он нуждается, это мое собственное,
Морргот.
– Вот что я вам скажу, мадемуазель Росси: я подготовлю контракт. Как только вы его подпишете – кровью, – я предоставлю вам своих лучших ищеек, и мы прочешем все три королевства в поисках вашей бабушки. Вас это устраивает?
– Устраивает.
Тени Лора вновь скользят по моей коже, но на этот раз давят так же сильно, как если бы на их месте были ладони.
– Мне не терпится сообщить Кахолу о твоем намерении выйти замуж за человека, который отравляет наши океаны, Фэллон.
Я уже было собиралась нарушить собственную клятву и использовать связь, чтобы накричать на него за прикосновения, но его слова останавливают мою вспышку.
– Что ты имеешь в виду?
Эпонина поднимает свой бокал с вином.
– Полагаю, он говорит о веществе, которое нейтрализует соль в наших водах.
На поверхность выползает воспоминание: однажды Данте рассказал мне о том, что каналы Изолакуори ежедневно обрабатываются химическим веществом, произведенным в Неббе, которое уменьшает плотность соли.
Принцесса подносит металлический бокал к темно-бордовым губам и опрокидывает в себя. Икнув, добавляет:
– Главному ученому отца удалось сделать вещество самовосстанавливающимся. – Она прижимает изящные пальчики, покрытые лаком в тон, к своим дрожащим губам.
Нефритовые глаза Пьера холодеют, все его лицо каменеет.
– Заберите вино у моей дочери. На сегодня ей хватит.
Потому что она разгласила секретную информацию или потому что кажется ему пьяной?
– Благодарю вас за беспокойство, отец, но я оставлю бокал. – Эпонина больше не икает. – И при этом полный. – Она постукивает по краю. – Еще.
Полукровка с графином в руках нерешительно мнется.
– Ты моя служанка, Лиора, а не его. Так что служи.
Данте молчит, словно знает: лучше не вмешиваться в конфликт неббенов.
Пьер наклоняется над столом и шепчет Эпонине что-то на неббенском, от чего тонкие волоски у меня на затылке встают дыбом.
Я складываю салфетку и кладу на свою декоративную тарелочку с росписью в виде винограда.
– Как именно восстанавливается этот состав?
Пьер переводит взгляд с дочери на меня, но отвечает мне Лор:
– Химикат не просто разрушает соль, а питается ею.
Эпонина поправляет украшенную драгоценными камнями диадему на голове.
– Учитывая, в каких объемах это вещество сбрасывают в наши океаны, соли в них не останется уже к Йолю. Представляете? На вашем месте… – Она постукивает пальчиком по носу, словно желая поделиться секретом. – Я бы занялась изготовлением купальных костюмов, поскольку все фейри захотят поплавать.
Я хмурюсь.
– Ведь змеи останутся.
Она фыркает:
– Думаешь, змеи смогут…
– Эпонина, не сходишь на кухню и не разузнаешь, почему до сих пор не подали обед? – спрашивает Данте ледяным тоном.
Между ними, подобно жженому сахару, простирается тишина – обжигающая и липкая.
Наконец она встает.
– Ну конечно, микаро. – Она пошатывается, чем вызывает ворчание у ее отца. – Ой, слишком резко встала.
До меня доходили слухи, что Эпонина немного оторва. Я не очень-то доверяю сплетням, но пока что будущая королева соответствует своей репутации.
– Синьорина Амари, не проводите меня на кухню?
– Я…
– Она наша гостья, Эпонина, – говорит Данте.
– Но мне нужно на кого-то опереться, – хнычет та, – а у нее идеальный рост.
Сиб глядит на Эпонину во все глаза.
– Я… э-э…
– Мы отлучимся всего на минутку. Я заглажу свою вину, Билли.
Билли? Нервы настолько напряжены, что я невольно фыркаю.
– Меня зовут Сибилла, – бормочет подруга, вставая, и грудь сжимается в тиски.
«Не время, Фэл», – упрекаю я себя, сосредотачиваясь на изображении виноградин на тарелке.
– Сожалею о ваших питомцах, синьорина Росси, – говорит Эпонина.
Мое веселье мгновенно исчезает.
– Моих питомцах?
Будущая королева Люче обхватывает пальцами локоть Сиб.
– О ваших змеях. Может, я и не шаббинка, но меня волнует равновесие в природе. – Пошатываясь, она направляется к лестнице.
– Тебе следовало бы больше думать о собственном равновесии. – Пьер, кажется, готов швырнуть ее прямо в клюв ворону. Хотя он говорит тихо, а она никак не реагирует, я не сомневаюсь, что принцесса услышала. В конце концов, у нее заостренные уши.
– Почему Эпонина сож… – Моя ладонь взлетает к губам, одновременно с сердцем, которое подскакивает к горлу.
Змеи не могут жить без соли! Избавляя наши океаны от соли, Данте и Пьер также избавят их от змей.
– Вы не можете так поступить! – выпаливаю я.
Солдаты в форме хаки придвигаются к Пьеру. Неужели ждут, что я вскочу со стула и расцарапаю королю лицо своими самыми обычными человеческими ногтями, которые, конечно, острее, чем когда-либо, но все равно не столь опасны, как железные когти?
– Мы короли, мы можем все. – Пьер Рой потирает свою корону из золотых лучей длинным большим пальцем. – Кроме того, мы приумножим запасы питьевой воды.
Все еще намерена обещать себя этому мужчине? – Мягкий тон Лора разжигает мой и без того вспыльчивый нрав.
Я бросаю на него свирепый взгляд.
Почему бы тебе не заняться собственной гребаной помолвкой?
Его губы изгибаются в самой мрачной улыбке, которая словно говорит: «Гляди, кто нарушил клятву никогда не говорить со мной по мысленной связи». Или же его перекошенные губы говорят: «Пожинай гнилые плоды того, что сама же и посеяла».
– А вы что думаете об этом солепоглощающем составе, Морргот? – злобно вопрошаю я.
Лор отодвигает стул, словно намерен встать, но остается на месте, лишь закидывает ногу на ногу и откидывается на спинку, устраиваясь поудобнее.
– Воронам не нужны ни соль, ни змеи, так что мне не так уж важно.
– Вот только… – я отвечаю на его улыбку собственной холодной ухмылкой. – Вам все еще нужна я. Вы сами сказали.
– Только до тех пор, пока не найдется Мериам. – Всполохи тьмы поднимаются от его железных наплечников. – Что наверняка произойдет в ближайшее время благодаря Данте, который задействовал своих самых лучших следопытов. Как удачно, что наши цели совпадают. – Взгляд Лора плывет к королю Люче, который сидит молча и прямо. – Мы оба хотим мир без барьера. Как прекрасно мы заживем, когда шаббины выйдут на свободу. – Лор ставит локоть на подлокотник и кладет подбородок на два изогнутых пальца с железными наконечниками. – Верно, Реджио?
Почему у меня создается впечатление, будто Лор издевается над Данте?
Украшения в косичках Данте позвякивают, когда он расправляет плечи.
– Кто же не захочет, чтобы шаббины вновь могли передвигаться свободно?
Э-э… он.
Подходят слуги, балансируя на подносах блюда, накрытые золотыми крышками. Я отрываю взгляд от схлестнувшихся рогами монархов.
Если подали еду, то где Сибилла с Эпонин?
В груди начинает закипать страх, когда я оглядываю помещение в поисках двух женщин в вечерних платьях. В самом ли деле принцесса Неббе отвела мою подругу на кухню? Или же в
