Однако войти Даше не удалось, так как входная дверь оказалась заперта. А самое интересное, что к ней вела лишь одинокая цепочка женских следов …но почему Виталий не рассказывал об участии в опытах женщины? Даже если это Кристина… значит, жену туда взять нельзя, а секретаршу можно? Что-то здесь не так… И тут Даша сообразила, что следы не возвращались обратно – они исчезали за порогом, а следов Виталия не было вовсе, хотя машина стояла во дворе.
…Он что, влетел в окно?.. По узкой тропинке, протоптанной местными дворнягами, Даша подобралась к окну и заглянув сквозь открытые жалюзи, увидела стол, заваленный бумагами и книгами, полки вдоль стены, кресло выдвинутое на середину комнаты, стул… а на стуле!.. Из вороха одежды свешивались черные колготки, а сверху бессовестно белел лифчик. Его ни с чем нельзя было спутать. Даша почувствовала, как темнеет в глазах, а откуда-то из глубины поднимается волна слез, сжимающая сердце и перехватывающая дыхание. Как она сразу не догадалась!..
…Вот и весь Египет, в который надо путешествовать по ночам! Только идиотка, вроде меня, могла поверить в эту чушь! Все гораздо проще и натуральней, без всякой мистики! И он, наверное, занимается этим давно, просто сейчас обнаглел вконец… А почему бы и нет, если я только слушаю его, развесив уши?.. Слезы поднялись до предельно допустимого уровня и хлынули из глаз. Если их не вытирать, то они элементарно замерзнут, а если вытирать, то, что станет с ее макияжем?..
Даша взбежала на крыльцо и принялась барабанить в дверь.
– Откройте! Слышите!.. Я все видела! Откройте!!.. – она нисколько не заботилась о том, что немногочисленные прохожие удивленно оборачивались, не понимая, что такого можно увидеть, чтоб неистово ломиться в магический салон.
Дверь не поддавалась и открывать ее тоже никто не собирался. Когда Даша поняла это, азарт борьбы пропал. Она сползла по двери, опустившись на корточки и зарыдала, закрыв лицо руками. Ее, как собаку, просто выкинули на улицу и не пускают даже обогреться.
Сидела она довольно долго – не только лицо, но и руки у нее замерзли, а щеки перестали чувствовать прикосновения. Иссякнув, рыдания перешли в тихие всхлипы. Даша достала платок, вытерла глаза, и платок покрылся черными пятнами. …Господи, на кого я сейчас похожа! – эта чисто женская мысль оказалась сильнее, даже чем ощущение горя и разочарования, – спрятаться… забиться в свою нору… хоть бы такси… я ж не могу в таком виде ехать в транспорте… И не успела она так подумать, как из-за поворота появился старенький коричневый «Опель». Даша махнула рукой, и машина остановилась.
– В Северный, – она плюхнулась на сиденье и поспешно захлопнула дверцу. К ее удивлению водителем оказалась молодая особа с ярко рыжими волосами; внимательный взгляд ее зеленых глаз ждал еще каких-то пояснений.
– Поехали, что ли, – Даша шмыгнула носом, – чего стоим-то?
– Мы уже не стоим, – рыжая ловко вывернула руль, отрываясь от тротуара.
Даша в последний раз взглянула на «Колесо Фортуны», надеясь, что произойдет чудо и дверь распахнется; сначала оттуда вылетит ворох женской одежды, потом его хозяйка и, наконец, сам Виталий бросится к уже тронувшейся машине… Но ничего подобного не случилось, и «Колесо Фортуны» исчезло за углом, не раскрыв свою тайну.
Через несколько минут Даша немного успокоилась. Хотя никаких конструктивных идей не возникло, а белый лифчик по-прежнему стоял перед глазами, но люди, автомобили, лежавший повсюду снег, как символы неизменности окружающего мира, вернули робкую надежду, что когда-нибудь все должно нормализоваться. Не может же она одна выпасть из сложившейся реальности? Нет, мир не отпустит ее – он вытащит ее тем или иным, пока еще неизвестным ей, способом. Наверное, подобное чувство называется оптимизмом, но в данный момент Даша не квалифицировала свои ощущения. Она жадно смотрела в окно и думала, что б такое сделать, чтоб вернуть прежнее состояние уверенности. …И очень хорошо, что водитель – женщина, – решила Даша, – она должна понять меня, потому что каждая может оказаться на моем месте. Мужик бы сейчас допытывался, что случилось и тихо злорадствовал, если б я начала рассказывать… – неожиданно в голову пришла очень смешная мысль, – а я все переживала, что ему не на чем спать… – усмехнулась, стерла остатки слез.
– Смех сквозь слезы? – спросила водитель.
– А?..
– Я говорю, когда человек начинает смеяться, значит, не все в его жизни потеряно.
…Знала б ты, над чем я смеюсь, – Даша вздохнула, – а может, она и права. Миллионы женщин живут с этим и только единицы спиваются или кончают жизнь самоубийством, так что, действительно, не все потеряно…
– В таком состоянии лучше отвлечься и развеяться, – продолжала водитель как ни в чем ни бывало, – посидеть в хорошей компании, пообщаться с интересными людьми и сразу окажется, что жалеть-то, по большому счету, нечего. Наоборот, теперь перед тобой открывается мир, недоступный ранее, по причине соблюдения всяких глупых условностей, разве не так?
Даша удивленно повернула голову. …Откуда она знает причину моих слез? Или что, женщина может так расстраиваться лишь по поводу несчастной любви?.. Действительно, а из-за чего еще? Не от потерянного же кошелька или выговора по работе?.. Она взглянула на водителя с большим интересом. Ей уже хотелось рассказать все с самого начала, только стоит ли? Сейчас она высадит ее у подъезда и отправится общаться с другими пассажирами на интересующие уже их темы.
– Не молчи, – сказала водитель, не дождавшись ответа, – пойми, в каждой из нас живет некое домашнее животное, которое облюбовав определенный уголок, считает его самым прекрасным и замечательным. Только когда нас оттуда изгоняют, мы начинаем осознавать, что не такой уж он замечательный, и существуют места гораздо приятней и интересней.
– Вы что, психолог? – предположила Даша.
– Я? – водитель засмеялась, – нет, но мне очень хорошо понятны разные состояния человеческой души. Ты ж не представляешь, сколько народа мимо меня проходит. Скажи, у тебя есть знакомые, к которым ты могла поехать прямо сейчас?
– Нет, – Даша уже собиралась рассказать о «золотом коконе», в котором провела полжизни, но водитель перебила ее:
– Это плохо. Тут, знаешь, подошел бы какой-то увлекающийся человек. Не бизнесмен, у которого на уме одни бабки, а личность творческая и разносторонняя. Поэт или художник, способный оторвать от житейских проблем…
– Подожди, – вспомнила Даша, – у меня есть знакомый писатель. Правда, я даже не удосужилась прочесть его роман…
