– Правда.
Она опустила Кристи на пол, и они пошли дальше. Ей не хотелось портить настроение дочери, хотя ее неудержимо тянуло снова подержать эту необыкновенную куклу. Может, она как-нибудь зайдет сюда без Кристи.
Больше ничего интересного в магазине не было. Какие-то покрытые пылью африканские маски и свисающие с потолка ловцы снов. И вообще, Жене почему-то захотелось оказаться на улице, подальше от этого полутемного магазина, снова увидеть солнце… Она развернулась и зашагала к выходу. Кристи бежала рядом. Когда Женя поравнялась с полкой, на которой стояла заинтересовавшая ее кукла, она неосознанно повернула туда голову. И застыла, будто громом пораженная. Куклы там не было, точнее, той, которую она держала в руках. Вместо утонченной восточной фигурки со стилизованным зонтиком на полке небрежно развалилась какая-то пластмассовая неряха в грязном платье с растрепанными волосами. Ноги раздвинуты до неприличия, руки разведены в стороны, будто кукла приготовилась заключить кого-то в свои игрушечные объятия, лицо выпачкано не то сажей, не то гарью. На лице тупая улыбка, которая вызывала лишь неприязнь. От нее слегка тянуло дымом и… бензином, что ли?
– Мама, идем домой! – нетерпеливо задергала ее за рукав Кристи. Она намеренно не глядела в сторону куклы, устремив взгляд на носочки своих туфелек.
«Нет зонтика. И заколок тоже нет», – вспомнила Женя слова дочери. Точно, ни заколок, ни зонтика. Зато на руке игрушки болтался какой-то тусклый колокольчик.
Женя перевела взор на надпись и поежилась. Таблички с надписью:«IX век, Япония. Мастер неизвестен» не было и в помине. Она что, сходит с ума?
Она открыла рот, чтобы задать продавцу вопрос, куда подевалась японская кукла, но что-то сдержало ее. Она точно знала, что тот все время оставался за прилавком, а, кроме них с Кристи, в магазине никого не было. Значит, у нее галлюцинации. Она еще раз внимательно посмотрела на игрушку и вздрогнула – ей показалось, что она подмигнула ей, улыбка немного поблекла, теперь на пластмассовой физиономии появилось что-то вроде глухой досады.
– Мама, домой, – вовсю хныкала Кристи.
Женя взяла дочь за руку, и они торопливо вышли из магазина.
Несколько минут они молчали, потом Женя осторожно спросила:
– Кристи, когда мы первый раз видели куклу, у нее лицо было испачкано? И грязное платье?
Кристи кивнула. Она немного успокоилась, но при упоминании о кукле ее личико снова стало напряженным.
– А на руке ты видела колокольчик? – продолжала допытываться Женя.
– Да. Плохая кукла.
– Почему?!
Кристи вздохнула.
– Она не хочет, чтобы ты ее видела по-настоящему. Зонтика не было. Она все влемя стлашная. Она хотела, чтобы ты ее купила. Очень хотела. И в ней внутли вивет очень стлашный.
– Кто? Кто живет? – спросила Женя, стараясь держать себя в руках. Ей было не по себе.
– Плохой. Стлашный и плохой. Он хочет папу наказать.
– Наказать? Папу? – Женя не верила своим ушам. Откуда у пятилетнего ребенка такая фантазия?
«А может, не фантазия», – одернула она себя. Она вспомнила, как на пляже к ее дочери подкатывался мяч.
– Что ты знаешь о папе?
– Он не на лаботе, – после некоторой паузы ответила Кристи. – Он, – она нахмурилась, словно напрягая память, – в маленьком голодке с длугом. Им сейчас стлашно. Папе стлашно, что их длуг умел.
– Умер? Кто умер? – У Женя внезапно сел голос.
– Не знаю, – призналась Кристи. Она помолчала немного и сказала: – Надо ехать.
– Куда, Кристи?
– Папе. Ему плохо.
Женя трясущимися руками полезла в сумочку за сигаретами. Курить она начала сразу после звонка Руслана, когда он сообщил ей, что задерживается.
Надо ехать. Папе плохо. Вот так.
Она стала искать телефон, чтобы еще раз позвонить мужу, но вся сумка была уже по три раза перерыта, а трубка все никак не находилась, и женщина вполголоса выругалась.
– Телефон дома, – каким-то безразличным голосом сказала Кристи. – Ты класила губы и забыла его на зелкале.
Женя нервно выпустила дым. Точно, когда она последний раз набирала Руслана, то находилась в ванной комнате.
– Ты видела, как я его забыла?
– Нет, – удивленно ответила девочка. – Плосто я знаю. Мовем не успеть. Надо ехать, мамотька, – сказала Кристи серьезно.
Женя крепко обняла дочь.
– Ты поможешь найти дорогу? – тихо спросила она.
Кристи кивнула.
– Тогда мы поедем. Поедем к папе, – сказала решительно женщина. – Я покажу тебе карту, а ты покажешь, как нам найти папу, ладно?
Кристи с готовностью кивнула, они зашагали домой.
В маленьком антикварном магазинчике тоже было тихо. На полке, возле которой несколько минут назад остановилась женщина с ребенком, за исключением нескольких фигурок из слоновой кости, было пусто. Ни куклы, ни табличек, полка была покрыта толстым слоем пыли. Продавец дремал, склонившись над какой-то книжкой. В его магазине вообще никогда не продавались куклы. Да он уже и не помнил, о чем его спрашивала эта женщина.
* * *
– Ты видел? Ты видел эту штуковину? – кашляя, спросил Клепа, умудряясь при этом на сумасшедшей скорости вести машину.
– Кого? – спросил Руслан, гадая, кого имел в виду Клепа – дочь Серого или куклу.
– Эту мерзость, что выскочила из гаража! – воскликнул Клепа. – Я думал, что обосрусь от страха! Что это было?
– Лида, – выговорил Руслан. Он с трудом унял дрожь в руках. – Дочка Серого.
– Не знал, что малолетние девочки похожи на упырей, – с отвращением сказал Клепа. Он вытер лысину, оставив на ней грязный след. – Да и на маскарад не похоже… Видел, как она в дверь долбилась?
– Куда мы едем?
– Я отвезу тебя в аэропорт. У тебя есть обратный билет?
– Никакого аэропорта, – отрезал Руслан. – Нужно найти этого гребаного Никто.
– Рус, дела хуже некуда. Ты видел, сколько там трупов? Через час вся пресса края будет здесь. Это все, конец. Меня однозначно выпрут с работы, понимаешь?
– Выпрут с работы? – медленно повторил Руслан. – Это самое для тебя страшное, да, Клепа? Как насчет того, чтобы сдохнуть?
– Ты о чем?
– Я в том смысле, что ты ни хрена не понял. Мы с тобой следующие, – сказал Руслан. – Ты прекрасно видишь, что происходит, но усиленно делаешь вид, что это не имеет к тебе отношения. Сначала Вадим, потом Серый. Не слишком ли много совпадений?
– Пока я видел только одно, чему не могу дать объяснение, – раздраженно сказал Клепа. – Эта дрянь из гаража, которая потом превратилась в девчонку.
– Здесь как-то замешана кукла. В ней какая-то сила, – продолжал Руслан. – Этот старик, скорее всего, как-то отравил ее. И теперь все те, к кому она попадает домой, погибают.
– Что за бред, Рус! – скривил губы Клепа.
– Выглядит как бред. Но Серый мне все рассказал, пока мы были вместе.
И Руслан поведал ошарашенному Клепе историю, услышанную от Серого.
– Ладно, – произнес Клепа, когда Руслан закончил. – Допустим, что-то в этой истории есть. Вопрос тебе: а если бы у нас не было детей? Каким образом тогда кукла появилась бы у тебя или, скажем, у меня?
– Не знаю, – честно сказал Руслан. – Возможно, на эту странную закономерность и было рассчитано, поскольку у нас у всех дети – девочки…
– Не верю, – упрямо сказал Клепа. Он резко крутанул руль, объезжая разбитый участок дороги, и сморщился от боли в простреленной руке.
– Тебя надо перевязать, – заметил Руслан.
– Потом.
Они помолчали, потом Клепа с ненавистью сказал:
– Никогда не прощу этого Серому.
– Он не убивал ребенка. И ту женщину тоже.
– Тогда как ребенок оказался в его огороде?! – взвился Клепа, стукнув кулаком по рулю.
– Его принесла дочь Серого, – тихо сказал Рус. – Она же и убила женщину. А Серый просто закопал его, он побоялся рассказать об этом тебе. Он боялся за дочь.
– Шестилетняя девочка загрызла женщину? – не поверил Клепа. – Рус, ты хоть сам-то в это веришь?
– Эта шестилетняя девочка выбила железные ворота. Придется поверить, Клепа. Нам придется в это поверить.
Клепа стиснул зубы, мысленно отдавая себе приказ держать себя в руках.
– Клепа, это не мое дело, но эта женщина, вы… – Руслан испытующе глянул на Клепу, и тот кивнул с каменным лицом.
– Пацан был моим сыном.
– Можешь не продолжать, – прервал его Руслан, видя, что Клепа того и гляди расплачется.
Несколько минут они ехали в молчании.
– Ты знаешь, Рус, – как-то нехотя промолвил Клепа. – Может, ты мне и не поверишь, но я вот что тебе скажу. Не хотел я этой бойни. Понимаешь? И этого грузина я валить не хотел… Ты не думай, я, конечно, нервный слегка, но сейчас будто кто-то управлял мною. Рука словно сама пушку достала и давай шмалять. Просто психоз какой-то. А сейчас я думаю, этим зэкам какой резон был при нас стволы доставать? Ну захотели бы они грохнуть Серого за свои делишки, так это для них как два пальца обоссать. Зачем им эта показуха? Это не просто шестерки сраные, Гия – авторитетный вор. И Серого бы на зоне в первый же день в сортире вальнули, да так, что комар носа не подточил бы.
