И тут только я заметил на её шее медальон, который ей вручил накануне Кирилл Степанович. Ай да проказница – отправилась за нами в прошлое. Хотя, может, так и лучше будет.
– Да, я знаю тебя. Но я не полицейский и не из интерната. Я могу помочь тебе. Идём, я устрою тебя кое-куда, где тебе понравится, – попросил я настолько мягко, насколько мог. – Скажи, откуда у тебя такое украшение?
– Мне его одна девушка вчера подарила… Сказала, что он принёс ей счастье, и теперь она готова поделиться им со мной.
– А как выглядела та девушка? – я решил убедиться, что речь идёт об Оле.
– Она была очень красива, – Хельга подняла глаза вверх, вспоминая незнакомку. – И ещё у неё скоро будет ребёнок.
– Это была очень хорошая девушка, Хельга. А теперь идём, теперь у тебя будет всё самое лучшее.
Мне не составило труда выписать чек на крупную сумму и вручить его директору пансиона, в котором Хельга могла жить и учиться, как обычная девочка. Ещё один чек я спрятал в купленных для нее вещах, чтобы она не думала, как и на что жить, когда закончит обучение.
Исчез я так же неожиданно, как и появился. Я знал: если всё сделано правильно, я больше никогда не увижу её, не назову дочерью, не буду беспокоиться о ней каждую минуту. Я потерял смысл жизни, свой собственный смысл, но цель оправдывала средства: она не станет матерью наследницы, не станет бессмертной, а будет жить нормальной человеческой жизнью.
Теперь необходимо было вернуться в ночь на первое января сорок четвёртого года. Как только я об этом подумал, услышал скрип прямо посреди улицы. Обернувшись, я увидел в одном из переулков резную дверь с паутиной. Я пошёл в её направлении. Дойдя, я остановился на мгновение, после решительно распахнул и вошёл в кухню Кирилла Степановича.
Картина, представшая моему взору, лишила меня дара речи. Здесь были Клавдия и ещё один мужчина-вампир, Ольга с инспектором и рыжей девочкой на руках, спящий на стуле румяный Григорий и Оксана, обнимающая живот.
– Дорогой мой муж, куда ты пропал, – сделала она шаг ко мне, – сейчас куранты начнут бить, ты чуть не пропустил Новый год.
Я ещё раз окинул их взором – все они были счастливы. Тут в кухне возник Кирилл Степанович. Заметив моё удивление, он лишь покачал головой.
Мы с Оксаной сели за стол. Громовой растолкал Лидванского, после разлил по бокалам шампанское, я налил жене компот из графина. Кирилл Степанович включил радио, начали бить куранты. Мы все поздравили друг друга с Новым годом и пожелали счастья, раздался звон бокалов.
Это был настоящий праздник семьи. Праздник, о котором мечтает любой человек. Праздник, которого я жаждал в этом году и который теперь получил. Но что-то было неправильно.
Около часа ночи все пошли спать. В кухне остались только я и Кирилл Степанович.
– Что я сделал не так? – спросил я.
Старый колдун сел напротив меня, опрокинул стопку самогонки, после откашлялся.
– Вам следовало всем вместе входить в дверь, а получилось, что каждый из вас попал в тот момент из своего прошлого, который ему больше всего хотелось изменить, пусть даже подсознательно.
– Они ничего не помнят, так? – заволновался я. – Только я, потому что встретил самого себя? И Оля как тут очутилась? И она не помнит? Она же встречалась с собой маленькой.
– От судьбы не уйдёшь, Александр. Твоё вмешательство, конечно, уберегло нескольких невинных, но суть не изменилась. Оля ничего не помнит, потому что на ней был медальон, потом она передала его маленькой Хельге. Она встретила Митю несколько лет назад в Европе. Клавдию закинуло в шестнадцатый век, она разыскала Витторио до того, как он заключил договор с Дьяволом, и они уже четыре столетия вместе. Оксана – твоя жена уже несколько месяцев.
– А дети? Дочь Громового и мой ребёнок? – я смотрел в улыбчивые глаза старого колдуна, которые никогда не были грустными.
Он явно не знал, как всё объяснить мне:
– Вот тут вышло так… понимаешь ли…
– Понимаю! Дочь Мити и Оли рыжеволосая, а это значит, что его ведьма всё-таки вернулась. Значит, наш с Оксаной ребёнок… – с ужасом начал догадываться я.
– Да, твоей дочери суждено стать наследницей, – тяжко вздохнул старый колдун.
– Нет! Нет! Нет! – я вскочил со своего места, готовый разнести всё вокруг. – Надо всё исправить!
– Ничего уже исправить нельзя, Александр, – остановил меня Кирилл Степанович. – Ты только наделаешь новых глупостей.
– Что с Гришей?
– Они с Оксаной попали в год своего рождения и выкрали самих себя, после передали детей на воспитание в хорошую семью. Они тоже ничего не помнят о той, другой жизни… они встретили себя слишком маленькими… С Громовым они познакомились в тот же день, что и ты.
– И сейчас все мы вместе, а его дочь… – я запнулся.
– В Лильке он души не чает, – не прекращая улыбаться, протянул Кирилл Степанович.
– Значит, снова Лиля… Как всё вернуть? – спросил я, с надеждой глядя в глаза старика.
– На это способен только очень сильный колдун. Увы, это не я, – произнёс он, наливая самогонку.
– Я знаю, к кому можно обратиться, – задумчиво сказал я.
Кирилл Степанович посмотрел на меня сквозь стопку с самогонкой:
– Послушай, ты разве не видишь: все счастливы. И ты был счастлив эти годы. Ты ведь хотел уберечь Олю? Тебе это удалось.
– Да, и подверг той же участи Оксану! – рассвирепел я.
– Всё вертится вокруг вас. Это предначертано. Это неизбежно. Что бы ты ни делал, всё равно вы придёте к этому.
Старый колдун в один глоток осушил стопку.
– Почему вы мне сразу не сказали? Почему, Кирилл Степанович?
– Ты не спрашивал меня. Вы приняли решение так быстро…
Он был уже совсем тёпленький и сидел, развалившись на стуле.
– Тогда у меня есть ещё один вопрос: Митя расшифровал вторую часть предания? Нам известно, как уничтожить наследницу?
– А предания-то и нет у вас!
Кирилл Степанович стукнул стопкой о стол.
– То есть как – нет? – вскочил с места я.
– Вы никогда не были в брестском госпитале, ты не встречал там Зою, а, следовательно, предание до сих пор находится в секретной библиотеке митрополита, – объяснил колдун и без того очевидные вещи.
– Но вы откуда это знаете? – я наклонился вперёд.
– Моя комната может не только в прошлое переместить, – небрежно бросил он, закусывая разносолами.
– То есть вы знаете исход?
Я снова сел на стул и уставился на старика.
– Согласно преданию… – продолжил он, пережёвывая закуску, как вдруг спохватился: – Постой-ка, я не могу разглашать тайну, открывшуюся мне благодаря комнате времени.
