Элачи вздохнул и резко встал.
Под правой ногой что-то хрустнуло. Пахнуло медью.
Элачи тупо уставился вниз. Зачем-то переступил с ноги на ногу, кроша битое стекло между пальцами. В голове щёлкнуло, а пол сделался липким и тёплым.
— Что б тебя! Но этого не может быть! По крайней мере, так не было раньше: сон оставался сном, а реальность — реальностью. Не смотря ни на что!
Однако сегодня всё обстояло иначе: сон перестал быть сном и воплотился в реальности. В ночь вырвался полуночный кошмар.
Элачи не знал, как быть дальше. Взмахом ноги он отшвырнул осколки прочь и направился на кухню. По пути наступил на растрёпанную простыню. Подобрал. Та естественно была влажной… но вовсе не от пота.
Элачи расправил материю и прижал к груди.
По стеклу застучали редкие капли.
Сверкнула зарница.
Элачи рвал запятнанную простынь, стоя посреди гостиной, не обращая внимания на ожившие по углам тени.
Казахстан. Космодром Байконур. Аэродром «Юбилейный». «ТЯРД».
Аверин смотрел в боковой иллюминатор на массивные бетонные плиты, которыми была устлана взлётно-посадочная полоса. В начале восьмидесятых именно тут носилась со стаканом воды на капоте блестящая «Волга» Генерального конструктора НПО «Молния». Именно так Лозино-Лозинский проверял покрытие аэродрома, на которое после орбитального полёта должно было приземлиться одно из его бесценных детищ — МТКК «Буран».
«Буран» приземлился, но лишь для того, чтобы стать легендой.
Аверин вздохнул. Кинул взгляд дальше. На бурые песчаники, на скованный стужей карагач, на заново отстроенный диспетчерский центр. На манипулятор покосившегося крана. На параболические антенны, устремлённые ввысь. На острые пики громоотводов, поблескивающих в лучах низкого солнца, как сабли древних кочевников. Над всем этим застывшим скоплением распростерлось свинцовое небо. Местами оно распускало тёмные швы, сквозь которые вроде бы должны были пробиваться лучи солнца. Однако никаких лучей не было и в помине — светило алело над полукруглым горизонтом, много ниже кромки ошарашенных туч.
Аверин вздохнул. Прислушался к голосу Рыжова. Тот вещал сухим тоном, будто лектор на осточертевшей лекции:
— Эти датчики контролируют подачу топлива первой ступени ракеты-носителя.
— Ракеты-носителя? — Аверин, ничего не понимая, уставился на красные флажки, в которые упёрся указательный палец Рыжова.
Майор нахмурился.
— Да, ракеты-носителя — мы ведь не в Марианскую впадину погружаться собрались!
— Ох, извини, задумался, — Аверин помассировал виски. — Слишком много всего сразу.
— Это всего лишь самое необходимое, без чего, не имеет смысла соваться даже на орбиту, — сухо ответил Рыжов. — Если есть сомнения, можем всё прекратить прямо сейчас.
Аверин усмехнулся.
— Думаешь, от меня так просто отделаться, господин начальник?
— Если не усвоишь урок — это, всего лишь вопрос времени, — парировал Рыжов, возвращаясь к прибору. — Система «выбросит» красный флаг в том случае, если подача топлива нарушена или прекратилась вообще.
— Это и впрямь может случиться во время полёта?
— Полёта? — Рыжов рассмеялся. — Первая ступень работает порядка двух с половиной минут после старта. Хм… Я бы не назвал данную стадию экспедиции «полётом». Это — разгон. Точнее, самое начало разгона в целях достижения скорости восемь километров в секунду, — Рыжов помолчал. — Надеюсь, не стоит вдаваться в подробности, почему именно восемь километров в секунду?
Аверин улыбнулся. Отрицательно качнул головой.
— Нет, это нам ещё в средней школе объясняли.
— Что ж, очень рад.
— А как же ваш Малыш? Я думал, система будет следить за всеми этапами полёта, включая этот самый, как ты выразился, разгон…
— Нет. Система нейронной сети включится на орбите Земли. Взлетать придётся самим.
— Почему так?
— Инструкция. Малыш управляет ТЯРДами и прочей кабалистикой. С обычными ракетными двигателями — разберёмся сами. Тем более что тут нет ничего концептуально нового. Первая ступень ракеты носителя «Энергия-ТМА» — модернизированный РД-170М, работающий на компонентах топлива «кислород-керосин», с тягой до одной тысячи тонн-сил. Вторая ступень — РД-0120ТМ (сборный блок Ц) с компонентом топлива «кислород-водород», в соотношении шесть к одному. Ступень относится к замкнутому классу ракетных двигателей с дожиганием рабочего тела ТНА. Тяга на уровне моря порядка двух тысяч килоньютонов.
— Впечатляет. И как же быть, если вся эта махина выйдет из строя в момент старта?
Рыжов указал на флажки.
— Я про то и говорю. Систему блинкерной защиты можно восстановить всего один раз. В этом случае, у тебя будет несколько секунд для того, чтобы задействовать систему аварийной подачи топлива — вот эти два тумблера у ручки регулировки вектора тяги.
— А если не поможет?
Рыжов нахмурился.
— Если не поможет — молись. Система защиты сработает повторно. Но вместо блинкеров в действие вступит механизм катапультирования. Не хотелось бы доводить до этого… тем более, на сверхзвуковых скоростях.
Аверин кивнул.
— А что на счёт этих ТЯРДов?
Рыжов почесал лоб.
— Вообще ТЯРДы засекречены. Но так и быть, расскажу… Хотя это и должно волновать тебя в последнюю очередь.
— Это почему ещё?
— Потому что до конца их не понимаю даже я… да и создатели, думается, тоже.
— Разве конструкция настолько сложна?
Рыжов загадочно улыбнулся.
— Вовсе нет. Более того, первые опытные образцы разрабатывались ещё в пятидесятых годах прошлого века.
— Да ну…
— Ты разве не слышал про проект «Дедал»?
Аверин задумался.
— Кажется, у американцев есть такой авианосец…
Рыжов усмехнулся.
— Авианосец, говоришь? Да, есть такой. Однако настоящий «Дедал» задумывался принципиально иным. Это был один из первых детальных технических проектов по созданию возможного непилотируемого межзвёздного космического аппарата. Он проводился с семьдесят третьего по семьдесят седьмой годы специалистами Британского межпланетного общества. Проект предусматривал строительство на орбите Юпитера мощного двухступенчатого беспилотного корабля с термоядерными двигателями. По расчётам, «Дедал» должен был за пятьдесят лет долететь до звезды Бернарда (одна из ближайших к нам звёзд), не тормозясь пройти мимо неё по пролётной траектории, собрать сведения о звезде и планетах, и затем, по радиоканалу передать результаты исследований на Землю. Проект существовал только на бумагах, в виде математических расчётов, — к сожалению, промышленность того времени была не в силах потянуть нечто подобное, что в большей степени, смахивало на научную фантастику. Однако кое-чего наука всё же добилась: реальной заслугой проекта «Дедал» явилось то, что он сломал стереотипное представление о звездолётах, как о чём-то далёком и несбыточном.
