасенсорики, полтергейстов, домовых и прочей нечисти, на которую так падки обыватели. О культуре Танюша писала под своим именем, о нечисти — под псевдонимом. И мало кто в городе знал, что утонченные репортажи о культурной жизни и леденящие кровь истории об упырях и вурдалаках пишутся одной и той же миловидной девушкой. Вчера прошла премьера очередного спектакля, Танюша явно работала над рецензией.
Что и говорить, вкус у неё был отменный, и немало театральных деятелей имело на неё зуб — за эти самые рецензии. Впрочем, надо быть справедливыми — если спектакль того заслуживал, Танюша не скупилась на похвалы. Ее ценили и уважали — хотя бы за то, что она единственная в редакции действительно писала то, что думает. Остается отметить, что она была весьма тактична и обаятельна, но при случае — если того требовала ситуация — могла и матом покрыть. Лишь один раз Андрею довелось увидеть ее действительно разъяренной, и с тех пор он был твердо убежден, что хуже разъяренной Танюши ничего в мире быть не может.
— Какими судьбами, Танюша? — Андрей широко улыбнулся и подошел к девушке.
— Привет, Андрей, — Татьяна на секунду оторвалась от монитора. — Ты где пропадаешь?
— Да все копаю, — отмахнулся Андрей. — Что, опять машинка накрылась?
— А ну его, вечно ломается, — ответила Татьяна, имея в виду компьютер в «девичьем» кабинете. — Достал он меня уже. Посмотрел бы ты его…
— Почему бы и нет? — Андрей пожал плечами. — Ну и как спектакль? Со щитом или на щите?
— Под щитом, — ответила девушка и усмехнулась. — Запомнят они у меня этот день. Пошляки…
— Не сомневаюсь. — Андрей тоже улыбнулся. Ему было даже жаль бедного режиссера, острые коготки Татьяны не оставят на нем живого места. Впрочем, поделом ему.
В коридоре послышались голоса — похоже, посетители Марианны уходили.
— Ладно, Танюша, удачи тебе. Компьютер завтра посмотрю. Какой пароль, кстати? — «Мегера»… — шепотом ответила Таня.
Посетители действительно ушли. Увидев Андрея, Марианна радостно улыбнулась, она выглядела необычайно цветущей и жизнерадостной. Андрей едва заметно усмехнулся — не оставалось сомнений в том, что Нимрод побывал у неё этой ночью. — Здравствуй, Андрей. Все нормально?
— Конечно, — кивнул он. — Я только что от кинотеатра. Шилова увезли на «Волге», как договаривались. Мы свое дело сделали, остальное за твоим шефом. — Следил? — вскинула брови Марианна.
— Не следил, а контролировал! — Андрей назидательно поднял палец. — Как говаривал некто, это две большие разницы.
— Тогда будем ждать, — Мария пожала плечами. — Марычев обещал позвонить мне после семи.
— В самом деле? Тогда я тоже, пожалуй, останусь — все равно дома делать нечего. Заодно компьютер у девчонок посмотрю. Вот, кстати — если все получится, пусть твой Марычев на новые компьютеры раскошелится.
— Если все получится, — Мегера посмотрела на него с легкой задумчивостью. — Андрей, я вчера говорила с Вадимом. Он хочет забрать меня с собой. — А редакция?
— Я не знаю, Андрей. Он говорит, что все это мне больше не нужно. Что там, где он живет, гораздо лучше. Это правда?
Господи, что же ответить ей? Ведь не понимает ничего, дурочка — не хочет понять. Не смог он ее уберечь, и ничего теперь от него не зависит.
— Да, — сказал он после затянувшейся паузы: — Там действительно лучше. Тебе понравится.
— Вадим сказал, чтобы ты отвез меня к нему — когда мы закончим свои дела. Я попросила дать нам еще несколько дней.
— Нам? — Андрей вопросительно взглянул на Мегеру.
— Нам, Андрей. Он сказал, что возьмет меня с собой, что покажет мне такие миры, о которых я и не мечтала. Что касается тебя, то у тебя будет своя задача, — Марианна улыбнулась. — Вадим сказал, что ты ему нравишься. И Владыке тоже.
Итак, она уже знала и про Владыку. Андрей задумчиво посмотрел в окно. Похоже, Нимрод ей доверяет. — Что он еще говорил?
— Что нас не должен больше волновать этот мир. У нас другая судьба.
Андрей вздохнул. Да, в этом она права. У них действительно другая судьба. И не в их силах это изменить.
— Я пойду, посмотрю компьютер у девчонок. — Андрей повернулся к дверям. — Если что новое будет, скажешь. Хорошо?
— Конечно, — кивнула Мария. Взглянув на ее счастливое лицо, Андрей едва заметно покачал головой и вышел в коридор. В конце концов, кто он такой, чтобы осуждать ее? Каждый ищет свой рай, свои небеса. И кто знает — может, она все это уже нашла.
* * *
Ему действительно было страшно. Сидя в машине в обществе трех молчаливых спутников, Шилов пытался понять, куда его везут. Кто знает — может, его дорога лежит прямиком на кладбище?
Да нет, этого не может быть — тяжело сглотнув, он постарался отогнать сомнения. Ведь нужен он им, нужен. А Фольмер сволочь — всегда все себе хапал. Что он дал ему, Борису, за эти годы? Да ничего не дал, лишь боль головную. Ведь все на нем висело, всю грязную работу для говнюка этого делал — а что получал за это? Пинки и упреки. И ведь прав тот человек — расправится с ним Фольмер, если что не так пойдет. Но какая же все-таки сволочь запись эту проклятую сделала? Кто? Это не могли быть его люди, да и Фольмер тут не при чем — это как пить дать. Ведь еще кто-то был… Была какая-то сволочь, из-за которой все теперь летит в тартарары. Да, но что он теряет, кем он был все эти годы? Обыкновенной шестеркой… Прав был тогда Валера, прав. И нет на нем его крови — во всем виноват Фольмер. Что ему было делать, что? «Борис, — сказал ему тогда босс, — это твоя проблема, тебе с ней и разбираться. Вот когда ты станешь моей проблемой, с этим буду разбираться я. Поэтому постарайся, чтобы до этого у нас с тобой никогда не дошло. Ты понял меня?»
Он понял, он очень хорошо все понял. Он и сейчас не знал, что стало с Валерой, — потому что не хотел этого знать. Он просто приказал разобраться с ним, и его люди это сделали. И вот теперь пришел час расплаты — кто-то собирается настучать на него, и шеф поспешит от него избавиться. Или пожалеет? Да нет, вряд ли, не тот человек. Так что ему делать? Тут ведь как получается — кто кого. Или он босса, или тот его. Если все пройдет гладко, то уже через неделю он будет жить-поживать себе где-нибудь в Штатах. Правда, для Штатов деньжат маловато. Дадут они ему сто кусков, да у него штук пятьдесят наберется — итого сто пятьдесят, даже сто пятьдесят пять будет. Все равно маловато…
Они свернули на проспект Ленина, проехали мимо ЦУМа, миновали вечного как мир Ильича с устремленной в будущее ладонью. Итак, куда же они? Похоже, все-таки за город…
Спустя десять минут Борис уже знал, куда его везут. В тот самый рай, куда он так и не смог пробраться — рылом, понимаешь ли, не вышел. Ну еще бы, он же не Фольмер. Ему хором не положено…
Когда они выехали на центральную улицу этого тихого островка благоденствия, Бориса на мгновение охватил страх — уж не прямо ли к Фольмеру его везут? Но все обошлось, машина миновала еще сотню метров и свернула к большому приземистому коттеджу. Ворота гостеприимно поднялись, пропуская автомобиль, затем так же плавно закрылись. Шилов задрожал — ему вдруг почудилось, что он отсюда уже никогда не выйдет…
Впрочем, ничего страшного не произошло. Встретили весьма приветливо, пригласили пройти в дом. Там его уже ждали.
Шилов ожидал увидеть Марычева, но это оказался незнакомый мужчина лет сорока, спокойный и доброжелательный. И лишь отдельные мелкие нюансы говорили о том, что некогда этот человек принадлежал Конторе. Впрочем, он мог там работать и сейчас — все так перепуталось, что и не поймешь, кто на кого стучит и кто под кого копает.
