что он…
– Мне нельзя обсуждать его с тобой.
– Он мой отец, Имоджен. Я имею право знать…
– Ты не ворон и не входишь в Шуркау. У тебя нет никаких прав. Будь моя воля, мы не приставляли бы воинов на защиту взбалмошной девчонки, которая предпочла бы иметь заостренные уши. Нас и без того мало.
– И не говори, – ворчу я, ускоряя шаг.
– Я уже сказала.
– Я иронизировала. И, к твоему сведению, меня вполне устраивает форма своих ушей.
Мы минуем еще два моста в напряженном молчании. И только когда сворачиваем за поворот, Имоджен вновь обращается ко мне:
– Позже, когда Лоркан вернется, возможно, он захочет ответить на твои вопросы.
Для этого потребуется сесть и поговорить с ним.
– Предпочту лучше уплыть в Неббе с Пьером.
Она сердито сопит, и я решаю, что она опять не поняла иронию, однако на меня она не смотрит. Она смотрит на одного из двух воронов, которые оторвались от стаи над нашими головами и нырнули к тропинке впереди.
Когда они превращаются в мужчин, сердце подскакивает, как комета, и проносится по грудной клетке.
– Что происходит?
– Лучше не подходи. Нам велено пронзить твое сердце, если ты приблизишься к Фэллон на расстоянии вытянутой руки, – рычит один из моих охранников.
Мне не видно, кто стоит за стеной мускулов и железных доспехов, но я предполагаю, что это Дардженто. Или же мой дедушка? Может, Юстус наконец всплыл на поверхность? Или он все же стал кормом для змей на дне Марелюче?
В пространстве между фигурами моих стражников я улавливаю янтарные глаза и узкое лицо.
– Я здесь не ради шаббинской манды. По крайней мере, не сегодня.
Манды?! Интересно, что сделает Данте, если я кинусь к этому утырку, выхвачу его стальной меч и воткну в шею? Накажет ли он только меня или еще и Лора?
– Какие благородные создания эти фейри, – шипит Имоджен. – Жду не дождусь, когда Лор вернет наше королевство.
Сильвий обходит воронов стороной, его яростный взгляд находит мой.
– Мне придется передать твои слова королю, корво.
– Обязательно передай. И можешь не сомневаться, я сделаю то же самое в отношении слова, которым ты опорочил Фэллон.
Сильвий ухмыляется.
– Вы угрожаете короне Люче; я же просто использовал часть анатомии Фэллон, чтобы сослаться на нее.
– И я подтвержу показания командора, – выпячивая грудь, добавляет спрайт, парящий слишком близко.
Я вскидываю бровь.
– Командора?
– Оговорился. – Спрайт ухмыляется, показывая зубы, которые кажутся слишком крупными для его крошечного рта. – Впрочем, Сильвий, несомненно, вернет себе титул. Мориати слишком мягок для этой работы.
Я не представляю, чтобы Данте когда-нибудь заменил Габриэле мерзким фейри, который стоит рядом Имоджен с жестокой ухмылкой, искажающей губы.
– До скорой встречи, синьорина Росси.
– Я обязательно запасусь сталью. – Затем сладенько добавляю: – Хрен лысый.
Рука Сильвия скользит к инкрустированной рубинами рукоятке меча, которая очень похожа на… на…
Я вновь вскидываю взгляд на его лицо.
– Где ты взял этот меч?
Пальцы Сильвия замирают прямо над ограненными рубинами.
– Снял с мертвого тела твоего деда. Подумал, что ему уже не пригодится, учитывая, что для управления мечом нужна голова, а его голова висела на клыке одной из твоих зверюшек.
Каждое биение сердца ощущается как удар ножом.
Юстус мертв.
Его убил змей.
Я жду, когда меня захлестнет волна облегчения, но этого не происходит. Возможно, позже.
– Жаль, что другая зверюшка не украсила свой бивень твоей головой…
Ухмылка Сильвия становится все более жестокой. Наконец он уходит.
Едва его скрывает листва, Имоджен рявкает на солдата, ведущего нас через остров:
– Долго еще до этого вашего целителя?
– Он сразу за следующим мостом, – отвечает мужчина, голос такой же напряженный, как и линии фигуры. Хотя он не прикасается к мечу, взгляд мечется между моими вороньими стражами.
– Ты знала о смерти моего деда, Имоджен? – спрашиваю я, когда мы вновь трогаемся в путь.
– Нет. – Имоджен бормочет что-то о том, что нас водят по кругу.
Поскольку в Изолакуори все круглое, от каждого из пяти островов до каждого канала, полагаю, мы действительно ходим по кругу. Впрочем, путь и правда долгий. Возможно, нас в самом деле водят кругами. Но зачем? Чтобы позлить?
Я спотыкаюсь, затем встаю столбом.
А вдруг Сиб отвели не к целителю?
Вдруг они…
– Прибыли! – Солдат указывает на деревянное одноэтажное строение с витражными окнами и дверью, на которой видна эмблема с лучами.
Имоджен ее распахивает.
Едва мой взгляд падает на черные волосы подруги и ее мятно-зеленое платье, я выдыхаю с облегчением. Возможно, для беспокойства не было повода, но ничего не могу с собой поделать: я просто места себе не находила.
– Фэл! – восклицает Сиб, пугая принцессу Неббе, которая осматривает пыльные склянки на одной из многочисленных полок.
Я хмурюсь: почему Сиб сидит на кушетке, а Эпонина ходит по комнате? И где целитель?
По тому, как плотно сжаты губы обеих женщин, я понимаю, что мы прервали разговор.
– Готова идти домой, Сиб?
– Да. – Она спрыгивает с кушетки и кидается ко мне, затем оглядывается на Эпонину.
– Для нас будет честью присутствовать на вашем празднике золочения. Благодарю за приглашение.
У меня отвисает челюсть. Праздник золочения? И что значит это «нас»? Ничто на свете не способно заставить меня пойти на праздник золочения договорного брака моего бывшего возлюбленного и его пьяной неббенской принцессы.
– Надеюсь, целитель найдет травы для вашей головной боли, – добавляет подруга, прежде чем переключить внимание на меня.
Едва за Сиб закрывается дверь, я спрашиваю:
– Она пригласила тебя на праздник?
– Она пригласила нас – тебя, меня, Джиа, Катриону, – а также воронов, которые будут охранять тебя в тот день.
Темные брови Имоджен приподнимаются.
– Мне нужно сообщить о приглашении…
– Не нужно, – отрезаю я. – Я не планирую его принимать.
– Брось, Фэл! Очевидно же, что Данте устраивает крайне эксклюзивный пир – приглашены только члены семьи и самые близкие друзья. И будут подарки гостям. Королевские подарки. То есть драгоценности. – Она хлопает ресницами.
– Сиб, мы вернулись в Люче не для того, чтобы украшать фейри золотом и чтобы они могли жить еще более роскошной жизнью!
– Давай обсудим это позже.
– Давай не будем.
Она похлопывает меня по предплечью, словно я веду себя по-детски.
– Вообще-то, Сиб, нам определенно следует обсудить это позже. Мне не терпится услышать, что Джиана думает о посещении праздника Реджио. Держу пари, она будет в экстазе.
Когда Сиб упоминает о празднике золочения за ужином – без парней, поскольку они решили вечером перевезти продукты в Ракс, –
