спутников, кидаются к принцессе с салфетками.
В отличие от Эпонины, ее отец не издает ни звука, однако резкие черты его лица заметно заостряются. Пока он изучает приставленных ко мне стражей, я изучаю сидящих друг напротив друга неббенов. Они выглядят почти идентично, с одинаковыми зелеными глазами и узкими лицами, одного оттенка каштановыми волосами, в которые вплетены золотые украшения, оба с тонкими носами и высокими лбами, только на мужчине корона с золотыми спицами, а на девушке – украшенная драгоценными камнями диадема.
Сиб приседает в низком реверансе. Заметив, что я не сделала того же, дергает меня за запястье. Я не приседаю, но склоняю голову в сторону отца с дочерью.
Из-за стола мне почти не видно Эпонину, тем не менее меня поражает треугольная форма ее торса. Я вспоминаю слова Сиб о том, что в Неббе женщины с помощью корсетов сдавливают талию до такой степени, чтобы мужчина мог обхватить ее одной рукой. Надеюсь, Эпонина не собирается прививать такую варварскую моду и лючийкам.
Круглоухая женщина с волосами до подбородка, одетая в белое прямое платье, выдвигает стул рядом с королем Роем и кивает мне. Тонкие волоски на руках встают дыбом: я не горю желанием сидеть так близко к тому, кого называют Неббенским Мясником, однако отказ может его оскорбить, а я хочу сохранить мир.
Кроме того, в Неббе женщины могут вступать в армию, так что, возможно, репутация короля не совсем заслуженная.
Усаживаясь на предложенный стул, сразу поднимаю эту тему.
– Я слышала, что вы принимаете в армию женщин.
– Все верно. – Пьер Рой поворачивается на своем сиденье, изумрудная туника на нем слегка сминается. Несмотря на многовековый возраст, на лице монарха почти не видно морщин.
– Всех женщин?
– Всех, желающих сражаться за Неббе.
– Даже полукровок?
– Даже людей, мадемуазель Росси. – Он склоняет голову, его пристальный взгляд скользит по каждой черточке моего лица, словно я какая-то диковинка. За исключением оттенка глаз, во мне нет ничего необычного. – Прямо как ваш король.
Я смотрю мимо него на Данте, который опускается во главе стола между отцом и дочерью.
– Вы тоже принимаете женщин в армию?
Данте замирает, не успев сесть, с ладонями на столе. Пьер откидывается на спинку стула.
– Не знал, что вы все еще считаете монарха фейри своим королем.
Я мысленно морщусь от своей оплошности, а также от пинка Сиб под столом. Почему, подземный мир меня задери, при упоминании «моего короля» я подумала о Данте?
– У меня нет короля, – говорю наконец. – У меня есть королева. Вы когда-нибудь с ней виделись, Маэцца?
– Однажды мне выпала возможность встретиться с Прией. Когда барьер пал два десятилетия назад, она нанесла мне визит, чтобы обсудить союз. Я ей отказал.
– Позвольте поинтересоваться почему?
– Она предложила объединить силы против Реджио, но не согласилась дать мне то единственное, чего я от нее хотел.
– Чего вы от нее хотели?
– Шаббинскую жену. – Его пристальный взгляд скользит по моему лицу. – Ее плоть и кровь.
По спине пробегают мурашки. Он упомянул «плоть», но я услышала лишь «кровь». Хотя короли нередко хотят жениться на ком-то одного с ними статуса, догадываюсь, что его желание жениться на женщине из моего рода скорее связано с силой кровной магии.
– Я слышала, что Мериам не обручена, – с невинным видом говорю я. Если подумать, отличный вариант. – Возможно, вам следует ее найти, ваше величество? – Я поворачиваюсь к королю Люче. – Не будет ли слишком прямолинейно с моей стороны внести предложение? Вам следует помочь будущему тестю в поисках и… – Поскольку термин «спасении» кажется неподходящим, я заменяю его: – Пленении?
Данте встречает мое предложение с каменным лицом. А вот Пьера Роя, кажется, мои слова позабавили.
– Я не сомневаюсь, что Лоркан вас поддержит, Маэцца. – Интересно, слушает ли Лор? – Таким образом можно создать отличный альянс.
Эпонина кашляет и ставит на стол бокал. Наверное, шипучий напиток ударил ей в нос.
Пьер закидывает руку на резную спинку своего стула, поворачиваясь ко мне почти полностью.
– У нас за столом настоящий маленький дипломат, Данте.
Я бросаю взгляд на Реджио, у которого подергиваются желваки на челюсти. Странно, почему мое предложение так его возмутило? Ему следует радоваться всякой помощи в поисках сбежавшей ведьмы, жаждущей его смерти. Может, и не он посадил ее в тюрьму, но, как вчера верно заметил Маттиа, она наверняка точит зуб на всех Реджио.
– Однако я вот что думаю… – Пьер наклоняет голову: – Зачем все эти хлопоты, когда правнучка Прии сидит прямо рядом со мной?
От слов Пьера все тело деревенеет, а когда я слегка шевелюсь, скелет скрипит, точно старые половицы.
– О, я вам не нужна, ваше высочество. Я вам совсем не подхожу.
Взгляд Пьера падает на мою пульсирующую сонную артерию. Уж лучше ему не представлять, как он ее вскрывает, чтобы собрать текущую по моим венам жидкость.
– У меня нет магии.
Кажется, мои слова ни капли не умеряют его пыла. Я горблюсь и опираюсь локтями на стол, затем беру лежащую рядом с тарелкой булочку и разминаю пальцами.
– К тому же я ужасно неотесанная. Не гожусь для всяких королевских обязанностей.
Прежде чем я успеваю донести хлеб до рта, меня за запястье хватает Имоджен и откусывает кусочек. Поскольку она не падает замертво, я вонзаю зубы в лакомство.
– Спросите Сибиллу, если не верите, – говорю я с набитым ртом. – Она считает, что меня воспитало семейство змей.
Глаза Сиб стали просто огромными.
Я не забываю громко чавкать. Лично для меня чавканье едва ли не самое отвратительное, что есть на свете.
– А вот Мериам станет отличной партией. – Я хлебаю воду, которую сперва попробовала Имоджен, сжимаю остаток булочки, из нее вытекает масло, и я вытираю руки о платье. – Ее научили манерам, когда она была фавориткой деда Данте.
Хотя Пьер Рой за мной наблюдает, на его лице нет отвращения.
– Ты просто очаровательна.
Эпонина вновь покашливает. Поскольку на этот раз она не пила вино, я предполагаю, что кашлем она пытается скрыть ужас от того, что ее отец находит кого-то вроде меня очаровательным.
Лицо Сиб напрягается в неискренней улыбке.
– Бывает порой. – Очевидно, не сейчас.
Губы Пьера расплываются шире.
Я допиваю воду и ставлю пустой кубок рядом с бокалом для вина, который уже наполняет полукровка, отодвинувшая для меня стул.
– Вина не надо, спасибо.
Мне нельзя расслабляться.
Женщина замирает и бросает взгляд на Данте, словно спрашивая его мнение о судьбе моей печени. Он слегка взмахивает ладонью,
