Затем обжарил отрубленную руку во фритюре, пока кожа не стала хрустящей.
Шульц до сих пор помнил, как попробовал жареную во фритюре руку – вкус был безупречен. Соки внутри мяса, которые лились на его язык, когда зубы соскребали мясо с костей, были самыми вкусными, которые он когда-либо пробовал. Ханке был с ним полностью согласен.
Всего через несколько часов после отъезда Ханке прибыл еще один грузовик с солдатами, а с ними и еще один высокопоставленный офицер СС – Мартин Борман.
Борман был личным секретарем Гитлера. Где бы ни находился Гитлер, Борман всегда был рядом с ним.
Шульц отдал честь, сразу узнав Бормана. Борман отсалютовал в ответ, но затем взволнованно пожал руку Шульцу.
- Мне не терпится попробовать то, что вы приготовили для меня, - сказал он высоким голосом, похожим на голос восторженного ребенка.
- О да, - сказал Шульц. - Что ж, если вы последуете за мной, я отведу вас в столовую, которую мы подготовили для вас.
- Еда уже готова к подаче?
- Почти.
- О, хорошо! У меня урчит в животе!
Шульц рассмеялся. Он взмахнул вытянутой рукой, ведя Бормана по дороге.
- Тогда... Сюда, пожалуйста.
Кабинет был переоборудован в небольшую столовую, чтобы офицеры могли спокойно наслаждаться едой, вдали от грязи солдатской столовой. На каждой стене висело по флагу со свастикой – эмблемой СС и нацистов. В центре комнаты стоял тяжелый дубовый стол, служивший обеденным столом. Шульц принес свой стул для обедающих, так как прекрасно знал, что его стул – с высокой спинкой и широкими подлокотниками, красиво обитый толстой зеленой кожей – был самым удобным во всем лагере. В углу комнаты стояла полностью заполненная винная стойка.
Комната произвела на Бормана впечатление. Он сел за стол.
На столе уже стоял бокал с вином. Шульц взял со стойки бутылку вина и штопором вытащил пробку. Затем он налил Борману стакан.
- Если хотите, подождите здесь и наслаждайтесь вином, - сказал Шульц. - Я пойду и сообщу на кухне, что вы готовы.
- Спасибо, - сказал Борман, потягивая вино.
Шульц прошел по коридору через дверь, которая вела прямо на кухню. Отсюда он попал на бойню.
Отто был занят выдалбливанием трупа женщины. Вся передняя часть ее груди была отрезана, плоть содрана, а грудная клетка удалена. Теперь Отто руками в перчатках вытаскивал ее внутренние органы и бросал их в ведро. К тому времени, как он закончит, ее позвоночник будет виден сквозь грудную полость.
Можно было с уверенностью сказать, что эта женщина мертва.
Однако другая женщина была еще жива. Она была обнажена и привязана к стальному столу, ее руки и ноги были стянуты кожаными ремнями.
- Отто, - сказал Шульц, входя в комнату. - Борман здесь. Он готов.
- Ладно, - сказал Отто. - Просто дай мне секунду.
Затем он высосал кровь из пальцев своих перчаток, размазав ее по лицу, прежде чем снять их и бросить на стол.
- Пожалуйста, сэр, - сказала женщина, прерывисто дыша. - Не делайте этого со мной. Я сделаю все, что угодно.
Шульц подошел к женщине. Он почувствовал, как по его лицу расползается улыбка. Он находил в высшей степени забавным, что эта женщина только что наблюдала, как потрошат другую женщину (возможно, ее подругу?), и все же она все еще думала, что, возможно, есть какой-то способ остаться живой.
- Мне очень жаль, - сказал Шульц, улыбаясь женщине. - Но у нас гость, и он голоден. Мой друг Отто собирается отрезать кусочки от твоего тела, а потом мы скормим их нашему гостю.
- Нет! - Всхлипнула женщина. - Пожалуйста... Я сделаю все, что угодно. Я позволю вам трахнуть меня.
Шульц усмехнулся в ответ.
- Если бы я хотел тебя трахнуть, я бы это сделал. Ты же не можешь меня остановить, правда? Но с другой стороны, почему я должен хотеть засунуть свой член в пизду такой грязной еврейки, как ты?
Женщина продолжала плакать.
Шульц кивнул Отто, который подошел с заточенным ножом в руке.
Женщина с ужасом в глазах смотрела, как приближается Отто. Он переместился между ее ног и раздвинул их. Женщина визжала и извивалась, пытаясь вырваться, но безуспешно.
Отто просунул нож между ног женщины и начал резать, разрезая кожу по обе стороны ее влагалища.
Женщина закричала, когда лезвие рассекло ее плоть.
- Убедись, что ты вырезал все, - сказал Шульц. - Включая клитор.
Отто продолжал работать.
Женщина продолжала кричать.
Довольно скоро Отто смог отодрать женские половые органы. Шульц был удивлен тем, как легко это получилось у Отто.
Все осталось нетронутым, половые губы и клитор все еще были связаны вместе.
Крики женщины стихли. Она глубоко вздохнула, когда кровь начала собираться на столе под ней.
Отто положил вульву женщины в миску с листьями салата. Затем он передал чашу Шульцу, и тот быстро вышел из комнаты.
Борман заглянул в протянутую ему миску.
Он выглядел одновременно заинтригованным и возмущенным. Он взял нож и вилку и отрезал кусок мяса.
Затем он поднял кусок мяса, насаженный на конец вилки, и осмотрел его. Затем положил его в рот и начал жевать.
- Ну? - спросил Шульц.
Борман проглотил мясо.
- Очень хорошо, - сказал Борман. - Возможно, немного солоновато. Но очень хорошо.
- Превосходно. Ладно, я оставлю вас и вернусь со следующим блюдом.
- Спасибо. - Борман сделал глоток вина, прежде чем снова попробовать лежащую перед ним вагину.
Когда Шульц вернулся на бойню, он был потрясен, обнаружив, что Отто лежит на кричащей женщине, толкаясь бедрами и трахая то немногое, что осталось от ее искалеченного влагалища.
- Ты действительно отвратительный человек, Отто, - сказал Шульц.
Отто хрюкнул, кончая в женщину. Затем он оглянулся через плечо.
- Просто хотел повеселиться, - сказал он
- Я думал, ты получаешь достаточно удовольствия от того, что режешь этих ублюдков.
- Ага... Что ж... Я просто отрезал ей киску и должен был попробовать… Кровь на самом деле получилась неплохой смазкой.
Шульц покачал головой.
- Я очень рад за тебя. Мы готовы к следующему блюду.
Затем Борману подали блюдо с вареными субпродуктами. Он жаловался, что кишки слишком жесткие, но остальное мясо было, по его словам, чрезвычайно вкусным. Затем ему подали щеки женщины. Отто получал огромное удовольствие, снимая их с лица женщины; он, черт возьми, чуть не впал в истерику, когда ее рот расширился еще больше, когда было удалено еще больше плоти. Борман съел их с таким же удовольствием.
На следующий день, менее чем через час после отъезда Бормана, в лагерь прибыл Генрих Гиммлер.
Как и в случае с Борманом, Шульц проводил Гиммлера в столовую, где ему подали тонко нарезанную ягодицу с капустой и поджаренное на огне предплечье.
Гиммлер сделал особый заказ на заключительную часть своей трапезы, к которой Шульц не совсем был готов. Все, что он до сих пор ел, было взято из тела молодой девушки. Но то, о чем он просил, ни при каких обстоятельствах не могло быть получено от женщины.
Гиммлер хотел съесть пенис.
И яички.
Шульц приказал одному из охранников привести молодого человека с их дежурства в зале труда; они, без сомнения, охотно пришли бы, если бы верили, что получают какую-то передышку.
Но передышку они, конечно, не получат. Отнюдь. Как только они вошли в кухню, Отто обхватил их руками за грудь, прижимая к бокам. Затем он затащил их на бойню и привязал к стулу.
- Что это за ад? - Пожаловался мужчина.
- Ад? - переспросил Отто. - О, это не ад. Мы еще не добрались туда. - Затем он принялся разрезать брюки мужчины.
Мужчина заерзал на стуле.
- Какого черта ты со мной делаешь?
- Оглянись вокруг? Ты сам не можешь догадаться?
По выражению его лица Шульц понял, что у него не было возможности как следует осмотреться. Его глаза расширились, когда он посмотрел на труп женщины, которую вчера скормили Борману. С нее сняли большую часть плоти; руки и ноги были ободраны до костей. Ей вспороли живот и вынули внутренности.
