Павел. Друг был изрядно пьян.
— Черт! — проговорил он, направляясь к буфету. — И куда Галина прячет коньяк? Никогда его нет на прежнем месте!
— Выпей лучше кофе, — Виктор достал чашку, стал готовить напиток.
А Павел опустился на стул и, облокотившись о стол обеими руками, уставился на Полякова покрасневшими глазами.
— Хороший ты парень, Витя… — пробормотал он пьяно. — И думаешь, что я такой же… что я тебе друг… А вот и ни фига. Я просто дерьмо! Дерьмо!
— Довольно, — Поляков похлопал Пашу по руке. — Будешь повторять это часто, сам поверишь.
— Не! Послушай же ты! Я — последняя сволочь! Я тебя, своего друга… — Павел икнул и замолчал.
— Паш, мне плевать, — прервал его Виктор. — Ты мой лучший друг, и ничто этого не изменит, видит Бог!
* * *
Дорогой Бог!
Виктор Николаевич сказал, что верить можно в то, чего не видишь и не можешь потрогать. В щекотку, или в воздух, или в детей, которые будут у Елены Сергеевны, но которых еще не видно, потому что они спят у нее в животике. Поэтому я верю в Тебя и знаю, что Ты все-все можешь.
Алиса учила меня верить в Тебя. Она очень хорошая, поэтому, если получится, пришли ей куклу, которая умеет писать, и микрофон, чтобы петь. И еще платье принцессы.
Невидимые вещи бывают очень важными. Например, любовь. Вот Галина Васильевна очень любит своего внука Дениса. Дорогой Бог, пожалуйста, сделай так, чтобы она больше не грустила и не плакала. Потому что, когда я это вижу, мне ее очень жалко.
Уборщице тете Маше тоже нужно сделать что-то хорошее. Я не знаю, чего ей хочется, но Ты же Бог, Ты должен сам догадаться.
А повару дяде Володе пошли, пожалуйста, ролики. Он целый день бегает туда-сюда.
Моему другу Гномику пошли, пожалуйста, новую одежду, потому что старая уже совсем грязная. И сделай так, чтобы он не боялся, что его увидят, и чтобы он смог жить с нами в школе, потому что в его норке очень холодно.
А еще хочу — пусть мой брат Андрюша подружится с Максимом. Все думают, что он плохой, но на самом деле он очень, очень хороший.
Дорогой Бог! Для себя я прошу только одного — раз Ты умеешь летать, как супермен, и можешь все-все-все, пожалуйста, верни мне маму и папу, которые живут на звездочке. Они нужны мне больше, чем Тебе.
С приветом
Надя Авдеева
— Кто из вас Даша Старкова?
Темноволосая женщина с цепким взглядом внимательно оглядела обеих девушек.
— Зря приехали. Я с журналистами не общаюсь, — отрезала Даша.
— Без комментариев, — мрачно бросил Максим.
— А я не журналист. Я вообще-то судья. Меня зовут Савкина Валентина Дмитриевна, вот удостоверение, — она протянула корочку. — У меня вопрос к Даше Старковой, которая опубликовала в газете фотографию и номер своего мобильного телефона. Ты дала объявление: «Если знаешь меня, позвони по телефону…»?
— А что? — вмешался Андрей. — Допустим, мы сделали это вместе.
— Тогда вы вместе нарушили Федеральный закон № 231 части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации, — спокойно сообщила женщина. — Статья 152, пункт 1 — «Охрана изображения гражданина». Все публикации фотографий возможны только с согласия объекта съемки.
— А может, у нас есть согласие этой девочки? — раздраженно поинтересовался Макс.
— Не может, — отрезала Савкина. — Потому что эта девочка — я.
Они проводили ее в библиотеку и, волнуясь, рассказали о том, что здесь происходило.
— Значит, здесь сначала убили пятерых, а потом этого вашего друга… как его? Калинина?.. Абсурд! — судья возмущенно поднялась из кресла.
— Это правда! — горячо заверила Даша. — И вы должны помочь! Ведь вы были знакомы с этими девочками!
— С какими девочками? — уставилась на них Савкина.
— С удочеренными. Вы же одна из них — вы жили в этом самом детском доме! — объяснил Андрей.
— Да я в жизни здесь не была! Все, с меня хватит, ищите другой объект для ваших розыгрышей!
Савкина зашагала к двери, не слушая больше никаких объяснений.
Ребята, осознавая безнадежность ситуации, все же последовали за ней.
В холле судья вдруг остановилась.
Надя и Алиса играли на ступенях, и Савкина смотрела на Надю такими глазами, словно в школе появился призрак.
— Вы ее узнали? — поспешно спросила Даша.
— Это… это Ира?.. — проговорила женщина, потирая висок.
— Ира Исаева? — уточнила Вика.
— Да… — судья покачала головой, — но это невозможно.
— Эта девочка — моя сестра Надя, — сказал Андрей, — и здесь происходят очень странные вещи. Вернемся в библиотеку. Нам надо все обсудить.
Савкина потерянно кивнула.
Она забыла обо всем, что было до удочерения, но память возвращалась кусками, урывками… Савкина даже вспомнила подземелье, когда ребята открыли в камине подземный ход.
— Я была здесь в детстве… — потрясенно проговорила она, глядя на хитросплетение коридоров.
— Вам делали операцию? Вы вспомнили? — спросила Вика.
— Не знаю… У меня есть шрам на животе… Как странно, что я все забыла…
Они снова поднялись в библиотеку, и здесь к Савкиной вернулось былое самообладание.
— Я немедленно дам этому делу ход, — заявила она решительно. — Нужно как можно скорее начать следствие, пока кто-нибудь еще не пострадал.
Судья взяла свою куртку.
— А нам что делать? — окликнул Андрей.
— Ничего. Ждите, когда вас вызовут для дачи показаний. Я сейчас поднимусь к вашему директору и поговорю с ней, а вы пока соберите все, что у вас есть, — документы, фотографии, кинопленку, этот телефон… Заберите и идите к Крыловой. Я буду ждать вас у нее.
— Ну, сила!.. — с восторгом произнес Ромка, когда судья удалилась. — Я бы с ней в разведку пошел!..
— Господи, неужели этот кошмар когда-нибудь закончится! — вздохнула Даша. — Ну, идемте же скорее!
* * *
Маша появилась не вовремя. Он как раз рассматривал бумажку со скопированными на нее рунами.
— Что это? — заглянула она через плечо Володи.
— Так, обычная фигня. Нашел в коридоре. Похоже на граффити, — отговорился он.
— Странно… — Маша все еще разглядывала бумажку. — Вот этот знак, который в серединке, я где-то видела…
— Где?
— Ага, значит, не обычная фигня, если кому-то любопытно! — засмеялась Вершинина.
— Эти знаки, — Володя поманил ее к себе, — ключ к тайне века. Пойдешь по ним — найдешь золото партии. Все взносы Тюменской области за 1984 год. Встречаемся вечером у входа в канализацию.
