Филимонов поднялся. На голове не было даже следа от раны. Он сел обратно на свое место и посмотрел на Чернова-старшего. Пес поставил лапы на колени к хозяину и лизнул тому руку. Старик начал оседать и, если бы Леша не поддержал его, упал бы на пол.
— Я бы предложил послушать вам, — строго начал мужчина, глядя на Василия сверху вниз. — Прежде чем бегать по городу и бездумно стрелять в людей, научитесь спрашивать у других. Может быть, подскажут что-то полезное. Например, что не надо убивать всех подряд. Или что наша деятельность как раз направлена на защиту города.
— Ты еще предложи мне извиниться, — грубо ответил дед. Не каждый день у него на глазах воскресали из мертвых, но он решил ничему не удивляться.
— Да нет, не предложу. Ты свое уже получил. Возможно, останься мы у тебя в доме, твой друг остался бы в живых.
— Ах ты! — взъерепенился дед, — меня обвиняешь? А сам? Давай, рассказывай, чем провинился Семен и другие люди, которых убил ты и твоя собака.
Александр вздохнул.
— Что ж, придется потратить еще немного драгоценного времени и рассказать еще одну историю.
Глава XVIII
Стальные двери захлопнулись. Некоторое время из-за них доносились крики, стоны и редкие выстрелы. Вскоре все стихло. Люди, прижатые к дверям, с облегчением вздохнули.
Результаты давки были просто шокирующими. Столько покалеченных людей в городе не было никогда. Сломанные руки и ноги, ребра, поврежденные ладони и ступни, множественные удары и ушибы, выбитые зубы — повреждений хватило бы на несколько десятков докторов.
В фойе, куда наиболее участливые горожане помогали отводить раненых, стонали практически непрерывно десятки пострадавших. Разместить их было негде, поэтому тех, кто не мог сидеть, укладывали на полу, используя в качестве подстилки одежду, которую директор ДК смог раздобыть в запасниках местного театра.
Солнце медленно, но неумолимо клонилось к закату и с каждой минутой все меньше лучей попадало внутрь. От бравого отряда полицейских из области осталась половина. Следователь Сергейцев все еще не пришел в себя. Остальные помогали укрепить дверь: нашли кусок толстой арматуры, который вдобавок к основным запорам забили за дверные ручки, чтобы нельзя было открыть дверь снаружи. Высоко поднятые над уровнем земли окна были зарешечены все до единого.
— Что это было? — раздавались вопросы по залу. Напуганные горожане желали знать, что за непонятные существа только что значительно сократили численность населения небольшого городка.
Вопросы оставались без ответов. Многие из тех, кому удалось выжить, оставили по ту сторону дверей своих родственников: родителей, мужей или жен, братьев и сестер. Некоторым, впрочем, удавалось обнаружить их внутри зала, но таких счастливцев было очень и очень мало.
Отсутствие надлежащей медицинской помощи удручало. Через десять минут после того, как были закрыты двери, умерла женщина с переломами ребер. Девушка, которая присматривала за ней, училась на втором курсе медицинского.
— Скорее всего, было повреждено легкое, — заявила она.
Тяжелораненых было немало. Люди готовились к новым смертям.
Еще одной проблемой было отсутствие еды и воды. Огромное количество человек нуждалось в пище, а из продуктов был только автомат с шоколадными батончиками. Срочно требовалась организация помощи. К оставшимся полицейским пробился Кацюк:
— Что вы можете сделать? — спросил он у одного из них.
— Практически ничего, — услышал он в ответ. — У нас есть кое-какое снаряжение, но почти все осталось в автомобиле. С собой есть только пара аптечек, оружие и внутренняя связь.
— А связаться с областью можете? — с надежной в голосе продолжил мэр, прочитав в полумраке на груди полицейского: «лейтенант Карпов».
— Можем, но для этого надо добраться до автомобиля, установить связь. В идеале — собрать доказательства и выехать отсюда.
— То есть, в любом случае кому-то надо будет отсюда выходить, — медленно проговорил мэр.
— Точно.
Тем временем в глубине зала разгорался спор. Начавшись со словесной перепалки он в несколько минут разделил людей на две группы. Каждая сторона обвиняла другую.
— Вам что, трудно было открыть вторую дверь? Просто в сторону отойти? — возмущался мужчина из тех, кто бежал от монстров обратно в здание.
— Могли бы посторониться, тогда мой муж был бы жииив, — подвывала женщина из той же группы.
— Как будто был какой толк-то от этого, — проскрипела пожилая женщина. — Набились тут, как сельди в бочке, ни продохнуть, ни… — ее голос потонул в шуме толпы, но все прекрасно поняли, что она хотела сказать.
Каждая из сторон видела свою правду. Люди, которые изначально не успели выйти на улицу, не только не видели чудищ, но и откровенно возмущались теми, кто вернулся обратно. Вместо того, чтобы разойтись по своим домам, те создали давку на крыльце, заняли немало места в и без того ограниченном пространстве, а теперь еще и качали права, обвиняя других.
Те, кто рвался назад, были недовольны больше всех. Помимо того, что их долгое время никто не мог пропустить обратно, каждый был разозлен действиями людей, что были поблизости. Кто-то кого-то толкнул, наступил на ногу, нанес серьезную травму. Многие затаили обиду на тех, кого успели заметить. Но пока что общая досада и горечь утрат выливались во взаимные обвинения.
Напряжение нарастало очень быстро. Лейтенант повернулся в сторону шума, прошел через людской коридор до опасной точки. Мэр устремился за ним. Спор тут же затих.
— Вам так важно прямо сейчас начать выяснять отношения? — громко спросил лейтенант, так, чтобы слышали все.
— А почему они нас не пускали? — не менее громко ответил кто-то из толпы.
— Потому что вы могли бы и…
Снова начался шум и брань, кричащих становилось все больше, лишь редкие люди обходили эту толпу стороной, унося раненым и пожилым немногочисленные бутылки с водой, которые нашлись в каморках за сценой. Директор учреждения тоже активно избегал участия в спорах и помогал остальным. Остальные полицейские держались кучкой, но внимательно смотрели по сторонам, готовые в любой момент прийти на помощь.
В основном зале остался один из них, который присматривал за Сергейцевым и еще несколько жителей, которые мирно сидели на креслах, не зная, чем себя занять. Они полностью абстрагировались от происходящего. Их не интересовало ни то, что происходит в зале, ни то, что случилось на улице. Люди не проявляли никакого участия и были уверены, что стоит только переждать, как все наладится.
Полицейский сидел, свесив ноги со сцены. Следователя положили рядом, мужчину в черной футболке усадили в кресло в первом ряду, как раз напротив полицейского. Когда тот очнулся и застонал, первым делом он услышал вопрос:
— Ты хоть понимаешь, что ты сделал?
— А? Что я сделал? — сильный удар прикладом повредил несколько мышц на лице и разговаривать было больно.
— Ты напал на полицейского. И очевидно угрожал представителю власти, — продолжал служитель закона. — За это полагается большой срок.
— Ни на кого я не нападал, — не выговаривая некоторых букв, ответил мужчина.
— Ну конечно, конечно.
— Серьезно. Он целился в людей, прямо в толпу. Мы им ничего делать не хотели, а он был готов стрелять, — прозвучал невнятный ответ.
— Слушай, мне все равно. На самом деле все равно, — честно признался полицейский. — Я приехал сюда патрулировать улицы, помочь немного, пока у вас все не наладится. А вот на такое я не подписывался.
— Так может, отпустишь меня? — прищурился мужчина.
— Как звать?
— Олег.
— Так вот, Олег, отпустить я тебя просто никак не могу. Сам понимаешь.
— А, черт с ним, — махнул он рукой и замолчал.
Полицейский услышал шум из фойе.
— А ну тихо всем! — раздался голос лейтенанта, который по громкости не уступал капитану Молотову.
