Первых четырех похитителей, раненых и застигнутых врасплох, он уложил без труда. Но потом вернулся тот, который шел впереди, и Шагот узнал настоящую правду о Братстве Войны.
С такими противниками ему не приходилось сталкиваться с тех самых пор, когда они с Эрифом оттачивали свое мастерство друг на друге. Теперь Шагота кое-как спасало лишь ночное зрение.
Стурлангер только успевал уворачиваться, попутно ухитряясь наносить ответные удары. Заметив, что Родриго Колоньи пытается улизнуть, Шагот с размаху полоснул старика по бедру.
В конце концов троим самым искусным воинам все же удалось прижать его к стене. Один наседал посредине, другой – справа, и еще один, хоть и раненый, но тоже весьма умелый, атаковал слева, пытаясь прорваться через заслон, создаваемый головой демона. Все трое были опытными солдатами, и, если бы не младший брат, который как раз подкрадывался сзади, быть бы ему сегодня в руках у Похитительниц Павших.
Но даже вдвоем им пришлось нелегко. Шаготу нанесли несколько ран, и одна из них точно превратила бы его в калеку, если бы не помощь богов.
Свавару Старейшие послали меньше помощи, и ему досталось сильнее: рубленые раны на обеих руках и колотые на животе и груди, серьезные, но не смертельные, если быстро за них взяться.
Шагот наспех перевязал брата, убедился, что монахи мертвы, сгреб тела в кучу, подальше от глаз случайных ночных прохожих, а потом уселся плечом к плечу со Сваваром, чтобы благословение Небесной Крепости перешло и на Асгриммура.
Шагот Выродок был мерзейшим из людей, но младшего брата он по-настоящему любил.
Вскоре его начало клонить ко сну. Но спать сейчас нельзя: слишком много осталось дел.
– Братишка, сможешь сам дойти до дома?
Свавар что-то проворчал. Да, он сможет. Ради Шагота, благодаря Шаготу. Но только это, ни на что большее он не способен, как ни проси.
– Хорошо. Тогда вставай и иди.
– Мы перетащили наши пожитки в тайное место, – пробормотал Свавар.
– Точно! Я постоянно сплю, и голова моя не работает как надо. Иди туда и спрячься. А я закончу со всем этим.
– Грим…
– Иди. Сможешь прихватить с собой эту штуку?
– Что ты собираешься делать?
– Побеседую по душам с тем засранцем-священником. И получу наши деньги. Бери это и иди.
Шагот обнял брата на прощание, и тот поковылял прочь по незнакомым темным улицам к убежищу, в котором бывал до этого лишь единожды, унося с собой тридцатифунтовую голову и безмерно тяжелую боль.
Теперь из магических предметов у Шагота остался только бронзовый меч. Он резал человеческую плоть, словно нож масло, и с первым важным делом стурлангер справился минуты за три, а потом принялся методично избавлять мертвецов от отягощающей их наличности.
Братьев нельзя было назвать богачами, но монет они с собой таскали превеликое множество, и все разные. Бо́льшую часть из них Шагот никогда прежде не видел.
Не важно. Купцы-то их точно знают. И взвесят, ведь торгаши никому не доверяют, особенно людям известным и именитым.
Покончив с грабежом, андорежец взвалил на плечо мешок с головами и направился в сторону площади Мадур.
Мешок он наспех смастерил из рубахи самого рослого монаха.
Раны нестерпимо ныли. И еще Шагот очень беспокоился о брате и надеялся, что богам хватит ума сохранить Асгриммуру жизнь. Ведь без помощи Асгриммура все его старания обречены на неудачу.
Он вернулся на площадь. Недавняя резня уже привлекла внимание стражи, тела убрали, и теперь вокруг фонтана с фонарями и факелами в руках рыскали добропорядочные горожане в поисках наживы, сокрушаясь о том, что в старые добрые времена в Броте не случалось подобных безобразий и было кому присмотреть за порядком.
Такова уж человеческая природа.
Шагот отправился во дворец Бруглиони. Быть может, он успеет до того, как там узнают новости.
Для торговцев были открыты ворота, и никто их не охранял. Шагот быстро пересек пустынный дворик и прокрался к каморке отца Обилада. На стук открыли сразу же. В комнате ждали сам Обилад и еще какой-то мужчина.
– Разрази вас гром, почему вы так… – начал было незнакомец, но осекся, увидев, что Шагот пришел один. И что это Шагот. Так и застыл с открытым ртом. Отец Обилад тоже в изумлении таращил глаза.
Незнакомец быстро положил руку на рукоять своей рапиры, но тут же замер, увидев, как андорежец предостерегающе покачал головой.
– Старик, ты должен мне денег, – сказал стурлангер, доставая из мешка голову Родриго Колоньи.
– Пресвятой Аарон! Милосердный Келам! – Священник сделал рукой знак, каким обычно защищаются от сглаза и отгоняют Орудия Ночи. – Неужели же нужно было?..
– Ты поверил бы мне на слово? Мы как-никак в Броте. Спокойно, приятель, – предупредил Шагот второго мужчину, бледного как смерть, который начал пятиться к двери. – Не шевелись. Сегодня я в плохом настроении.
Он вытряхнул на пол содержимое мешка.
Святой отец и его спутник выругались, а потом в ужасе переглянулись.
– Это же Стротер Арно! – прошептал мужчина с мечом. – И Юнгер Триллинг! Самые высокопоставленные братья в Кастелле. Поверить не могу! Ты убил восьмерых братьев?
В мешке лежало восемь голов.
– Мне помог братишка.
– Восемь самых опытных воинов Братства – и вы двое. Что я натворил!..
Шагот решил, что перед ним сам Палудан Бруглиони.
– Нам пришлось их убить. Они пытались скрыться с Родриго.
– Что вы наделали! – проскулил едва слышно священник.
– С тех самых пор, как я сюда зашел, вы задаете себе один вопрос, – усмехнулся Шагот. – Ответ вам вряд ли понравится. Давайте устроимся поудобнее и подождем. Ты, как тебя? Дай-ка сюда свою зубочистку, ты же не станешь делать глупости? А то придется тебя прибить. Ты тут начальник? Главный Бруглиони? Не хочешь говорить? Ну и ладно. Садись вместе с этой старой вонючей бабой вон под тем фиговым деревом, чтоб я вас видел.
Шагот вытащил из ножен древний меч, который, казалось, излучал волны тьмы, и сразу же почувствовал прилив сил. Пока меч обнажен, он не заснет, не почувствует боли. Этим клинком стурлангер готов был поразить само время.
Предполагаемый Палудан зыркнул на старый меч с презрением, а вот у отца Обилада просто глаза вылезли на лоб. Он всхлипнул, а потом, заикаясь, принялся нараспев молить своего бога о защите от злокозненных Орудий Ночи.
Ждать новостей с площади Мадур пришлось долго – дольше, чем надеялся Шагот. Близился рассвет. Коварный сон подкрадывался все ближе, пытаясь одолеть волшебство древнего меча.
Неизвестно, чем бы закончилось противоборство стурлангера с дремотой, но тут во двор вбежал тощий коротышка с растрепанными волосами.
– Вот ты где, Палудан! – задыхаясь прокричал он. – Страшные вести! Страшные вести! Акато, Гилдо, Фалуда, Пигнус и остальные… Они мертвы! Все до единого! Их убили на площади Мадур! Вместе с телохранителями Родриго Колоньи.
Гонец был так перевозбужден, что продолжал кричать, пока наконец не поперхнулся, заметив Шагота и отрубленные головы.
– Силы небесные! – воскликнул он.
– Именно, – кивнул Шагот. Он чувствовал себя богом. Как все-таки заурядны эти южане. – Давай-ка – встань рядом с остальными.
– Милосердный Келам! – выдохнул коротышка, присмотревшись. – Это же Стротер Арно! Секретарь особого ведомства. Палудан, что здесь происходит?
Шагот догадался, что перед ним знаменитый умник Джервес Салюда, ходивший в дружках у Палудана Бруглиони с тех самых далеких времен, когда будущий глава клана сбегал по ночам из дворца и совершал налеты в компании банды сирот и оборванцев. Скорее всего, сплошные выдумки, но, может быть, этого Джервеса не зря считают умником.
– Держи руки так, чтоб я их видел, – велел Шагот. – А то голова твоя прибавится к этим восьми.
– Он одержим, – запричитал отец Обилад. – Не перечьте ему. Его невозможно победить. Этот древний меч… Его ковали еще в те дни, когда Тирания Ночи властвовала на земле безраздельно.
– Благодарю, – кивнул стурлангер. – Старый нытик говорит правду. И я к этой правде еще добавлю: те, кого вы послали убить меня и брата, облажались. Вместо нас они уложили телохранителей Родриго Колоньи. Потом появились эти восьмеро, поубивали всех, а старика Колоньи забрали с собой. Мы с братом отправились в погоню, помня о нашем уговоре с Бруглиони. Они сопротивлялись, пришлось поотрубать им головы. Думаю, мы заслужили небольшое поощрение сверх условленной суммы, ведь мы за вас отомстили.
Шагот носком сапога подтолкнул одну из голов к Палудану, но она перекатилась поближе к Джервесу Салюде.
– Что вы наделали? – простонал Палудан едва слышным голосом.
– Какой демон завладел твоей душой? – спросил отец Обилад. – Что за древний ужас ты вызвал сюда, в самое сердце церковных владений?
– Ты должен мне две сотни золотых дукатов, – оборвал его Шагот. – И еще награду за свершенную нами месть.
– Обилад, – велел Палудан Бриглиони, покоряясь воле Ночи, – принеси ему деньги. И чтобы без всяких глупостей, понял меня?
