— Ты уже причиняешь, — сказала она, обнимая подтянутые к груди колени и кладя на них подбородок. — И будешь опять. Мне все равно. Ты — моя слабость. Вот почему, я больше не прикасаюсь к тебе. Я слишком увлеклась твоей маленькой, безобидной ложью. Я хочу любить, но я не смогу жить с собой в мире, если позволю причинить себе боль еще раз. Я не хочу чувствовать боль под названием «любовь». Я не должна.
У меня всплыло воспоминание о Фаркусе, играющем с моим шрамом. Он был слишком близко. Использовал меня как спичку для того, чтобы зажечь свое либидо. Боль превратилась в наслаждение — и было ли это извращением, если это было хорошо?
— Прости, Айви. Я больше ничего не смогу тебе дать, — прошептала я.
Айви отвернулась к окну и приоткрыла штору, чтобы посмотреть наружу.
— Я и не требую от тебя, трусишка, — мягко произнесла она, и я увидела признаки того, что она вновь закрылась. — Не волнуйся. Меня все устраивает. Я говорила это не для того, чтобы обвинить тебя в чем-то; я просто думала, что тебе надо знать, почему Мия Харбор замужем, и ее муж имеет иммунитет к атакам баньши. Я отдала ей желание, потому что была ее должницей. Потому что она дала мне смелость бороться за то, что мне важно. Добилась ли я результата или нет, значения не имеет. Единственным способом поблагодарить ее было дать ей шанс тоже полюбить кого-то. И я думаю, что она его любит. Насколько могут любить баньши.
Мои ладони сжимали локти достаточной сильно, чтобы их свело судорогой, и я чуть расслабилась.
— Она любит сраного серийного убийцу, — сказала я, довольная тем, что мы отошли от прошлой темы.
Айви слабо улыбнулась в свете уличных фонарей. Потом отпустила штору, и ее лицо опять погрузилось в тень.
— Это не делает ее вину меньше. Холли не особенная. Ремус — да. Извини. Мне не нужно было отдавать желание ей. Я даже не представляла, что она будет с его помощью убивать людей. Со всей ее силой, теперь она стала монстром. Хоть я и ее должница, тем не менее, она должна быть наказана.
Встав, я подошла и протянула ей руку, желая, чтобы она поднялась на ноги, и я могла обнять ее и изгнать это ужасное оцепенение.
— Не волнуйся об этом. Ты не могла всего этого предвидеть. Ни хорошего, ни плохого.
— И все равно это моя вина.
Моя рука коснулась ее плеча, и я обернулась, когда Дженкс выскочил из-под двери, рассыпая за собой серебряную пыльцу, и подлетел к нам.
— Гленн в коридоре, — сказал он, сверкая в темноте необычно яркими глазами.
— Хорошо, — тихо сказала я и развернулась, чтобы взять сумку. У меня горели щеки, и я приложила к ним ладони.
— Ммм, — сказал пикси, неуверенно паря в темноте. — Я что-то пропустил?
Айви забрала у меня из рук сумку.
— Нет, — ответила она и повернулась ко мне. — Жди здесь, я прикачу кресло.
— Нет, не прикатишь.
Она меня смутила, и я не знала, как заставить ее прекратить командовать.
— Кресло не числилось у меня в плане, — добавила я. — Я сама смогу идти.
— Да тебя ноги не держат, — сказал Айви, и я помотала головой. Это было решение, которого я собиралась придерживаться.
— Я не смогу выбраться отсюда, сидя в кресле-каталке, — произнесла я, глядя в пол, пока не убедилась, что он перестал качаться. — Мне придется идти своими ногами. Но очень, очень медленно.
Дженкс завис перед нами, словно Лоуренс Аравийский, только с крыльями.
— Ни за что, Рэйч, — начал он, и в его глазах мерцало беспокойство. — Ты такая же сильная сейчас, как стояк у фейри.
— Я могу это сделать, — выдохнула я, немного помедлив, а потом тряхнула головой. Хорошая попытка, Дженкс. С опущенной головой я начала медленно продвигаться к двери, и мои мысли крутились вокруг списка неотложных дел: договориться с Алом о выходном; восстановить чары, чтобы дать Пирсу временное средство; напомнить Маршалу, что я не собираюсь менять наши отношения из-за таких мелочей, как мое ранение, его помощь с Томом и неплохо проведенный ужин. Еще мне надо попытаться снова сделать локализующие чары, не говоря уже о том, чтобы найти убийцу Кистена, и просмотреть все отчеты о том, у кого Пискари брал кровь и с кем спал, сидя в тюрьме. Я могла это сделать. Я хотела этого. И как же я собиралась это делать?
Дженкс летел передо мной, пока я двигалась от софы к кровати, а потом от нее к шкафу с одеждой, следя за моей аурой. И меня это немного раздражало.
— Ты сказал Гленну, что мы уже идем? — спросила я, отбрасывая руку Айви, когда она попыталась помочь мне пройти оставшиеся дюймы.
— Сказал, — ответил Дженкс и приземлился на мое плечо, пыхтя под весом одежды. — Ты ему очень обязана, Рэйчел. Завтра его должны были выписать.
Я взяла свою сумку и посмотрела на Айви, пытаясь подавить чувство вины.
— Тогда пошли.
Айви кивнула. И коснувшись моего плеча, она двинулась вперед.
— Увидимся в лифте, Рэйчел, — сказал Дженкс, обгоняя Айви и стараясь успеть выскочить за дверь перед тем, как она закроет ее.
Оставшись одна, я обессилено прислонилась к стене. Мое дыхание было тяжелым, и движения были медленными. С этим не должно было быть больших проблем. Я могла со всем справиться. Вообще-то я уже проходила через это миллионы раз, когда мама хотела забрать меня домой, а сотрудников ПМВ еще не было.
Побег из больницы похож на езду на велосипеде, подумала я. До меня доносились звуки приглушенной беседы Айви и дежурной медсестры. Потом я вспомнила, что никогда не училась ездить на велосипеде.
— Лифт, — прошептала я, вбив себе в голову это слово как цель. Я смогу там отдохнуть. Я немного размялась, пока не почувствовала себя уверенней. Я ждала у прикрытых дверей и прислушивалась. Было где-то около полуночи, и поскольку я находилась в человеческом отделении больницы, вокруг было тихо. Идеально.
— Позовите медсестру! — крикнул кто-то, и я услышала звук, будто что-то врезалось в стену. Дженкс начал вопить, и я выглянула в щель между дверью и косяком. Чуть в отдалении раздался мужской стон, и мимо пронесся санитар, от бега его мелкие косички покачивались.
Я навалилась на дверь всем своим весом, дрожа так, будто лакированное дерево через пальто высасывало из меня остатки тепла. Я посмотрела направо, следуя звукам человеческой речи, и улыбнулась при виде Гленна, лежащего на полу в конце коридора. Там же находились Айви и Дженкс, два санитара и медсестра. И еще курьер, из службы доставки еды.
Пока я смотрела, Гленн застонал еще убедительней, и скосил глаза на меня. Я послала ему вампирский «зайкин поцелуйчик» и он отвернулся, его улыбка превратилась в болезненную гримасу. Дженкс был прав; я его большая должница.
