– А я смотрю, ты не так много о нас знаешь, да? – Михал улыбнулся, украв у нее еще один быстрый поцелуй.
– А кто знает? – хмыкнула Марта, снова приподнимая брови. – Вы же одна сплошная легенда. Некоторые даже говорят, что вы оборотни. Но если это так, и оборотни тоже существуют, то лучше не говори мне об этом сейчас, мой мир никогда не станет прежним, – ее тон давал понять, что она не всерьез.
Михал рассмеялся.
– Нет, мы не оборотни. Несмотря ни на название, ни на внешность. Но знаешь, то, что я скажу, может изменить твой мир гораздо серьезнее, чем какие-то там щенки, воющие на луну. – Он внимательно посмотрел на нее, словно спрашивая, действительно ли она хочет знать причину его чересчур молодой для пятидесяти шести лет внешности.
Марта снова погладила его по груди, словно случайно задерживая руку на месте шрама, спрятанного под татуировкой. Взгляд от его лица она при этом не отводила, давая понять, что никакие слова смутить ее не смогут.
– Что же это такое? Удиви меня.
Он еще несколько мгновений смотрел ей в глаза, а потом наклонился к самому уху и прошептал, крепко сжав при этом запястье, как будто не готов был позволить ей встать, если вдруг после его слов она попытается это сделать:
– Я гораздо ближе к вампирам, чем ты думаешь.
Она действительно слегка дернулась, но потом силой заставила себя остаться на месте и даже немного расслабиться, хотя ее тело все равно осталось заметно напряжено. Марте пришлось напомнить себе, что она видела его на свету. И даже, кажется, как он ел обычную твердую пищу.
– Я не понимаю, – призналась она тихо.
Михал чуть ослабил хватку, словно поверив в то, что она никуда не уйдет, что бы он сейчас ни сказал ей.
– Ты же знаешь, что ни один человек, каким бы сильным и ловким он ни был, какое обучение ни проходил бы, никогда не сможет сравниться с вампиром. Особенно с высшим. А мы были призваны убивать именно высших. Низшие – так, семечки, как говорил один мой друг. Чтобы стать настоящим Волком, мы проходим обряд инициации. – Он вернул ее ладонь себе на грудь, на то место, где на коже виднелся шрам и татуировка. – Укус высшего вампира. И неполное обращение.
Марта снова нахмурилась. Она никогда не слышала ничего подобного. Она знала, что укус низшего вампира не оставляет шансов: человек станет низшим. И знала, что высший вампир может выбирать: сделает ли он человека равным себе или оставит его в роли низшего существа. Других вариантов она не видела.
– Разве такое бывает?
– Если после укуса высшего в течение суток не попробовать крови: ни его, ни кого-либо другого, то бывает.
Марта какое-то время молчала, перебирая пальцами волосы на его груди, а потом уточнила, чтобы убедиться, что правильно поняла:
– Значит, вы добровольно идете на укус высшего вампира, выдерживаете сутки без крови, и ваша трансформация замирает на полпути? Вы получаете часть плюшек вампира, но не получаете его проблем? Так?
– Примерно, – он кивнул.
– Это больно?
Михал фыркнул, как будто она спросила глупость.
– Я почти ничего не помню из тех суток, – признался он деланно бодро, чтобы его слова не звучали нытьем слабака. – Но я видел, как обращаются другие, поэтому могу себе представить во всех красках. После того, как лет триста назад один из претендентов разорвал себе грудь и истек кровью, не выдержав обращения, нас стали приковывать. Ну что, ты уже впечатлена или хочешь еще кровавых подробностей? – он улыбнулся совсем по-забрански. Так, как Марта привыкла за эти дни.
– Наверное, хватит на сегодня, у меня и так уже крыша едет, – он положила голову ему на грудь, прерывая визуальный контакт. Его сердце все еще стучало быстрее обычного. Или это потому, что она скользнула ногой по его ноге?
Спустя всего секунду она поняла, что правильным был второй вариант, потому что теперь его рука, которой он все это время обнимал ее, сжала ее крепче, скользнула по обнаженной спине, сбрасывая в сторону совершенно лишнее одеяло. Второй рукой он приподнял ее лицо за подбородок, впиваясь губами в ее губы, словно обещая повторение. И вовсе не разговора.
– Теперь моя очередь спрашивать? – хрипло поинтересовался он спустя минуту.
– О, неужели? – удивилась Марта. После такого многообещающего поцелуя она ждала чего угодно, только не расспросов. – Я совершенно неинтересна. Обычный телохранитель. Какие у тебя могу быть вопросы?
– У меня всего один. Так все же, что за кольцо ты носишь на цепочке?
Марта резко отстранилась, словно он спросил что-то оскорбительное для нее, но потом заставила себя успокоиться и снова немного приблизиться.
– Это обручальное кольцо моей матери, – пояснила она, безразлично пожав плечами и старательно контролируя голос. – Ничего такого.
Михал снова заключил ее в объятия, успокаивающе поглаживая кончиками пальцев по спине, словно давая понять, что ему она может довериться и он не станет спрашивать лишнего, если она не захочет отвечать.
– Почему его носишь ты? – мягко спросил он.
– Она умерла, когда мне было тринадцать лет. Вообще-то… погибла. В бою. С низшими. Кольцо передала нам полиция. Останки пришлось хоронить в закрытом гробу. Полагаю, ты знаешь, во что низшие превращают тело того, кто активно сопротивляется.
– Доводилось видеть.
– Она тоже была телохранителем, – продолжила Марта, хотя он больше ни о чем не спрашивал. – Охраняла моего отца. Так они и познакомились. Ну и потом… Как это бывает, у них случился роман. Только в отличие от большинства случаев, он захотел на ней жениться. Она ради него отказалась от своего занятия, родила меня. Но она оставалась воином, даже когда стала женой. Учила меня с малолетства. – Марта замолчала, потому что даже после стольких лет воспоминания вызывали у нее ком в горле.
Легкие поглаживания Михала, которыми он все еще продолжал покрывать ее тело, стали чуть сильнее, словно теперь были призваны не успокоить, а поддержать.
– Она защищала тебя, когда погибла?
– Нас. Меня и моего отца. Бой был заведомо неравный, но папе хватило времени забрать меня и сбежать, – в ее голосе промелькнула так и не утихшая злость. – Он просто бросил ее там. И она билась до конца. А он через полтора года женился на другой, – теперь в ее тоне послышалось презрение. – Я сбежала, когда мне исполнилось шестнадцать. Забрала мамино кольцо и ушла. Не люблю предателей.
– Мне очень жаль, – тихо сказал он, прижимая ее к себе. – Прости, что спросил. И главное, прости за вчерашнее. – Он неопределенно кивнул, имея в виду то, что не хотел возвращать ей кольцо.
Марта промолчала, боясь, что голос сейчас может выдать ее. Она не любила выглядеть слабой, даже когда чувствовала себя такой. Она постаралась переключить мысли на что-то другое, чтобы ком в горле исчез, но в голову пришла только заварушка, в которой они поучаствовали.
