«Соберись,» - мысленная установка взыграла.
«Ты готов слушать?».
«Говори».
Парень вздохнул, пусть говорит, возможно, именно это поможет сейчас хоть немного снять напряжение.
«Я не буду долго тянуть резину. Оба плана созревшие в твоей голове… ведь каждый из них, спасая тебя здесь и сейчас, ставит крест на твоей жизни в дальнейшем, и не надо говорить мне, что ты живешь сегодняшним днем!».
«Предложи что-то лучшее».
«Предложу. Слушай и не перебивай. Я знаю, что из двух зол лучше выбрать меньшее. Остановимся на грозящей тебе опасности. Это менты и преступники. Решетка и смерть. Любой здравомыслящий человек выберет решетку. Ты не исключение, иначе ты не парился бы сейчас, а сдался бы на волю обстоятельствам».
Саша остановился в нескольких шагах от трупа, почувствовав легкое головокружение и, придя в себя, включил фонарик, направив свет на землю рядом с трупом.
«Поэтому тут без вариантов – тюрьма, а тюрьма это срок. А вот здесь уже и стоит подумать. Залететь по полной или отделаться годом-другим в колонии общего режима? Либо явка с повинной, либо насильное задержание. Понимаешь, к чему я клоню?»
Саша кивнул.
«Понимаю».
«Тогда слушай дальше…».
Световое пятно фонарика скользнуло по земле и остановилось, осветив затерявшуюся в траве связку с ключами, лежащую рядом с вытянутой рукой трупа. Александр затаив дыхание нагнулся и медленно сжал в руке связку с ключами.
- Чертово дерьмо, – прошептал он.
Он выпрямился, подкинув ключи.
- Вот и все, – он развернулся и кинул на труп мимолетный взгляд, и то, что он увидел, заставило его остановиться. Дрожащей рукой парень перекрестился. Несмотря на то, что почти беззвездное ночное небо практически не освещало земли, заставляя всматриваться в ночную мглу, труп лейтенанта можно было рассмотреть во всех деталях. Саша выругался.
«Такого не может быть,» - пронеслось в голове.
«Как видишь может…».
Торопливо спрятав в карман ключи, Александр включил фонарик и направил пучок света на лежащий на земле труп.
- Мать его… – пучок света, освещавший труп задрожал. – по руке Александра прошла судорога. – Пресвятая донна Мария!
Александр почувствовал, как по телу вслед за легкой дрожью выступил липкий холодный пот.
***
- Вот так все и было. Ни добавить, ни убавить, – Алексей улыбнулся. – А потом меня угораздило встретится именно с этой молодой парочкой. Что было дальше, ты знаешь сам, – закончил он.
Палыч кивнул и перевел взгляд с блуждающей между пальцами зажигалки на Алексея. Он предполагал, что рассказ Алексея не сулит ничего хорошего, совсем ничего, собственно так и получилось. И даже хуже. Майор вздохнул.
- Видишь, Палыч, я говорил тебе, что история будет не из приятных. Говорил?
Алексей поймал взгляд Палыча, и майор отвел глаза.
- Я в форме, но не на дежурстве, – Палыч почувствовал, как от собственных же слов во рту появился привкус меди, и он, сморщившись сплюнул: – И если говорить честно, я рассчитывал услышать от тебя нечто другое, – добавил он.
Алексей вопросительно поднял брови.
- Меня мало интересует твое прошлое, Леша, куда больше мне интересно сейчас твое настоящее и будущее.
Алексей усмехнулся.
- Ты прав, впереди меня ждут нерадостные перспективы, и я прекрасно понимаю, что друг хочет услышать другой рассказ от своего друга спустя несколько лет во время их встречи, но ты уж извини. Не боги горшки лепят.
Палыч удрученно покачал головой в ответ. Внутри майора засело какое-то отвратительное чувство, мерзко облепившее сознание. Он вздохнул.
«Кто это сейчас сидит передо мной? Друг? Нет, это смешно».
Палыч понимал, что человек, который убил другого человека, человек, бегущий от правосудия, тем самым стремясь разложить социум, – уже не человек. Откуда майор мог знать, что все то, что рассказывал Алексей пару минут назад не вымысел. Эта история с заступничеством… Блеф? Почему он должен был верить в это? Палыч не знал, но ему очень хотелось, чтобы это было правдой. Майор погладил щетину. Он убил Сережу… Конечно, легко сожалеть о содеянном, гораздо сложнее сделать так, чтобы ни о чем не сожалеть. Но искрении ли эти чувства или опять же блеф?
«И было бы сожаление, если бы вместо меня здесь оказался кто-то другой? Не знаю».
В голове мелькнула мысль о том, что Алексей мог запросто свалить отсюда, повернись все для него по-другому.
«И он бы сделал это».
И он бы сделал это. Или нет? Палыч закурил. Об этом не хотелось думать, но в голову настойчиво лезла мысль, что если бы Алексею выпал шанс, то он бы им воспользовался. Незамедлительно. Еще меньше хотелось верить в то, что Алексей мог спустить курок, окажись на его пути сам Палыч. Видя, что майор ушел в себя, Алексей прокашлялся.
- Палыч, ты в порядке? – спросил он.
- Да, – ответил майор.
Сделав несколько глубоких затяжек, он выкинул окурок, растоптал кропаль в земле и перевел взгляд на боевого товарища.
- Поклянись, что все сказанное тобой – правда.
Алексей выдержал взгляд.
- Ты мне не веришь?
- А должен? Почему я должен тебе верить, ты убил моего напарника.
- Я не хотел стре…
- Но выстрелил, – перебил Палыч.
- Эта была случайность. Я…
- Ты захватил ребят с машиной, ты выстрелил в Сергея и откуда я знаю, что ты не выстрелил бы в меня, если бы тебе представилась такая возможность. Не выстрелил бы в Сашу?
- Я никогда не выстрелил бы в тебя, Палыч, – Алексей не отводил взгляд.
- Откуда мне знать, что сейчас ты говоришь так только потому, что у тебя нет другого выхода? Не захотел надавить на нашу дружбу?
Алексей покачал головой.
- Я преступник, с этим я не буду спорить. Но при этом у меня осталась честь, и мне очень жаль, что ты не оценил моей откровенности, честности с тобой, и мне очень жаль, что у тебя появились такие мысли.
Палыч вздохнул, но не успел ответить на поставленный ему вопрос – из темноты «очерченного» ими периметра раздался голос Александра. Парень звал Палыча, прося его подойти.
- Уже иду, – крикнул майор.
Алексей, не отводя глаз, смотрел на Палыча.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
Палыч покачал головой.
- Увы.
- А я лишь могу сказать, что все сказанное мной – правда. Я клянусь.
Он отвел взгляд и опустил голову, упершись подбородком в грудь…
…Палыч покачал головой, выключил фонарик и бросил взгляд на молодую парочку, то и дело косившуюся в их с Сашей сторону. Несмотря на темноту, майор отчетливо видел бледные лица молодоженов, на которых, как на старом, потрепанном снимке, с трудом, но все же можно было прочитать испуг.
