Когда книги были изучены, Хунсаг начал давать ей первые задания. Он научил ее расслабляться — поступательно «отпускать» одну часть тела за другой, пока организм не погрузится в глубочайший надежный качественный сон. Это умение очень пригодилось — из-за вечно пустого желудка девочка почти потеряла сон. Он научил Дашу задерживать дыхание на восемь минут — та сначала боялась, но выяснилось, что все не так трудно, если доверчиво и старательно следовать его указаниям. Хунсаг был хорошим учителем — терпеливым и грамотным. Даша быстро втянулась. Никогда в жизни ей не было так интересно, никогда и ничего до такой степени не увлекало ее.
Она научилась так имитировать голоса лесных птиц, что те начали ей отвечать. Научилась находить травки, снимающие боль. Предсказывать погоду. Читать простейшие мысли: Хунсаг рисовал на листе бумаги что-то простое — яркий треугольник или схематичный автомобильчик, а Даша пыталась угадать, что учитель имел в виду, и почти никогда не ошибалась.
Девочка видела, как радуется Хунсаг, когда у нее все получается, и отчего-то радость была, как ялтинский сентябрьский пляж, обнимающей и теплой.
Ее положение в деревне изменилось. Если раньше на нее в лучшем случае не обращали внимания, то теперь при приближении девочки все почтительно опускали глаза, как будто бы та была коронованной особой. Даже Лада со временем перестала дразнить ее вслух, хоть и позволяла себе недобрые взгляды.
Сперва Даше было неловко, а спустя какое-то время стало даже лестно. Она всегда ощущала себя обычной девчонкой — и вдруг взрослые люди едва ей не молятся, ловят обрывки ее слов и стараются угодить.
Только вот чертов стакан никак не поддавался.
Обычный граненый стакан, но он мог испортить ее жизнь, точно мрачный артефакт черной магии. Даша смотрела на него исподлобья и прямо, представляла, как стакан срывается со стола, летит на пол и разбивается на сотни поблескивающих стеклянных брызг (Хунсаг учил ясно видеть желаемое уже свершившимся)… Ничего не помогало.
— Не получается? — раздался спокойный голос из-за ее спины.
Он всегда подходил бесшумно.
Даша была вынуждена с досадой покачать головой.
— Ладно. — Приблизившись, Хунсаг погладил ее по волосам. — Да, задание сложное. Но… Вот, смотри.
Усевшись на стул напротив нее, он вперил взгляд в стакан, и так прошло несколько минут. Даша уже начала скучать, как вдруг на лбу мужчины выступили мелкие капли пота, и она поняла, вернее, почувствовала: сейчас что-то произойдет. Ей стало жарко, как будто бы остановившийся взгляд учителя был адресован не только стакану, но и отчасти ей самой. В голове как будто надули воздушный шарик, заложило уши, Даша подняла руки, чтобы потереть глаза, — а в итоге пропустила момент, когда невидимая рука отшвырнула стакан в сторону и тот раскололся на мелкие кусочки.
Головная боль тут же ослабла, а затем и вовсе покинула ее.
— Это… чудо, — выдохнула потрясенная Даша.
— Чудес не существует, — улыбнулся Хунсаг. — Только неисследованные возможности. Что ж, раз не сумела разбить стакан, хотя бы собери осколки.
Однажды Хунсаг привел к Даше какого-то парнишку, совсем юного. У того были мечтательные голубые глаза и детская ямочка на подбородке. Казалось, он не отдает себе отчета, где находится, почему вокруг него — лес и какие-то незнакомые люди, почему кто-то с ним ласков, а кто-то равнодушно проходит мимо. Взгляд его был туманным.
Даша, конечно, поняла, что тут не обошлось без отвара, каким когда-то опаивали и ее саму. На секунду ей стало жалко бедного одураченного юношу, улыбавшегося ей с олигофрени ческой приветливостью. Но она отогнала эти мысли. Все последние дни Хунсаг внушал ей, что есть люди, которые толкают мир вперед, и другие, которые тормозят развитие. Если конец света когда-нибудь случится, то только из-за них, последних. Поэтому первые (к коим относятся и он сам, и Даша), конечно по возможности, не должны причинять представителям чуждого лагеря зла. Но если встанет вопрос: выбрать жизнь одного или другого, предпочесть нужно, разумеется, того, кто почти относится к новой, более развитой расе. Человек новой расы должен относиться к человеку старой расы примерно так, как люди относятся к домашнему скоту. Заботиться, не обижать понапрасну, но точно знать, что однажды гусь отправится прямиком на рождественский стол, и ничего трагического в том нет, потому что таково его предназначение.
— Это Виктор, — небрежно представил юношу Хунсаг. — Впрочем, можешь и не запоминать, он тут ненадолго. Сегодня вы будете работать вместе.
— Он… тоже ваш ученик? — немного удивилась Даша.
— Что за ерунда, — мягко улыбнулся Хунсаг, — нет, разумеется. Ученик — ты. Виктор — дидактический материал.
— И что же… что я должна делать? — Даше стало не по себе.
— Сегодня я научу тебя «пить» других людей, — спокойно сказал учитель. — Может, когда-нибудь случиться так, что твои силы неожиданно кончатся. И ты должна знать, что ничего страшного в том нет, потому что вокруг полно тех, у кого можно позаимствовать немного энергии. А теперь сделай дыхательные упражнения, те, которые я показывал. Желательно делать это перед каждой практикой.
Хунсаг с удовлетворением наблюдал за тем, как Даша дышит.
С каждым днем он убеждался, что не зря они привели девочку в лесной городок. И не зря ему сразу показалось, что над ее головой видно едва различимое голубоватое свечение — то, о чем когда-то рассказывал ему в революционном Петрограде давно умерший его спаситель — тот, благодаря которому Хунсаг в конечном счете и стал собою. Даша была способна — едва ли не более способна, чем он сам. И еще у нее словно дверь была в самом сердце — всегда безалаберно распахнутая. Девочка открыто принимала в себя мир, и это могло бы плохо кончиться, если бы ей не встретился такой наставник, как он. А еще Даша была старательной и послушной. Хотя голова ее еще замусорена моралью, принятой у людей, — Хунсаг замечал, с каким тщательно скрываемым ужасом ученица принимает его воззрения (которыми, к слову, он делился весьма дозировано, приучая ее постепенно). Да, с ней требовалась ежедневная кропотливая работа, но самое главное — Хунсаг видел в глазах ее интерес и такую жажду постигать мир, что иногда даже начинал испытывать к девочке то, чего не испытывал никогда в жизни, — отцовские чувства. Хотелось протянуть ей руку и вести ее к истинам, которые открылись ему. Не исключал он и мысли, что когда-нибудь подросшая Даша станет ему женой, к тому времени уже догнав, а может, и превзойдя его по способностям. Два сверхчеловека, новые Адам и Ева, истинные начинатели новой человеческой расы… Через два с небольшим года Даша теоретически сможет родить, но Хунсаг не будет настаивать — вокруг и так полно плодородных самок. Он будет ждать столько, сколько потребуется.
