Сборище содрогнулось. Как мужчина шепотом, руками и губами пробуждает в женщине желание, так я пробуждал в них чувства, похороненные под лавиной страхов, сомнений, отчуждения.
— Он воскрес! И воскрешал! И при Нем женщин допускали к святилищу! Женщины, слушайте, это для вас! В нашей Церкви вы будете наравне с мужчинами. Приносите крестить своих детей к нам — вы будете опускать их в святую воду!
Женщины оживились, начали перешептываться. Бедные дурочки. Я бросил кость диким псам феминизма. Им нужно быть наравне с мужчинами во всем, причем за здорово живешь, без усилий. Будь их воля, заставили бы мужиков вынашивать и рожать, чтоб уж совсем равноправие.
— И мы всех примем! Гомосексуалистов, проституток, убийц и воров! Ибо Христос рек: „Отец Мой есть Я. Кто знает Меня, тот знает и Бога“. Человек — каждый человек — есть образ и подобие Божие. Бог есть Бог и убийц и святых!
Меня прервал человек в темном пальто с длинным изжелта-бледным лицом.
— Вы лжете.
Я замер в предчувствии грозы. Руслан стоял позади. Я ждал, что он скажет что-нибудь такое… не знаю, раздавит мерзавца. А он стоял и ковырял в носу.
Вперед выступил Андрей. Одна девушка ахнула. Другие с бесстыдным интересом разглядывали его хищное лицо.
— Этот человек, — он кивнул головой в мою сторону. — Чист душой и открыт. Он — пророк.
Прихожане зашевелились, словно единая колоссальная гусеница. Кажется, женщины поверили.
Я облизнул губы.
— Христа видели многие. Четыре апостола в течение десятилетий рассказывали о нем. За такое время их поймали бы на лжи.
— Я не об этом, — сказал длиннолицый. — Я верую в Христа. И, по-моему, больше, чем вы! Он никогда не говорил таких слов!
Я скривил губы в усмешке, чтобы скрыть, как затравленно бьется в пятках сердце.
— Каких слов?
— О том, что каждый последний подонок есть подобие образа Божьего!
Толпа затихла в напряженном ожидании. Нужно было отвечать.
— Вы будете решать, кто последний подонок, а кто святой? Вы много на себя берете! Это грех! Вспомните слова Иисуса: „Не суди, да не судим…“
— „Узки врата, ведущие в Царство Божие“, — оборвал он. — Вот Его слова.
Звенящая тишина.
Мои нервы натянулись. Из какой преисподней выполз этот нехристь? Этого, черт побери, не было в ПЛАНЕ!
Я оглянулся. Руслана не было. Андрея тоже. Я стоял один на один с внезапно загудевшей толпой. Смиренное доверие сменилось враждебностью.
Провал.
— Не слишком ли много треволнений для такой ерунды? — спросил Андрей.
Втроем у меня в номере. Подавлены. Я хмуро разглядываю галактики на дне стакана с вином. Руслан, сидя в кресле, вяло теребит бокал мартини. Андрей мерит комнату шагами, раздраженный, как разбуженная пчела.
Я не знал, что Андрей задумал. Меня это пугало. От него я не ждал ничего хорошего.
— Это не ерунда, — Руслан рывком поднялся с кресла. — Это вера.
— Ах, брось ты свои бредни! Вера, надежда. Это бизнес, Руслан. И ты об этом знаешь.
Они стояли друг против друга, сжимая кулаки. Я вжался в кресло, скованный страхом.
Конечно, я был на стороне Руслана. Андрей циничен, хитер и опасен. Я вообще удивлялся, чего Руслан таскает его повсюду. Толку-то от Андрея не особенно.
Некоторое время они мерялись волей. Кулаки разжались, дуэлянты разошлись по углам ринга. Я с облегчением вздохнул.
В следующую субботу я с напряженным вниманием вглядывался в собравшихся. К счастью, длиннолицего среди них не оказалось. Он явно считал нас шарлатанами.
Я расслабился. Вспомнил слова, сказанные накануне Русланом: „Успокойся. Сколько таких? Этот, еще один. Им не сломать нам хребтину“.
Обернулся. Руслан подмигнул, показал сложенные колечком большой и указательный пальцы. Andre отсутствовал, чему я был только рад.
— На прошлом собрании я рассказывал вам об Иисусе, — начал я. — Нас прервали.
— Его здесь нет! — с торжеством в голосе объявил подросток в очках, с повязанным на шее пионерским галстуком.
— Мы вам верим! — женский голос. — Расскажите еще что-нибудь!
Я задержал дыхание. Наступило время передать им новое откровение.
— В момент медитации, в кульминации слияния с Сущим, я видел Христа. Об этом я говорил. Но я не успел сказать всего.
Христос, стоя внутри некоего энергетического шара, рек:
— „Бог видит тебя, друг мой. Он уповает на твои труды, как ты уповаешь на Него в молитвах своих. И как ты воздаешь Ему за насущное благодеяниями и трудами праведными, так Он воздаст тебе. Не сторицею, а сколько понадобится, и сверх того. Не сколько попросишь, но более. Не когда попросишь, а когда отчаешься и утратишь надежду.
Так говорит тебе Бог, и то же во чреве твоем передает другим, мужчинам и женщинам, детям и старикам, грешным и праведным, юристам, поэтам и проституткам — ибо Он есть и Бог проституток!“
Я сказал: „Хочу познать Бога“.
Христос печально улыбнулся. Покачал головой.
— „Познать Его невозможно. Ибо Он — Все — или Ничто — как тебе нравится. Познавать Его можно вечно, и чем больше ты будешь узнавать, тем дальше будешь от истины. Нельзя познать Бога. Возможно лишь… быть Богом“.
Я спросил, что это значит.
— „Знай же, Бог не один, а есть два Бога: Бог-Отец и Бог-Мать. Он наказывает, воздает по заслугам, творит справедливость. Он суров, тверд, терпелив. Она прощает, одаряет и принимает. Она добра, мудра и милосердна.
Ибо в Боге Едином воплощены и мужчина, и женщина — неразделенные, неразлучные. Потому надлежит влюбленным вступать в священный брак, чтобы стать плотью единой, и без того не сходиться.
Так говорю я: не твори Зла, не пылай ненавистью, прощай врагов своих. Не суди никого, прощай, даже если убьют детей твоих, без сердца же и помощи никого не оставляй.
Не прелюбодействуй и не усердствуй в малом. Не говори от полноты сердца. Пусть слова будут холодны, словно глыбы ледяные. Не изрыгай речей пламенных, подобно дракону, и не будь во злобе.
Ибо чем убивать: словом или мечом? Проклятие же бывает страшнее атомной бомбы.
Не мечи бисера твоего перед свиньями. Лучше находиться в одной клетке с голодным львом, чем в одной комнате с вульгарными.
Праведникам Бог отдает самое лучшее, как домовладыка любимым сыновьям: добро, милость, радость жизни. Верным супругам Он дарует покой, уют, приятную усталость после трудов.
Грешникам же и раскольникам все прочее: болезни, одиночество, измены, отчаяние, СПИД, наркотики и неотвратимая гибель.
Такова главная заповедь: любишь — люби, и будешь любим. Любит ли мужчина женщину, женщина — мужчину, или мальчик женщину, или девушка старика, мужчина мужчину, женщина — женщину — да будут верны душой и телом. Ибо должно отдаваться целиком. Не будь отступником и не верти головой по сторонам. Сделав выбор, сожги мосты.
