— Простите за вопрос, но откуда вы знаете, что не зашла?
— Если бы это произошло, оба священника признались бы на исповеди.
— Вы очень высокого мнения о человеческой натуре.
— Они бы не солгали.
— И в результате отца Хэгана послали в другое место.
— Да. Другой священник — его имя не важно — покинул приход чуть позже. Я знаю, что случившееся мучило отца Хэгана на протяжении всей его духовной карьеры; мне также известно, что он больше не поддавался подобному искушению. Он с головой ушел в труды и молитвы.
— Но вина осталась с ним?
— Он был чувствительным человеком Я не верю, что он снял с себя вину.
— Ваша религия особенно любит такие вещи, не правда ли? — Фенн не смог скрыть злобу в голосе.
— Недоброе замечание, мистер Фенн, и несправедливое. Однако споры о теологических идеалах Римско-католической церкви в данный момент довольно неуместны. Давайте ограничимся темой об отце Хэгане и его страхе перед этой церковью.
— Этого-то я и не могу понять с того вечера, когда он умер. Он сказал, что в церкви Святого Иосифа что-то не так, и вы как будто согласились.
— Посмотрите вокруг, мистер Фенн. Вам не кажется, что тут очень мрачно?
— М-м-м… да. Но снаружи туман, освещение скупое.
— Теперь закройте глаза и скажите, что вы ощущаете.
Фенн закрыл глаза.
— Что вы чувствуете?
— Чувствую себя идиотом.
— Не над о. Просто подумайте об этой церкви, о том месте, где находитесь.
Ему не хотелось. Не хотелось закрывать глаза в этой церкви.
— Нет!
Глаза сами раскрылись, и Фенн удивленно посмотрел на священника.
— Извините, — сказал репортер. — Не знаю, почему я закричал. — Он поежился. — Я… не понимаю, что случилось.
— Вы ощутили атмосферу? — осторожно прощупывал его Делгард.
— Нет, я ничего не ощутил — Фенн нахмурился. — Боже, что это было? Я ничего не ощущал. Здесь пусто. Я хочу сказать не то, что никого нет… а то, что вы говорили в тот вечер. Будто церковь духовно покинута…
— Именно так я и сказал. Вы тоже это почувствовали…
— Я… я не знаю. Холодно, и жутко — скажем прямо. Но в пустых церквах всегда жутко.
— Не для духовного лица. Священник находит в пустой церкви только успокоение, место для молитвы, для медитации. Здесь такого нет, а только чувство безысходности. — Делгард изменил положение, передвинулся к краю скамьи и положил сомкнутые кисти рук на спинку перед собой. Фенн смотрел на его профиль, нос с высокой переносицей, твердый подбородок, глубокие борозды морщин над бровями. С этой точки был виден только один глаз с тяжелым веком, и во взгляде чувствовались печаль и глубокая усталость. Когда священник заговорил снова, его голос звучал твердо, уверенно, но в нем сквозила и грусть.
— Если у Алисы в самом деле было, видение, то ощущалось бы присутствие Святого Духа.
— Вы сами говорили, что церковь — это всего лишь здание из камня, — сказал Фенн.
— Я имел в виду, что это физический сосуд, который может быть наполнен или опустошен точно так же, как и любой другой сосуд. Епископ Кейнс должен был это понять. Эта церковь опустошена.
— Я не понял Как вы можете это утверждать?
— Это можно только ощутить. Как вы сами ощутили только что. Отец Хэган получал эту травму в течение нескольких недель, но его восприятие было острее, ощущения сильнее. Вы сами наблюдали, как он изменялся физически, как жизнь вытекала из него.
— Он был болен. Сердце…
— Нет. Жизненная сила вытекала из него, как иссякала духовная сущность этой церкви. Я раньше должен был понять, что происходит, когда он рассказал мне о своих сомнениях. Он не верил, что исцеления были чудесными, мистер Фенн. И не верил, что Алиса видела Пресвятую Деву. Сначала он был не уверен. Алиса всегда была такой доброй девочкой, такой невинной. Ничто она так не любила, как помогать матери в церкви. Он знал ее с раннего детства…
— Еще до того, как она стала глухонемой?
— Да. Отец Хэган приехал в этот приход незадолго до ее рождения. Он видел, как она росла, дал ей первое причастие, поощрял ее играть с другими детьми, несмотря на недуг. И все же к концу… эти последние недели… он боялся ее.
— Боялся одиннадцатилетнего ребенка?
— Вы были в монастыре в прошлое воскресенье?
— Конечно, Когда ее стошнило.
— До того. Вы видели, как отец Хэган смотрел на нее?
— Вы правы, он был напуган. После всего, что случилось, я забыл. Он был в ужасе. — Фенн в задумчивости побарабанил пальцами по скамье. — Но он был болен. Извините, монсеньер Делгард, я не хочу отзываться о нем неуважительно. Но вы сами знаете, его суставы ослабли и он еле стоял.
— Да, возможно, но на то были причины. Стресс, в котором он находился, мог оказаться чрезмерным для любого.
— Вы хотите сказать, что известность…
— Я не имел в виду ничего подобного. Это была только часть всего. Я говорю о душевном страдании, которое он перенес, узнав, что его церковь подвергается поруганию, поняв, что ребенок используется для…
— Погодите-ка. Это все несколько притянуто за уши, вам не кажется?
Священник улыбнулся, но улыбка получилась неестественной.
— Да, мистер Фенн. Да, вам могло так показаться, и не могу вас упрекнуть в этом Вы прирожденный циник, а вероятно, циники меньше других страдают в этом мире. — Он посмотрел на репортера глазами, в которых читалась жалость. — А может быть, они страдают больше — кто знает?
Фенн повернулся лицом к алтарю, чтобы не встречаться глазами со священником.
— Именно ваш цинизм может помочь в этом деле, мистер Фенн, — услышал он голос Делгарда.
Репортер медленно повернул голову и снова посмотрел на священника.
— Вас не так легко заставить поверить во что-либо, верно? — сказал Делгард. — У вас нет глубоких религиозных верований, нет семьи, нет жены…
— С чего вы взяли? Вы ничего не знаете обо мне.
— О нет, вы ошибаетесь. Знаю. Видите ли, я долго беседовал о вас с мисс Гейтс.
— Со Сью? Она бы не стала… — Он запнулся, когда священник кивнул.
— Сьюзен теперь регулярно посещает церковь. Боюсь, сейчас она еще не пришла к решению относительно вас, мистер Фенн.
— Да, я заметил это. Но с чего бы ей говорить с вами обо мне?
— Дело в том, что я сам спросил ее. — Делгард оживился. — Мне нужна ваша помощь. Я разузнал о вас все, что мог, — во-первых, из-за вашей нынешней связи с церковью согласно эдикту епископа Кейнса, а во-вторых, потому, что, думаю, вы могли бы помочь нам другим образом.
