Но ведь хотел.
Я стал думать о том, почему я и другие – средние, ординарные. Неужели средние, ординарные люди хотят ходить и убивать?
Может, и хотят.
Я снова подумал, что где-то в середине пути соскочил с колеи.
Но тут двери лифта открылись, и мы оказались на пятом этаже. Почти все лампы были потушены. Только несколько флуоресцентных трубок освещали длинный коридор. Мы прошагали по коридору до кабинета, держа оружие наготове.
– Харрингтон мой, – напомнил Джо. Филипп кивнул.
Мы вошли в темную приемную, и дверь в кабинет медленно открылась.
– Ты идешь первым, – шепнул Филипп. – Заткни оружие за пояс. Спрячь.
Джо испуганно повернулся к нам.
– Вы оставите меня одного?
– Нет. Я только хочу услышать, что они скажут. Джо кивнул.
– Мэр Хорт! – вызвал кто-то из кабинета.
– Пошел! – шепнул Филипп.
Мы собрались около двери, прячась в тени. Когда Джо вошел в комнату, Харрингтон стоял. Он угрожающе нависал над кабинетом на фоне панорамы за окном, и когда он заговорил, голос его был напряжен, скован, и в нем слышался еле сдерживаемый гнев.
– Ты, говно!
– Что?
– Ты что из себя строишь, что, решил испакостить нам Новый год? Ты думаешь, тебе это так сойдет? Не знаю, что у тебя в твоих мозгах величиной с горошину, но ты явно забыл, кто ты и кто мы, и кто здесь командует.
– Командует здесь он. Он здесь мэр.
Это Филипп выступил из тени в кабинет, вытаскивая револьвер. Мы вошли за ним.
Все бывшие в комнате перевели взгляды с Джо на нас.
– Кто эти люди? – спросил лысый. Хмырь с сигарой прищурился, поглядел на меня, на Стива, на Джуниора, на Пита.
– Там их еще много. Целая банда.
– Их? – насмешливо переспросил Филипп.
– Вы уж точно не из наших.
– Так кто же мы?
– Это ты сам скажи.
– Мы – Террористы Ради Простого Человека.
Хмырь с сигарой расхохотался.
– И что это значит?
– Это значит, что мы тебя сейчас разнесем на клочки, эгоцентричный мудак!
Филипп поднял револьвер и выстрелил. Человек с сигарой с воплем свалился, из дыры в груди хлынула кровь. На долю секунды сквозь неровную дыру был виден какой-то светлой окраски орган или кусок мышечной ткани, потом все скрыл пульсирующий гейзер крови. Он задергался на полу, заливая кровью весь ковер, ботинки и брюки своих перепуганных друзей.
– Убрать их! – холодно приказал Филипп.
Я прицелился в лысого. Он пробирался между столами, пытаясь выскочить из комнаты, и это было как в тире. Я смотрел, как он мечется по всей ширине комнаты, как бегущая мишень на стенде, и навел автомат, повел его несколько секунд и выстрелил. Первая пуля ударила его в руку, вторая в бок, и он оказался на полу, вопя от боли, а я взял на мушку его голову и надавил на курок. Из разлетевшегося черепа брызнули кровь и мозг, и он застыл.
Я не хотел, чтобы мне это было приятно, но так было. Я был в восторге.
Я посмотрел влево от лысого, увидел коротышку, который катался по полу, держась за ногу и крича, умоляя о пощаде высоким женским голосом. По ковру размазывались красные полосы. Над ним стоял Пит, целясь ему в голову.
– Нет! – вопил коротышка. – Не надо! Нет!
Пит спустил курок, и голова коротышки взорвалась красно-белым туманом.
Я все еще был в радостном возбуждении, на пике эмоций, и обернулся, ища, кого еще пристрелить, но остальных уже тоже сделали.
Джо выпустил последнюю пулю в уже неподвижное тело Харрингтона.
И наступила внезапная тишина.
После всех воплей, выстрелов, тишина казалась почти нереальной. Только глухо звенело в ушах. В воздухе плавал дым, пол был залит кровью, в комнате пахло металлом и порохом, огнем и дерьмом.
Возбуждение спало так же быстро, как и пришло, сменившись отвращением и ужасом. Что мы наделали? Я поймал взгляд Джеймса. На его лице я как в зеркале увидел самого себя.
– Пошли, – сказал Филипп. – Уходим отсюда. Быстро.
Джо оглядел заляпанный кровью кабинет.
– Разве нам не надо...
– Быстро!
Он вышел в двери, в которые мы вошли. Я пошел за ним, и живот у меня сводило судорогой. Меня вывернуло лишь в конце коридора.
Убийства попали в новости. Они попали на первую страницу «Ю-Эс-Эй тудэй», в общенациональный выпуск «Эн-би-си», «Си-би-эс» и «Эй-би-си», и еще в «Уолл-Стрит джорнел». Убитые нами люди были не только видными гражданами Дезерт-Палмз, они еще много значили в мире бизнеса, и их смерть вызвала падение бумаг на Уолл-Стрите и в Токио, и лишь через несколько дней все вернулось к прежнему. Выяснилось, что хмырь с сигарой, которого звали Маркус Ламберт, не только был владельцем «Ламберт индастриз» – самого крупного производителя инструментов в США, но был одним из главных акционеров десятков – в буквальном смысле – транснациональных корпораций. Остальные не были настолько влиятельными, но эффект от их гибели на финансовых рынках был похож на круги на воде.
Мы вырезали статьи и записывали выпуски новостей, пополняя свою библиотеку.
Джо стал новым человеком. Та побитая собака, которой он был в момент нашего знакомства в «Ла Амор», сменилась гордым бантамским петухом. Во многих смыслах прежний Джо мне нравился больше, и я знал, что у остальных террористов то же самое чувство. Он был забит и запуган, но он был благороден, добр и скромен. Теперь он был самоуверенным, наглым, полным сознания собственной важности, и в нем появилась жесткость, от которой нам было неуютно.
В день после «операции» Джо созвал заседание городского совета и публично запросил отставки городского управляющего и председателя комиссии по планированию. Он поставил на голосование несколько предложений, которые в прошлом должен был поддерживать, и проголосовал против них.
Мы сидели на местах для публики и смотрели. Филипп уделил этим процедурам особо пристальное внимание, и морщился каждый раз, когда мэр брал слово. Наконец, когда по вопросу о расширении одной дороги на протяжении трех кварталов голоса разделились пополам, и Джо решил вопрос лично, я постучал Филиппа по плечу.
– Что происходит?
– Я пытаюсь понять, что тут неправильно.
Я проследил его взгляд и увидел, как Джо ведет обсуждение программы самоуправления кварталов.
– Что ты имеешь в виду?
– Они его слышат: они обращают на него внимание. – Он посмотрел на меня и обвел рукой зал. – Не только городской совет, но и репортеры, и публика. Они его видят.
Я это тоже заметил.
– И он переменился. Смотри, он убил своего босса – с нашей небольшой помощью – но он не... – Филипп покачал головой, пытаясь подобрать слова. – Он отдалился от нас, а не приблизился. Он... не могу объяснить, но чувствую. Я знаю, что происходит после инициации, а с Джо этого не случилось.
