Открыты огромные каменные двери. За ними – молельня… Святилище, залитое неровным ритуальным светом; благоухают лилии.
Сжимавший меня кровопийца вскрикнул.
«Мать Изида! – благоговейно произнес он. – О, Акаша!»
Он выпустил меня, поставив на ноги, и меня моментально подхватил Мариус. Покрытое волдырями раненое существо помчалось к алтарю.
Я в изумлении смотрела по сторонам. Однако я умирала. Я не могла дышать. Я падала на пол. Я старалась вдохнуть воздух, но не могла. Я не могла стоять без поддержки Мариуса.
Но что значит покинуть землю со всеми ее несчастьями, когда перед глазами возникает такое видение?!
Они сидели передо мной – великая богиня Изида и бог Озирис. Ее кожа показалась мне бронзовой, не белой, как у бедной пленной царицы в моем сне. Безупречные одеяния из золотой плиссированной ткани в типично египетском стиле. Длинные черные волосы, настоящие, заплетены в косы. Свежая краска на лицах, глаза и ресницы подведены темной тушью, накрашенные губы.
На ней не было никакой короны с рогами и солнечным диском. Однако ожерелье из золота и драгоценных камней было великолепным – блестящее, почти живое.
«Я должна достать корону, вернуть ей корону!» – произнесла я вслух, прислушиваясь к собственному голосу, словно он доносился откуда-то со стороны, давая мне указания.
Мои глаза непроизвольно закрывались. Черная тварь встала перед царицей на колени. Мне было плохо видно. Я чувствовала, как поддерживают меня руки Мариуса, а затем в рот мне хлынула струя горячей крови…
«Нет, Мариус, защити ее! – пыталась сказать я, но слова потонули в потоке крови. – Защити Мать!»
Кровь все лилась и лилась, заполнив мне рот, так что мне пришлось ее проглотить. Я мгновенно почувствовала прилив энергии, вызванный могуществом крови, перетекавшей в мое тело, как стекаются в море реки. Ее было не остановить. Новый поток, словно дикий шторм, заставил реку еще быстрее устремиться по руслу, заполняя каждую частицу плоти своими разрозненными, ломаными грезами.
Передо мной приветственно распахнул двери широкий, полный чудес мир – солнце в густом лесу… Но я на него не смотрела. Я вырвалась.
«Царица… Спаси ее!» – прошептала я. Капает ли кровь с моих губ? Нет, вся она попала внутрь.
Мариус меня не слушал. Мой рот вновь оказался прижатым к окровавленной ране, кровь помчалась еще быстрее. Я почувствовала, как легкие наполняются воздухом. Я ощущала все свое тело – совершенно здоровое, оно больше не нуждалось в поддержке. Кровь освещала меня изнутри, как свет, она воспламеняла мое сердце.
Я открыла глаза. И увидела лицо Мариуса, его золотые ресницы и ярко-голубые глаза. Длинные, разделенные на пробор волосы падали на плечи. Он был лишен возраста; он был богом.
«Защити ее!» – крикнула я, указывая рукой на царицу.
Завеса, всю жизнь висевшая между мной и окружающим миром, наконец исчезла; каждая вещь обрела истинный цвет, настоящую форму, светилась смыслом; царица смотрела прямо перед собой, недвижимая, как и царь. Ничто живое не могло бы намеренно изобразить столь полный покой. Я слышала, как с цветов капает вода. О мраморный пол ударялись крошечные капельки… упал лист. Я повернулась и увидела, что он, крошечный листок, свернулся и катится по камням. Я слышала дуновение ветра под золотым пологом на потолке. Лампы пели мне песню языками пламени.
Мир был соткан из песни, песни-гобелена. Заблестела разноцветная мозаика, но куда-то исчезла ее форма и даже узор. Стены растаяли в облаке цветного манящего тумана, в котором мы могли бродить целую вечность.
И она… Царица Небесная, правящая всем этим с высоты своего непоколебимо неподвижного величия.
Исполнились все самые страстные желания моего детского сердца.
«Она живая, она настоящая, она правит землей и Небесами!»
Царь и царица. Они не шелохнулись. Ничто не отражалось в их глазах. Они на нас не смотрели. И не смотрели на обгоревшее существо, постепенно приближающееся к их трону.
Руки царской четы были унизаны множеством браслетов с замысловатыми надписями. Ладони лежали на бедрах. Привычная поза многих египетских статуй. Но никакая статуя не могла с ними сравниться.
«Корона, ей нужна корона», – сказала я и с поразившей меня саму энергией направилась в ее сторону.
Мариус взял меня за руку. Он пристально наблюдал за продвижением обгорелого существа.
«Она существует с тех времен, когда никаких корон не было, – сказал Мариус, – они для нее ничего не значат».
Сама эта мысль брызнула мне на язык, как сладкий виноград. Конечно, она существует с более ранних времен. Во сне она не носила корону. Ей ничто не угрожает. Мариус охраняет ее безопасность.
«Моя царица, – сказал Мариус за моей спиной. – К тебе пришел проситель. Акбар с Востока. Он желает испить царской крови. Какова твоя воля, Мать?»
Какой у него спокойный голос! Он ничего не боится.
«Мать Изида, позволь мне испить!» – вскричало обгорелое существо.
Оно поднялось, воздело руки и вызвало новое видение танца из своей прежней жизни. На поясе у него висела связка черепов. На шее – ожерелье из почерневших человеческих пальцев! И другое – из черных человеческих ушей! Мерзко и отвратительно, но он, похоже, находил это соблазнительным и эффектным. Внезапно образ исчез. Бог из далеких земель упал на колени.
«Я служу тебе, и всегда служил! Согласно приказу, я убивал только злодеев. Я никогда не отходил от истинного культа!»
Каким хрупким и жалким выглядел этот проситель, каким отвратительным – казалось, его теперь так легко убрать с ее глаз! Я посмотрела на царя Озириса, такого же далекого и безразличного, как и сама царица.
«Мариус, – задала я вопрос, – а где же кукуруза для Озириса? Разве ему не нужна кукуруза? Он же бог кукурузы!»
Меня преследовали видения наших процессий в Риме, поющие люди, приносящие дары.
«Нет, ему не нужна кукуруза», – ответил Мариус и положил руку мне на плечо.
«Они настоящие, они существуют! – кричала я. – Все настоящее! Все изменилось! Все искуплено!»
Обгоревший повернулся и сверкнул на меня глазами. Но я лишилась способности рассуждать. Он вновь обратил взор к царице и потянулся к ее ноге.
Как сверкнули на свету ногти и золотистая плоть под ними! Но она словно окаменела, равно как и царь без короны, и на первый взгляд не имела ни возможности вынести суждение, ни сил.
Внезапно существо подскочило и попыталось ухватить царицу за шею!
Я закричала:
«Бесстыдный, презренный!»
Застывшая правая рука царицы немедленно поднялась, ее ладонь обхватила обгорелый череп и раздавила его, чудовище испустило последний вопль о милосердии, но на одежды царицы уже хлынула кровь. Она подхватила падающее тело и подбросила его в воздух, отчего все его конечности оторвались и попадали на пол, как деревяшки.
