Послышался рокот мотора и лязганье гусениц — на площадь, давя гусеницами раскиданную плитку, выползал МТЛБ. Пулемёт в его маленькой башенке водил хищным жалом по стене замка.
— Полковник, — устало сказал Борух, — вы только что спасли меня от разглашения государственной тайны, а теперь толкаете на вооружённый мятеж. Сейчас мы разберём к чёртовой матери вашу маталыгу из КПВ, а вам я личную гранату скину. Давно хотел.
— Борис, ну к чему весь этот экстрим? Это же ваши боевые товарищи, а не враги. Никто не заинтересован в конфликте, поверьте!
— Не знаю, кому они там товарищи, но лучше бы им развернуть пулемёт. У нас четырнадцать с половиной и кирпичная стена, а у них семь шестьдесят два и жестянка. Не доводите до греха.
— Вы мне настолько не верите?
— А что, я настолько глупо выгляжу?
Полковник что-то буркнул в рацию, и пулемётная башенка на транспортёре развернулась стволом в противоположную сторону. Я держал маталыгу на прицеле. В такую большую мишень я, пожалуй, попаду, но лучше не надо. Я ещё ни разу в людей не стрелял и начинать не хочется. Тем более что они мне вообще-то ничего не сделали.
— Ну, что, так вам спокойнее? — спросил полковник.
— Спокойнее мне станет, когда вы скажете, зачем припёрлись. Не в ряды ж звать, на самом деле…
— А что бы и не в ряды? — хмыкнул полковник. — У нас, гм… есть определённый кадровый дефицит…
— Допустимые потери? — понимающе спросил Борух.
— Большое дело делаем…
— Ладно, давайте без лирики. Нужно-то что?
— Видите ли, у вас оказалась одна вещь, которая принадлежит мне…
— И теперь вы сделаете мне предложение, от которого я не смогу отказаться?
— Майор, отдайте рекурсор. Вам он просто ни к чему.
— Ну, почему же? Поставлю на камин, буду любоваться. Может, коллекцию соберу…
— Просто отдайте объект.
— А то чо будет? — спросил Борух развязным тоном уличного гопника.
— А то я вернусь, привязав на лобовую броню танка вашего священника, и вышибу этим танком ворота! — рявкнул полковник.
— У меня нет никаких «моих священников», мне обрезание не позволяет. Можете его хоть жопой на пушку натянуть и выстрелить.
Карасов помолчал и продолжил уже на полтона ниже.
— Послушайте, майор, не надо драм. Мне нужен рекурсор. Сильно нужен. Вас тут всего двое, и ваш напарник держится за пулемёт, как онанист за член, — вот, сука, сейчас обидно было! — а у меня рота с усилением и бронетехникой. Вы меня знаете, я упорный.
— Идите к чёрту, полковник.
Тот покачал головой укоризненно.
— Я даю вам время подумать. Я вернусь к вечеру и буду готов принять капитуляцию, заверения в лояльности, проклятия или заявление о вступлении в ряды — можно устно, — и, конечно, рекурсор. Всё, кроме рекурсора, не обязательно. Можете вообще оставить его на вашем камине и валить на все четыре стороны, не так уж вы мне нужны. Но если его на камине не окажется, то я вас найду.
Полковник повернулся и спокойным шагом направился к транспортёру, аккуратно переступая ямы и обходя кучи. Как только он залез в люк, маталыга медленно задним ходом выползла с площади. Некоторое время слышалось завывание мотора и лязг гусениц, а потом всё стихло.
— Чёрт, это было круто, — признал я. — Два настоящих мужика со стальными яйцами мерились, кто громче ими звякнет… Но почему ты просто не сказал, что у нас нет никакого рекурсора?
— Он похож на человека, который поверит на слово?
— Не особо…
— А ты готов впустить их, чтобы они проверили?
— Тоже как-то не очень…
— Ну и смысл?
— Эй, на стене! — послышался знакомый голос.
— В нашем дурдоме сегодня что, день посещений? — раздражённо спросил Борух.
— Привет воякам! — насмешливо сказала Ольга.
— Привет воровкам! — неприветливо ответил майор.
А вот лично я обрадовался. Не скажу, что прямо влюбился, но рыжая мне чертовски нравилась. Странная она, конечно. Очень странная. Но — как же хороша!
— Ой, я вас умоляю! Вы его тоже не в магазине купили. Было бы лучше, если бы вы его отдали Сутенёру?
— Было бы лучше, если бы у нас был выбор!
— Это роскошь, доступная не каждому. Впустите нас?
— Вас?
Ольга махнула рукой и из-за угла вышла престранная компания. Трое в полувоенном — новенькие разгрузки и необмятые камуфляжные куртки поверх гражданских штанов и рубашек, — тащили на спинах контейнеры ручных гранатометов, причём одна из них была симпатичной невысокой брюнеткой. Четвёртый — толстый бородатый мужик диковатого вида, одетый в потасканную «берёзу», уверенно держал наперевес современного вида пулемёт в тактическом обвесе. Поверх камуфляжа у него была нацеплена модульная подвесная система, битком набитая снаряжёнными коробами с лентами. Мужик пёр на себе минимум три боекомплекта, что внушало невольное уважение к его грузоподъёмности.
— Это что ещё за фольксштурм? — Борух отодвинул меня от КПВ и повернул его ствол. — А ну, нахрен с пляжа!
— Эй, майор, ты чего злой такой?
— А чего я должен быть добрый? Кстати, вот точно такие «Хашимы» 7 я на том самом складе видел…
— А чего стесняться? Карасов его разминировал и бросил — за что ему большое человеческое спасибо. Охранять-то ему оставить некого.
— Твои партизаны найдут хоть, куда нажимать? Вид у них, извини, конкретно нестроевой.
— Артём, чего он к нам придирается?
— У него тяжёлый день сегодня, — сказал я весело, — он как начал с полковником письками мериться, так посейчас линейкой машет.
— И у кого длиннее вышло?
— Мнения разошлись, полковник уехал за своей рулеткой.
— Из вас точно выйдет отличная пара — если не семейная, то ковёрная — недовольно буркнул Борух. — Клоуны.
— Слышишь? Майор нас благословил!
— Тьфу на вас. Так пустите внутрь? Или вам Карасов больше нравится?
— У тебя определенно сиськи лучше… — буркнул Борух. — Чёрт с вами, заходите.
Я сбегал вниз, открыл калитку и был вознаграждён за это горячим поцелуем прямо у ворот.
— Рада тебя видеть, — щекотно прошептала мне в ухо Ольга, — не обижаешься?
— Почему-то нет, — признался я.
— На меня трудно обижаться, да. Потерпи, скоро всё узнаешь. Ну, или почти всё…
— В общем, расклад такой, — напористо заговорила Ольга, когда все собрались во дворе. — База Карасова на вокзале. Рекурсор нужен ему позарез. Полковник уверен, что он у вас, поэтому вскорости выдвинется на штурм. У меня там сидит наблюдатель, он сообщит.
Ольга показала на висящую в разгрузке рацию.
— Я предлагаю остановить его колонну. Они не ожидают атаки, думают, что кроме двух упрямых придурков с пулемётом тут никого нет. А если встретить их на полпути и сжечь из РПГ технику…
— Э… Стоп! — сказал я.
Все посмотрели на меня, как на говорящий стул. Кажется, я последний, чьё мнение собирались учитывать при планировании боевой операции, но мне было что сказать.
— Я правильно понял, что вы собираетесь сейчас пойти и убить некоторое количество военнослужащих? Пальнуть из гранатомёта, сжечь танк или что там у них… Причём запросто предлагаете нам с майором, кстати, офицером той же армии той же страны, поучаствовать в этом перфомансе?
— Я просто уточняю, — добавил я после повисшей паузы.
— Да, — сказал Борух, — я бы тоже хотел прояснить, какого чёрта вы тут в террористов играете. Я не фанат Конторы и Карасова, но в танках обычные контрактники, которые выполняют задачи, поставленные командованием. А мне до сих пор никто не объяснил, что тут происходит. …Кстати, пулемет отдай, толстый. А вы — нежно опустили на землю «Хашимы». Без нервов. Медленно. Я не шучу.
Майор, не прекращая говорить, смещался в сторону и теперь держал на прицеле своего РПК всю компанию. Брюнетка положила гранатомет первой, за ней остальные. Пулемётчик нервно перетаптывался, кидая жалобные взгляды на Ольгу, но, когда она разрешающе кивнула, снял с себя оружие с облечением. Ольга оружие не убрала, но и хвататься за него не стала.
