В этот момент Кэрол решила, что только через много-много времени она расскажет ему, где спрятаны дневниковые записи.
— Просто оставайся тем же Джимом Стивенсом, за которого я вышла замуж, — сказала она. — Вот это по-настоящему важно.
Он снова улыбнулся.
— Ты уверена, что не хочешь никаких перемен? Сейчас у тебя, пожалуй, единственная возможность настоять на своем.
— Может быть, я хотела бы изменить только одно.
— Что?
— Когда в следующий раз что-нибудь тебя расстроит, не держи это больше в себе. Поделись со мной. Мы вместе тянем груз семейной жизни. Между нами не должно быть никаких секретов.
Он заключил ее в объятия и прижал к себе так тесно, что чуть не раздавил. Кэрол хотелось одновременно и смеяться, и плакать. Он вернулся, ее прежний Джим вернулся.
Грейс сидела в последнем ряду в зале на нижнем этаже особняка на Мюррей-Хилл и слушала проповедь брата Роберта. Вечер среды казался неподходящим временем для молебного собрания, но ее заинтриговали люди, которые называли себя Избранными. Особенно брат Роберт. В его аскетической внешности было что-то магнетическое, его окружал ореол мудрости, и в то же время он не казался недосягаемым. Он излучал любовь к Богу и простым смертным. А его голос, звучный и красивый, прямо-таки завораживал. Он говорил уже почти час, а казалось, что прошло только десять минут.
Внезапно он споткнулся на каком-то слове и замолчал. Он стоял у кафедры и ничего не говорил. На какое-то мгновение Грейс с ужасом подумала, что он смотрит на нее, но потом поняла — его взгляд обращен на кого-то позади нее. Она повернулась и увидела седовласого незнакомца, стоявшего в задней части зала.
Мартин немедленно поднялся со своего стула в передних рядах и подошел к незнакомцу.
— Это не публичное собрание, — сказал он негодующе.
Незнакомец немного смутился, держась как-то неуверенно.
— Я уйду, если вы настаиваете, — проговорил он. — Но неужели вы не разрешите мне послушать?
Тут Грейс узнала его. Это был человек, который стоял на другой стороне улицы и наблюдал за домом в прошлое воскресенье. Что ему здесь нужно?
Она посмотрела на Мартина. Тот был в нерешительности, не зная, как поступить. Они оба повернулись и вопросительно посмотрели на брата Роберта.
Грейс вспомнила, что в воскресенье монах заподозрил в этом человеке тайного врага, хотя и не знал его лично.
— Мартин, — возразил брат Роберт, — мы не можем никому отказывать в праве внимать гласу Господнему. Пожалуйста, садитесь, друг.
Грейс напряженно замерла, когда незнакомец уселся в конце последнего ряда, ее ряда, всего в двух стульях от нее. Она смотрела прямо перед собой и слушала брата Роберта, который возобновил свою проповедь. Но его явно что-то отвлекало. Он то запинался, то говорил слишком быстро, и теперь его проповедь не впечатляла так, как до появления незнакомца.
Грейс отважилась взглянуть на пришельца.
При ближайшем рассмотрении он оказался крупным мужчиной. Просторный светло-коричневый двубортный плащ придавал его массивной фигуре еще большую основательность. Цвет лица у него был смугловатый, а в седых волосах виднелись рыжеватые пряди. Высокие скулы, длинный прямой нос и никаких обвисших щек и подбородка, несмотря на его возраст. Он сидел прямо, не сутулясь, и его большие морщинистые руки лежали на коленях. На безымянном пальце левой руки виднелось золотое кольцо. Весь его внешний вид свидетельствовал о скрытой силе.
Он, очевидно, почувствовал ее взгляд, ибо повернулся в ее сторону и слегка улыбнулся, немного сощурив голубые глаза. Затем он снова стал слушать брата Роберта.
Грейс почувствовала, что напряжение покидает ее. Эта улыбка… она предназначалась для того, чтобы подбодрить не только его самого, но и ее. Этого человека бояться не следовало.
Служба закончилась обращением брата Роберта:
— Подай мне знак. Господи. Покажи нам Антихриста, чтобы мы могли противопоставить ему Твою святую силу.
После этого около двадцати собравшихся Избранных встали и, держась за руки, прочитали апостольский Символ Веры и «Аве Мария». Незнакомец не встал и не молился. Как и раньше, Грейс, молясь вместе с остальными, сложила руки перед собой.
Внезапно она почувствовала покалывание на лице. Она повернулась к незнакомцу и заговорила с ним. К своему ужасу, произносимые ею слова не принадлежали ей. Она говорила на незнакомом языке.
Седовласый господин поднялся со своего стула и, пораженный, уставился на нее. Она пыталась остановиться, но голос не повиновался ей, продолжая произносить странные, непонятные слова.
— Прекратите! — приказал незнакомец. — Вы не знаете, что говорите. Избранные поворачивались, чтобы посмотреть на нее. Брат Роберт, сияя, поспешил к ней.
— Грейс, тебя посетил Святой Дух! Не борись с ним! Вознеси хвалу Господу.
— Она никому не возносит хвалу, — сказал незнакомец.
— Вы понимаете язык, на котором она говорит? — изумленно спросил брат Роберт.
Прежде чем незнакомец успел ответить, Грейс умолкла. Незнакомец остался сидеть на своем месте, пока молящиеся один за другим покидали зал и, проходя мимо, рассматривали его. Вскоре в зале остались только Грейс, брат Роберт, Мартин и незнакомец. Брат Роберт подошел к нему и остановился рядом.
— Кто вы?
— Меня зовут Вейер, — ответил седовласый мужчина. — А как зовут вас?
— Брат Роберт из монастыря в Эгюбелле. — Никто из них не протянул руки для рукопожатия. — Вы знаете язык, на котором она говорила? Что она сказала?
— Вы не поймете.
— Не будьте так категоричны, — возразил брат Роберт.
Вперед выступил Мартин.
— Зачем вы пришли сюда? Почему вы прятались снаружи, наблюдая за нами?
Вейер озабоченно нахмурился.
— Не знаю. Я что-то здесь почувствовал. Мне казалось, меня влечет к людям, которые собираются в этом доме.
Грейс попыталась определить его чуть заметный акцент. Он походил на акцент англичанина, и тем не менее такого произношения, как у него, она никогда не слышала.
— Вы не принадлежите к нашему числу, — твердо и безапелляционно заявил Мартин.
— Совершенно верно. Но кто к нему принадлежит? Почему вы собираетесь здесь?
Брат Роберт вмешался:
— Мы приходим, чтобы вознести хвалу Господу и подготовиться дать бой Его врагу. Среди людей появился Антихрист. Мы ждем знака.
— Антихрист?
— Да, Дух зла во плоти.
Мистер Вейер пристально посмотрел на брата Роберта, затем на Грейс; его тяжелый взгляд обжег ее, как удар хлыста.
