— Спасибо, — отрешенно произнес Гарольд, машинально прикасаясь к изуродованной щеке.
— Гарольд, вам есть куда пойти? — настойчиво спросил Кэйтон.
— Да, — почти сердито ответил Гарольд. — У меня есть куда пойти. — Он поднялся на ноги, в него словно влилась вдруг какая-то неведомая сила. — У меня есть куда пойти.
Свистящие команды так громко и отчетливо звучали в его голове, что он задрожал и, развернувшись, с видимым усилием пошел к двери.
— До свидания, — сказал он, перед тем как закрыть ее за собой, и вышел.
Макманус не сразу обрел дар речи.
* * *
Гарольд вошел в лифт и очутился лицом к лицу с Мэгги Форд. Она улыбнулась, но ответной реакции не дождалась. Его живой глаз остекленел под стать искусственному, кожа лица приобрела цвет прогорклого масла.
— Гарольд, — позвала Мэгги, положив руку ему на плечо.
Он вновь поглядел на нее, и в его глазу промелькнуло осмысленное выражение. Гарольд дотронулся до своего лица и судорожно сглотнул.
— Гарольд, с вами все в порядке? — встревожилась Мэгги, когда двери лифта захлопнулись.
Он открыл было рот, но губы зашевелились беззвучно. В голове послышались предупреждения.
Нахмурив бровь, Гарольд посмотрел в лицо Мэгги. Она отдернула руку от его плеча с тем же чувством, как если бы, гладя собаку, вдруг заметила, что та в любую минуту готова укусить ее. Доктор Форд смотрела на Гарольда с беспокойством, которое постепенно сменялось облегчением — по мере того, как он становился похожим на самого себя.
— Я ухожу из больницы, — тихо сообщил он.
Мэгги озадаченно посмотрела на него.
— Уходите? Почему?
— Мне приказали уйти. Из-за детей.
— Каких детей, Гарольд? — спросила она. — И кто приказал вам уйти?
— Доктор Макманус сказал, что я должен уйти. — Пирс взглянул на нее с каким-то неистовым отчаянием, лицо его вновь потемнело. — Они убивают детей, — прошептал он.
Мэгги почти обрадовалась, когда лифт остановился на нужном этаже, и она смогла выйти. Оглянувшись, увидела, как двери лифта закрывают обезображенное ожогами лицо Гарольда. Какое-то мгновение Мэгги постояла в раздумье, потом повернулась к лестнице и пошла на четвертый этаж в кабинет главврача Макмануса.
* * *
Мэгги не знала, как долго пробыла там — позднее она предположила, что не более пяти минут, — попытавшись убедить шефа, что у Пирса проблемы как в психическом, так и в физическом плане.
— Он болен, — настаивала она. — Его необходимо лечить, а не выбрасывать на улицу.
Макманус был непреклонен:
— Он нарушил правила нашего заведения. Пусть еще скажет спасибо, что его просто уволили, а не отдали под суд.
Когда Мэгги спросила, в чем дело, он рассказал ей о зародышах, о могиле в поле и о том, что именно Гарольд тайно захоронил их там, вместо того чтобы сжечь в топке, как положено.
— О Господи! — только и пробормотала Мэгги.
— Теперь вам понятно, почему его следует уволить? — раздраженно бросил Макманус. — У этого человека психическое расстройство, и если бы я знал об этом раньше, не позволил бы ему работать у нас.
— Да, но это только подтверждает, что ему необходима медицинская помощь, — стояла на своем Мэгги. — Ему нужна помощь психиатра.
И она рассказала шефу о порезах на теле Гарольда, но Макмануса явно тяготил этот разговор, и он довольно резко подвел черту:
— Поскольку за больницу отвечаю я, это дело решенное, мисс Форд. Завтра утром Пирса здесь не будет. — Он взглянул на часы и многозначительно постучал по циферблату. — Полагаю, вам следует вернуться к вашим обязанностям. Думаю, вас ждут пациенты, которые нуждаются в вашем внимании.
— Да, доктор. — Мэгги покраснела.
Она вышла, хлопнув дверью чуть сильнее, чем следовало. С Гарольдом творится что-то неладное, и она непременно должна выяснить, что именно. Мэгги посмотрела на часы — половина шестого, через два часа она освободится. А после этого, решила доктор Форд, она пойдет в хибару Гарольда и поговорит с ним.
Пирс неторопливо ходил по комнате, собирая свои скудные пожитки и складывая их в старый, видавший виды чемодан, который одолжил на время. Он то и дело останавливался и бросал взгляды в сторону кухни, словно пытался уловить какой-то звук. Голоса постоянно шептали ему о чем-то, и шепот этот напоминал шелест листьев, встревоженных ветром.
Из кухонного шкафа доносилась беспокойная возня. На кухне лежал мешок. Когда последняя вещь была брошена в чемодан, Гарольд направился во вторую комнатку, встал на колени перед дверцей шкафа и дрожащей рукой открыл ее.
Ужасное зловоние вырвалось наружу, и Гарольд отпрянул перед почти осязаемой волной смрада. Зачарованно он смотрел внутрь шкафа.
Все три зародыша вдвое увеличились в размерах.
Мэгги Форд поглядела на часы. Было почти без двадцати восемь. Откинувшись на стуле, она закрыла ручку колпачком и принялась растирать ноющие шею и плечи. Небо затянуло тяжелыми дождевыми тучами. Тонкий налет изморози прозрачным саваном осел на окне. Мэгги зевнула, встала из-за стола и вспомнила данное себе обещание перед уходом домой посетить Гарольда. Она сняла белый халат, повесила на крючок и вместо него надела легкий плащ. Взглянув на расписание, Мэгги отметила, что завтра утром, с половины девятого, у нее дежурство в хирургии. Окинув напоследок взглядом кабинет, она погасила свет и вышла за дверь.
По дороге к выходу Мэгги раскланивалась с попадавшимися ей навстречу коллегами. Достигнув центрального входа, она постояла минутку, подняла воротник и вышла в непогоду. На улице шел мокрый снег, и Мэгги, вздрогнув от озноба, повернула налево, чтобы самым коротким путем добраться до хибарки Гарольда. В сгущавшихся сумерках неосвещенный домик был почти невидим, и Мэгги подумала, что хозяин уже мог лечь спать. Она подозревала, что Гарольд вряд ли ходит куда-нибудь по вечерам и наверняка сидит дома. Неодобрительно бормоча что-то себе под нос каждый раз, когда ее каблуки проваливались в грязь, Мэгги упрямо пробиралась к прятавшейся в тумане хибарке.
Она чувствовала, что озноб возник не только из-за промозглой погоды: с приближением к жалкому строению в Мэгги поднималась необъяснимая волна страха. Видимо, она еще не оправилась от последней встречи с Гарольдом в лифте, думала Мэгги, ругая себя за беспричинную тревогу, нахлынувшую на нее. Ведь сам Гарольд не вызывал у нее страха, а только жалость.
Мэгги увидела, что дверь хибары слегка приоткрыта. Тем не менее она постучала, назвав Пирса по имени. Не дождавшись ответа, она толкнула деревянную дверь, которая со скрипом отворилась. Мэгги еще раз позвала санитара и вошла внутрь.
