Дола уставился на него, не веря своим ушам.
— Не могу объяснить вам, почему, — продолжал Гунтарсон, — но мне кажется, что силы Эллы имеют циклическую природу. Они прибывают и убывают. Как океанская вода: она всегда на месте, все ее неимоверное количество, но иногда ее уровень выше, а иногда — ниже. И у меня есть сильное предчувствие, что завтра ее сила достигнет пика.
— Вы шутите?
— С чего бы?
— Вы не можете вести ее в научную лабораторию!
— Почему нет?
— Боже! Вы совсем ничего не понимаете, да? Попытайтесь включить мозги! Элла — это тайна! Глубочайшая мистерия. Тайна, касающаяся жизни, веры, нашего способа восприятия реальности. Это вещи, которые никто не может игнорировать. И как в отношении жизни или веры — каждый имеет собственные теории в отношении Эллы. Всем нужны ответы на их вопросы — мошенница она или ангел? Располагаем ли мы все такими же силами? Кто она — ведьма, а может, иллюзионистка? А вы хотите отправиться в лабораторию и препарировать эту тайну!
— Именно так!
— Это все равно, что вскрыть курицу, несущую золотые яйца! Предположим, ученые выяснят, что именно заставляет Эллу левитировать — всё, конец истории! Конец любопытству. Конец тайне. Или, что ещё хуже, предположим, что они не нашли решения. Это их разочарует. Раздражит и смутит. У них есть профессиональная гордость. И — они объявляют Эллу истеричкой — вот как все просто! У четырнадцатилетней девчонки слабые нервы. За такой ответ все ухватятся с радостью. Вы и представить себе не можете, как быстро пересыхает источник интереса публики! Сегодня все газеты твердят: Элла, Элла, Элла… Завтра — гробовое молчание.
— Вы предлагаете лишить мир самой выдающейся за всю историю возможности исследовать паранормальные способности — и лишь ради того, чтобы поддержать рекламную кампанию?
— И способствовать созданию ее трастового фонда!
— Какое благочестие! Что-то я не слышал ничего о трастовых фондах до сегодняшнего утра! А что случилось с вашим обещанием не отрезать себе ни кусочка от первого миллиона фунтов? Вы собираетесь тихо предать его забвению?
— Слушай, ты! — Дола резко вскочил с дивана, наставив палец в лицо Гунтарсону. Теперь он уже не старался выбирать приятные слова. — Я уже предупреждал тебя, чтобы ты не заикался о деньгах. Это — последнее предупреждение, потому что, поверь мне, ты еще не готов к тому, чтобы играть с большими мальчиками! Дошло?
— Я отказываюсь далее поддерживать разговор на вашем пиджин-инглиш!
— Хочешь по буквам? Изволь! Где ты был во вторник ночью? Я знаю ответ. А в среду? Я знаю. А прошлой ночью? Когда проявят фотографии — я и об этом буду знать!
Улыбка сползла с лица Гунтарсона. Он выпрямился и согнал Эллу с кресла.
— Прошлой ночью я был у себя дома, — слова у него выходили с трудом.
— А у кого дома ты был накануне?
— Не могу поверить, что вы настолько глупы, чтобы думать, что меня можно шантажировать!
— Я бы и не стал трудиться! Просто я решил, что раз уж ты хочешь проверить, кто в доме хозяин, стоит дать тебе понять, что это такое — играть грубо.
Питер вдруг откачнулся назад и расхохотался.
— Вы — напыщенный осел, раздувшийся от непомерного самодовольства! Вы — национальное посмешище. Я даже не стану беспокоиться о том, чтобы выпустить из вас пар. Мериться с вами мозгами — попусту тратить интеллект!
— Отлично! Уверен, что вы-то уж не станете национальным посмешищем, когда весь мир увидит вашу оксфордскую задницу со спущенными штанами.
— Понятия не имею, о чем вы говорите! Как, впрочем, и вы сами.
— Ночь на среду. Как вы думаете, где вас можно было застукать со спущенными штанами в среду ночью?
В среду ночью… Это тогда, когда Кен напал на Питера, и оба они исчезли, и Элла мысленно отправилась его искать… И все, что смогла найти — это девушку со смуглым лицом, прикуривавшую сигарету…
Это лицо, виденное всего мгновение, с тех самых пор неотвязно преследовало Эллу.
— Ночью в среду? Вас действительно так волнует, чем я занимался ночью в среду? Ладно! Во-первых, я имею право заниматься чем хочу. Во-вторых, если вы за мной шпионите, то вы больной на голову, и к тому же преступник, и мне доставит большое удовольствие увидеть вас в суде, сперва криминальном, а потом гражданском. А в-третьих, все, что я делал в среду — это смотрел телевизор.
Элла ему поверила. Это так просто все объясняло: лицо девушки, обнаженные плечи и шея, струйка дыма… Это было лишь изображение на экране телевизора!
— И в-четвертых, заденете меня — значит, заденете Эллу. Потому что мы с Эллой — лучшие друзья, правда, Элла?
Она смущенно заулыбалась, заерзала, и заплела правую ступню вокруг левой ноги.
Дола рассмеялся мелким понимающим смешком.
— Элле всего четырнадцать. Смотрите, как бы вам самому не оказаться в криминальном суде!
— Думайте что хотите! Я для Эллы — лучший друг. Правда?
— Да, — подтвердила она, — да! Правда!
От Джона Поттс-Стайла, заслуженного профессора в отставке,
Раглерианские лаборатории, Крайстчерч
Остальным членам исследовательской группы проекта
«Элла Уоллис»
24 января
СУЩЕСТВУЕТ ТОЛЬКО В 4 КОПИЯХ!
Секретно! Не подлежит распространению или публикации!
Эти заметки надиктованы в 19.20, 24 января, через четыре часа после завершения исследования экстрасенсорных способностей Эллы Уоллис в условиях лабораторного контроля.
Основаны на детализированных заметках, сделанных во время эксперимента, дополнены только краткими выдержками из обсуждения с коллегами, присутствовавшими при наблюдении означенного феномена.
Подлежат сопоставлению с записями и впечатлениями, сделанными моими коллегами.
При исследовании, начавшемся в 11.00, присутствовали: я сам; проф. Зигберт Бронштейн, лауреат Нобелевской премии в области физики, из университета Виттенберга, первооткрыватель «эффекта Бронштейна»; проф. Ханна Самсон, бывший преподаватель университета Дурхама, автор документов, известных как «основополагающее исследование «эффекта дежа-вю», ныне член совета директоров Ай-Си-Ай; доктор Бернард Масси, главный редактор журнала «Научный мир»; хорошо известный иллюзионист Дэвид Бентвич, президент Магической сферы, приглашенный консультант «Научного мира»; полковник К.Р., наблюдатель военной разведки; лорд Квентин Дарсли, директор колледжа Крайстчерч.
Профессора Бронштейн и Самсон, часто принимающие участие в обследовании лиц, предположительно обладающих пси-способностями, пожелали еще до начала эксперимента заявить о своей убежденности в истинности способностей данного лица (далее — объект). Они на собственном опыте испытали феномены забавного свойства во время телевизионной программы, претендовавшей на демонстрацию объекта в состоянии левитации. Лично я, не имеющий опыта процедур, позволяющих установить присутствие так называемых пси-энергий, представлял противную сторону, будучи, как и директор, пожизненным скептиком.