– А сотовый телефон?
– Его в колодец По утрам – на речку На воде еще лежит туман, вспорхнет, хлопая крылами, дикая утка, повиснет над цветком кувшинки стрекоза. С разбега в прохладную воду… И, разрезая плечом поверхность, триста метров вольным стилем… А! Каково?! Слушай, Костя, не пойти ли нам действительно искупаться? Поблизости пруд…
Костя не возражал
Начинало темнеть В кустах щелкали соловьи, вечерняя прохлада нежно касалась разгоряченных за день лиц, в отдалении квакали лягушки, в лиловых небесах загорались первые звездочки Они прошли переулком и очутились на берегу пруда с бетонными берегами Несмотря на довольно поздний час, здесь оказалось людно, раздавался смех, приглушенно играла музыка, визг купальщиков вполне естественно сочетался с грубой руганью подвыпившей компании
– Праздник жизни, именины сердца! – воскликнул Егор, на ходу стаскивая рубашку и брюки Он с разбегу плюхнулся в пруд, подняв столб брызг. – Иди сюда, Костярин. Вода как парное молоко
Разделся и Костя Он несмело вошел в пруд, как делал всегда, купаясь в незнакомом месте Вода действительно оказалась очень теплой. Костя поплыл брассом, потом развернулся, раскинул руки и ушел под воду. Здесь было неглубоко Он коснулся пальцами ног дна, оттолкнулся и, выскочив по пояс из воды, плюхнулся животом на ее поверхность.
И вдруг ему стало так легко, как он не чувствовал себя уже очень давно Радость переполняла его душу, тревоги и печали отошли куда-то в сторону, сейчас он остался один на один с начавшимся летом. Рядом вынырнул Егор
– Резвишься, – одобрительно заметил он. – Отличная погодка, браток. И все кругом дышит негой и покоем, как выражались классики Выходим на берег? Жаль, полотенца не захватили. Ты посмотри, все кругом ликует, даже вон те матерщинники ругаются как-то ласково, почти без злобы Так же лирически сейчас начнут бить друг другу морды Они просто по-другому не могут передать свой восторг от переполняющей их радости бытия.
Егор вылез из воды и начал одеваться
– Этим-то и хороша наша работа, – заметил он, – сегодня ты плескаешься в какой-нибудь Пахре, завтра в Эгейском море, а послезавтра в Ганге. Весь мир у твоих ног. Тебе доступны любые кушанья, любые женщины… Ты царь и бог…
– Но при этом в любой момент можешь получить пулю в лоб
– Увы, мой юный резонер. Все это так, но от присутствия опасности жизнь становится еще слаще. Ты не киснешь, не смотришь утомленно на бредущую по двору все ту же собаку. Ты живешь!
– Очень красиво выражаешься!
– А почему нет? Мой слог соответствует настроению момента. Вернемся на дачу, приготовим ужин, выпьем легкого вина К тому времени наступит ночь Мы выйдем во двор нашего нового обиталища, возьмем с собой бутылки и стаканы и будем сидеть на нагретом за день крыльце, смотреть на звезды и вести неспешное повествование
– Ты стихи в детстве не писал?
– Не писал, мой друг, не писал, но я по натуре романтик. Рыцарь и арлекин одновременно. Жаль, родился не в то время Мне бы в Венецию семнадцатого века Звон клинков и звон бокалов… Хотя и сейчас можно окунуться в приключения, было бы желание А вот ты за скованностью натуры и несовершенством языка прячешь страх перед реальным миром. Ты изначально настроен на страдания Ветхозаветные моральные устои, внушенные тебе погрязшими в трясине быта учителями и родителями, подсознательно давят, мешая раскрепоститься. Смотри на вещи проще, не задумывайся о завтрашнем дне. Живи моментом. Кто придумал мораль? Кастраты и импотенты! Ладно, одевайся, пошли в дом. Проповедь окончена.
И слова Егора разбудили в Косте неведомое доселе чувство жажды опасности Постепенно он начинал смотреть на мир глазами своего наставника.
Они поужинали и действительно спустились в темный двор, захватив с собой несколько бутылок красного сухого вина
Уселись на крыльцо, Егор начал рассказывать о своих странствиях, Костя упоенно слушал, изредка задавал вопросы Совершенно невероятная, но от того еще более притягательная жизнь возникала перед ним, словно мираж в пустыне. Однако усталость и вино сделали свое дело Он начал клевать носом, потом неуверенно поднялся и побрел наверх – спать Егор не препятствовал. Он остался внизу наедине с бутылкой и своими мыслями
Разбудил Костю щебет птиц. Он открыл глаза и тотчас вспомнил, где находится Вошел Егор с полотенцем на плече.
– Можешь сходить окунуться, – посоветовал он, – а я пока завтрак приготовлю. Но поспешай. Времени у нас не так много. Через час приедет машина и снова в бой Как сказал товарищ Блок, «покой нам только снится». Сегодня мы будем работниками Мосгаза
– Кем? – удивился Костя
– Ты не ослышался, мой друг Именно представителями этой славной службы. Предстоит снова лезть под землю, и нужно соблюдать маскировку
«Волга» прибыла точно в назначенное время За рулем сидел тот же немногословный шофер.
– Куда? – коротко спросил он
– На Смоленскую площадь, – назвал место Егор. – Там мы пересядем, – пояснил он Косте, – заберем толстяка и бритого, а уж тогда на дело.
На Смоленской их ждал желтый «уазик» с надписью на боку «Мосгаз – аварийная служба». Тут же крутились вышеупомянутые ребята.
– Залезайте! – приказал Егор Микроавтобус рванул вперед, однако ехал совсем недолго, сначала по Кутузовскому проспекту, потом свернул на боковую улицу и, проехав немного, остановился у стены какого-то промышленного объекта
– Завод имени Бадаева, – пояснил Егор, – господа, приехали. – Ребята засуетились, словно хотели опередить друг друга. – Не торопитесь, успеете Захватите амуницию, – Егор указал на два объемистых рюкзака, большой тюк с одеждой, сумку с инструментами, моток каната Костя вылез вместе со всеми и огляделся. Поодаль, метрах в трех от машины, над землей возвышалась небольшая бетонная башенка, напоминавшая дот.
– Нам сюда, – Егор указал на башенку, – тащите вещи к ней Костя, захвати из автобуса табличку
Костя вернулся к микроавтобусу, пошарил глазами Взгляд наткнулся на турникет, к которому прикреплен лист фанеры с надписью: «Идут аварийные работы».
– Эта, что ли? – спросил Костя у водителя, но тот, словно глухой, никак не реагировал на его слова и даже не повернул головы. К машине вернулся Егор, обратился к водителю:
– Как только мы спустимся, заберешь турникет и уезжаешь. Понял?
Тот кивнул.
– Итак, – сказал Егор Косте, – операция начинается. Напоминаю лично тебе: максимальная осторожность и аккуратность. В этих местах подземелья еще более гиблые, чем там, где мы с тобой шастали в первый раз. И в оба приглядывай за ребятами. Я пойду впереди, они за мной, ты замыкаешь Вот, возьми, – Егор протянул Косте «макаров». – В случае чего, не раздумывай
