Я стала совершенной другой, и меня это радовало. В лаборатории я пряталась за каменными стенами, ненавидя саму себя, и строила жизнь, далекую от реальности.
Я была почти счастлива в Фэрхейвене, как ни странно. Здесь умирали люди, а я перестала бороться со своей природой, практически приняв ее как данность, и постепенно становилась больше чудовищем, чем женщиной, но Ника, казалось, это не заботило.
— И ты не боишься, что я могу разорвать тебе горло, когда ты зазеваешься? — спросила я.
Ник накрутил прядь моих волос на палец и слегка дернул.
— А должен?
Черт. У меня был еще один секрет, который я не сочла нужным рассказать не только ему, но и всем остальным.
— Я слышала голос, — поделилась я.
— Только что? — Нахмурившись, Ник оглядел комнату.
— Нет. На ветру.
— И что он приказал тебе сделать?
— Отдаться силе. Принять свою сущность и раскрыть тайну, к которой я ищу ключ.
— Вроде неплохой совет, — пробормотал Ник.
— Если только его дает не сам Сатана.
Ник приподнял бровь.
— Ты действительно думаешь, что дьявол с тобой разговаривает?
— Случались и более странные вещи, — заметила я.
— Придется поверить тебе на слово.
— С тех пор, как я сюда приехала, я стала сильнее.
— Из-за амулета?
— Нет. Да. — Я, сдаваясь, подняла руки. — Не знаю. В любом случае, мне больше не нужен тотем, чтобы делать невероятное.
— А к чему ты ищешь ключ? — спросил Ник.
— К исцелению?
— Ты как будто сама в это не веришь.
— Если амулет увеличил мою силу — или хотя бы начал ее наращивать — и подбивал меня стать в первую очередь волком, зачем ему поддерживать поиски лекарства?
— А кто сказал, что голос и амулет связаны? — резонно заметил Ник.
— У меня начинает болеть голова. — Я прижала большой палец к пульсирующей точке в виске.
— Не у тебя одной, — пробормотал Ник.
— А вдруг это не амулет сделал меня сильнее? Может, все дело в том, что я больше не борюсь сама с собой? Теперь, когда все знают, и меня не пристрелили... — Я замолкла на полуслове.
— Что такое, Элиза? Ты можешь мне сказать.
Я посмотрела Нику в глаза и поняла, что могу. Он и не такое слышал, и не сбежал с криками.
— Я уже не ненавижу себя так сильно, как раньше, — прошептала я. — Временами мне даже нравится то, кем я являюсь.
— Фактически ты идеальный оборотень, — кивнул Ник. — Мощь без боли, а сила — без зла.
Он был прав. И почему я не видела и не приняла это раньше? Но из-за еще одной причины я не могла перестать себя казнить.
— Во время учебы в Стэнфорде я кое-кого убила. Просто потому, что этот человек оказался в полнолуние в неподходящем месте. Я никогда себе этого не прощу. И никогда не смогу забыть.
— Ты и не должна забывать. Как раз это и отличает нас, людей, от животных. Думаешь, монстры беспокоятся о тех, кого убили? Или, может, тратят свои жизни на искупление вины? — Ник пожал плечами. — Дэмьен, наверное, исключение из правил, хотя, когда он вытворял те вещи, то был таким же злом, как и остальные. Ты просто была не в себе.
— «По причине невменяемости признана невиновной»?
— Правдоподобная версия для защиты, Элиза.
— Да, и слишком часто используется для прощения непростительного.
— Ты должна оставить прошлое в прошлом. Смотри вперед, закончи то, что мы начали в Фэрхейвене, а потом сосредоточься на лекарстве.
— А потом?
Слова сорвались с губ прежде, чем я смогла их остановить.
Что я хотела от него услышать? Что мы сможем быть вместе навсегда, как когда-то и мечтали? Но этому не бывать.
Я не человек, и, возможно, никогда им не стану.
— Давай не будем торопить события, — сказал Ник.
Неплохая мысль. Одному богу известно, что случится завтра.
Тем не менее я расстроилась. Если вначале секс без обязательств казался хорошей идеей, то теперь мне это нравилось все меньше.
Ник убрал спутанные волосы с моей шеи и прижался губами к нежному изгибу.
А может, все не так уж и плохо?
— Много лет я считал, что ты мертва. А теперь не могу спать по ночам, боясь, что это может на самом деле случиться.
Конечно, не признание в любви до гроба, но хоть что-то.
— Меня нелегко убить, — пробормотала я.
— Думаю, с сегодняшнего дня мне лучше спать здесь, — заявил Ник.
Он чуть поднял голову, и его губы замерли прямо над моими.
— Я тоже так думаю. — Я встала на цыпочки и поцеловала Ника.
Его вкус был одновременно знакомым и новым — прошлое и настоящее в одном мужчине. Всему, что я знала о сексе и любви, я научилась у него.
Я хотела его сейчас так же, как и тогда, в Стэнфорде, и любила так же, если не больше. Разумно ли мечтать о будущем, которого меня в любой момент могут лишить? И что лучше: мечтать о невозможном или вообще не мечтать?
Неважно, что будет завтра — впереди у нас целая ночь, и я собиралась использовать ее по максимуму.
Подцепив Ника за ногу, я повалила нас на кровать. Мы упали прямо на груду новой одежды, а я оказалась сверху. Ник засмеялся, и я удивленно на него глянула.
— Что такое? — Его смех замер на губах, сменившись озадаченной улыбкой.
— Я не слышала твоего смеха с самого… — я замолкла.
— Стэнфорда?
Я повела плечами.
— В последнее время я редко смеюсь — жизнь без тебя была не очень веселой, — заметил Ник.
Со мной она тоже не будет такой уж забавной.
Ник коснулся моей щеки.
— Прекрати.
— Что?
— Так много думать. — Он обхватил мой затылок и притянул меня к себе. — Иди сюда.
Что я с удовольствием и сделала, прижавшись губами к его рту. Но Ник не позволил мне углубить поцелуй, когда я попыталась это сделать. Вместо этого его объятия стали скорее успокаивающими, нежели возбуждающими, скорее нежными, чем страстными. И этот поцелуй, который длился и длился, возбудил меня больше, чем когда-либо секс.
— Элиза!
Эдвард хлопнул дверью, и я кубарем слетела с Ника, как будто мне было пятнадцать, а не двадцать девять.
Шеф возник в дверях и, увидев мои спутанные волосы и задранный свитер, удивленно приподнял брови. Я почувствовала запах дыма — он таки позаботился о трупе в лесу, — а потом Эдвард перевел пристальный взгляд на Ника и, скривившись, отвернулся.
— На кухню, — скомандовал шеф.
Я повернулась посмотреть, что вызвало такое раздражение у Эдварда на этот раз, и мне пришлось спрятать ухмылку. Хотя Ник целовал меня нежно, джинсы не могли скрыть его возбужденного состояния.
