- Постой, - раздался за спиной звонкий и властный голос.
«Ну, конечно, рассчитывала легко отделаться», - подумала Кэсси.
Медленно, сохраняя спокойствие, она обернулась и посмотрела на Адама.
Он стоял на краю обрыва, спиной к океану. На лицо его падал слабый свет и отражался от любимых черт: эти высокие скулы, эти смешливые, выразительные губы. Только сейчас они не смеялись. Глаза смотрели на нее с тем же выражением, с которым в тот день они смотрели вслед Джордану и Логану - жестко и пронзительно: они излучали силу, пугающую силу, которую Кэсси тогда не понимала. Но пугали они и сейчас.
- А ты хороша, - сказал он. - Но я не настолько глуп. Ты что-то недоговариваешь, и мне нужно знать, что именно.
- Тебе не нужно, - слова слетели с ее губ прежде, чем она смогла их остановить, и прозвучали слишком искренне. - В смысле, нет ничего такого, о чем я тебе не сказала. Тебе показалось.
- Послушай, - сказал он и, к ее неудовольствию, подступил ближе, - когда я тебя впервые встретил, я понятия не имел, что ты одна из нас. Откуда мне было знать? Но я сразу понял, что ты отличаешься от той своей фальшивой подружки: не очередная симпатичная мордашка, а нечто особенное.
«Симпатичная? Он считает меня симпатичной?» - почва начала уходить из-под ног девушки; чистое, невозмутимое спокойствие покидало ее, и она отчаянно за него цеплялась. Выгляди спокойной и ровной; вежливо интересуйся; не дай ни малейшего повода.
Серо- голубые глаза Адама блестели; на его странном, горделивом лице ясно читался гнев. Но больше всего Кэсси смутила обида, затаившаяся в глубине его глаз.
- Ты не походила на прочих девушек из внешнего мира: ты смогла принять загадочное, не боясь его и не пытаясь тут же уничтожить. Ты показалась мне… открытой, терпимой, не отвергающей и не презирающей то, что отличается от привычного.
- Но не настолько терпимой, как Диана. Диана самая…
- К Диане это не имеет никакого отношения! - воскликнул он, и Кэсси поняла, что это правда.
Он говорил так честно и прямо, что мысли о предательстве нельзя было и допустить.
- Я подумал, - продолжал он, - что ты человек, которому я могу довериться, доверить даже собственную жизнь. И когда я увидел, как ты выдержала столкновение с Джорданом - а ведь он в два раза тебя выше, - то понял, что не ошибся. Ты вела себя очень отважно: я такого почти никогда в своей жизни не видел. Он сделал тебе больно, а ты улыбалась, и все это ради меня - незнакомого, чужого.
«Не реагируй, - обрабатывала себя Кэсси. - Никак».
- И после этого я почувствовал в тебе нечто особенное - особенное понимание. Это сложно объяснить, но я с тех пор все время думал об этом. Я много думал о тебе, Кэсси, и ждал, что смогу, наконец, рассказать о тебе Диане. Я хотел, чтобы она знала, что она права: да, существуют люди вне Круга, которые могут общаться с нами, которым можно доверять, те, кто может подружиться с магией. Она долгое время пыталась заставить Клуб поверить в это. Я хотел сказать ей, что ты мне раскрыла глаза - на многое. После того, как мы расстались, мне даже показалось, что я стал больше видеть. Я ведь ходил на рыболовецких судах, чтобы найти Инструменты Мастера. Так вот, когда, расставляя сети, я высматривал острова, то вдруг почувствовал, что стал яснее видеть или что океан начал раскрывать мне сокрытое. Помогать мне. Я и это хотел рассказать Диане, может, она смогла бы объяснить.
- И за все это время, - продолжил Адам, устремив на Кэсси напряженный взгляд серо-голубых глаз, - я ни разу не пожалел, что отдал тебе халцедоновую розу, хотя мы никогда не делаем ничего подобного для людей вне Круга. Я, конечно, надеялся, что у тебя все будет хорошо, и она тебе не пригодится, но хотел помочь в том случае, если бы с тобой вдруг приключилась беда. И если бы ты когда-нибудь сделала то, что я тебе сказал, крепко сжала бы камень в руке и подумала обо мне, я бы почувствовал, я бы нашел тебя, где бы ты ни была. Потому что я решил, что ты необыкновенная.
«А ведь он прав», - думала Кэсси, и голова у нее шла кругом. Все это время, что камень жил у нее, она ни разу не сжала его в кулаке так, как он ей наказывал, а только думала о нем. Она ни разу не последовала его инструкции, потому что не верила в волшебство.
- А теперь я возвращаюсь, и что же? Оказывается, никакой ты не чужак. Ну, или только наполовину. Я обрадовался, увидев тебя здесь и узнав, что ты вошла в Круг. Диана, судя по ее словам, тоже сразу заметила, что ты особенная. Но я не мог сказать ей, что знаком с тобой, потому что по неким причинам ты не захотела, чтобы об этом знали. Я уважал это, держал рот на замке и предполагал, что ты все объяснишь, как только сможешь. А вместо этого… - он сделал красноречивый жест рукой, - вот что я получаю. Всю неделю ты меня отшиваешь, а теперь ведешь себя так, будто между нами никогда ничего не было. Ты даже прибегаешь к помощи Сил, чтобы заставить меня поверить в эту ложь. И сейчас я хочу знать, почему.
Повисла тишина. До Кэсси доносился шум волн, похожий на тихий размеренный бой часов, она вдыхала запах прозрачного холодного ночного воздуха. Наконец что-то будто заставило ее поднять глаза и посмотреть ему прямо в лицо. Он прав: она не имеет права врать ему. Даже если он будет смеяться, даже если он будет жалеть ее, она должна сказать ему правду.
- Потому что я люблю тебя, - сказала она тихо и просто.
И не отвела взгляда.
Он не смеялся.
Он продолжал напряженно вглядываться в нее, не веря собственным ушам. Не понимая, как может быть правдой то, что он услышал…
- В тот день на пляже я тоже почувствовала нечто особенное, - сказала она. - Только другое, большее. Я почувствовала, будто мы… связаны. Будто нас… притягивает друг к другу. И будто нам суждено быть вместе.
Она видела в глазах Адама такое же смятение, какое испытала сама, обнаружив тело Кори.
- Я знаю, это звучит глупо, - сказала девушка. - Я сама не верю, что говорю тебе все это, но ты просил правды. Все, что я тогда почувствовала на пляже, оказалось ошибкой, теперь я понимаю. У тебя есть Диана - никто в здравом уме большего и пожелать бы не мог. Но в тот день я напридумывала всякой чепухи: я увидела, что нас соединяет что-то типа серебряной нити. Ты показался мне таким близким, таким родным, как будто мы понимали друг друга, как будто мы были рождены друг для друга. И какой был смысл сопротивляться?…
- Кэсси, - произнес Адам.
От волнения его глаза потемнели. В них застыло выражение… чего? Полного неверия? Отвращения?
- Сейчас я знаю, что все это не так, - беспомощно проговорила она, - но тогда я не понимала. А ты стоял ко мне так близко и так смотрел на меня, что я подумала, ты хочешь…
- Кэсси.
То ли ее слова сотворили волшебство, то ли просто обострилось восприятие, но, так или иначе, восторженным взором она опять увидела… серебряную нить, связывающую ее и Адама. Нить звенела и сверкала и казалась еще сильнее и радостнее, чем прежде. Она накрепко привязала их сердца друг к другу. Потрясенная, Кэсси перевела взгляд на юношу.
