Рогана, и я любовалась светло-розовыми и пурпурными полосами на небе, пока призывала свой кисет с костями. Развязав его, я неодобрительно взглянула на его содержимое.
— Серьезно? — спросила я у костей с осуждением и затем раздраженно отчитала их: — Вы что, не могли добавить еще пару букв?
Роган улыбнулся и покачал головой.
— Честно говоря, может, Ник — это и есть ее имя. И твои кости указали именно на него, — высказал непрошеное предположение Маркс.
Я смерила его предостерегающим взглядом.
— Не вступайся за них, Маркс! Они знают, что наделали, — сказала я, как разочарованный родитель, который не желает слушать оправданий плохого поведения своего ребенка.
Роган усмехнулся, и внимание Маркса переключилось с меня на него. Он изучающе смотрел на Рогана, будто пытался что-то разгадать.
— Ты в порядке? — наконец спросил он и с подозрением отметил: — Ты кажешься другим.
Роган удивленно вздернул брови.
— Да, у меня все хорошо.
Маркс продолжал смотреть на него так, словно не поверил его словам. Его взгляд на долю секунды задержался на мне, а затем снова остановился на Рогане.
— Покашляй дважды, если ты в опасности, — ни с того ни с сего предложил он.
— Что? — хором переспросили мы с Роганом.
— Покашляй дважды, если тебе нужна помощь, — уточнил Маркс, будто это что-то объясняло.
— Во-первых, если бы я был в беде, ты бы сейчас все испортил, а во-вторых, я в порядке. Что с тобой не так? — спросил Роган, с тревогой глядя на друга.
— Со мной, черт возьми, все так! Это ты тут расхохотался, будто всегда так себя ведешь, — обвинил его Маркс, и Роган в отчаянии развел руками.
— Ну да, я смеюсь, — заявил он.
— Вот черт, да нет же! — возразил ему Маркс.
Я хихикала; меня ужасно забавляла их нелепая перебранка. Роган уставился на меня и снова выдал в свою защиту:
— Да смеюсь я!
Я подняла руки вверх в подтверждение своей невиновности:
— А я вообще молчала!
— Ну конечно смеюсь, — проворчал Роган, оглянувшись на Маркса и покачав головой.
На душе стало теплее. Я терпеливо ждала, когда Маркс продолжит свой рассказ. Он ненадолго притих, словно все еще не был уверен, в порядке ли Роган. Но в конце концов просто пожал плечами и продолжил:
— Ну так вот, как я уже сказал, мы нашли Никки Смелсер. Соседи заявили, что не видели ее около месяца. Квартира выглядела так, будто там давно никто не появлялся. Мы расставили повсюду обереги, так что если она там появится, ей от нас не уйти. Но я не особо на это рассчитываю.
— Почему? — спросила я, удивленная его уверенностью.
— Потому что кто-то отправил Ордену послание. В нем говорилось, что они требуют выкуп за пропавших остеомантов. Магический анализ установил, что этот почерк принадлежит некой Никки Смелсер.
— Она и есть похитительница магов? — в изумлении спросила я.
— Над этой теорией сейчас и работает Орден, — утвердительно заявил Маркс.
Я посмотрела на кости, ощутив легкий стыд. Ладно, возможно, они могли бы предупредить меня обо всей этой истории с парнем/девушкой, но по факту они помогли нам найти плохого парня — или, в данном случае, девушку. Тут точно не к чему придираться. Я потянулась к пурпурному бархатному кисету и погладила его.
— Команду для расследования дела уже назначили? — спросил Роган, и Маркс кивнул.
— Да. После того как появилась записка о выкупе, началось полномасштабное расследование. И, когда заявление остеоманта Оссеус было отмечено как потенциально важное, меня вызвали на допрос.
Роган, сидевший рядом с ним, напрягся. Маркс бросил на него виноватый взгляд и продолжил:
— Мне пришлось рассказать им, что мы с тобой искали. Понимаешь, я не мог этого скрывать. Это был лишь вопрос времени. Они допросили бы одного из тех, кого мы допрашивали раньше, и все равно бы все выяснили, — оправдывался Маркс — Я ничего не сказал о Леннокс и о нашей подстраховке, но, кроме этого, теперь им известно то же, что и нам.
— Так вот о чем они хотят со мной поговорить? О видении бабушки? — спросила я, совершенно сбитая с толку.
Вероятно, стоило записать на свой счет степень агрессии между Преком и Роганом, но почему, черт возьми, было просто не рассказать мне об этом? Тогда почему бы не допросить и Рогана, если они в курсе, что Илон пропал, а Роган всюду сует свой нос в надежде найти его?
Глаза Маркса потемнели до предела, и он сжал челюсти в ответ на мой вопрос.
— Уверен, они обязательно о нем спросят, когда будут допрашивать тебя. Однако ты попала в поле зрения Ордена по другой причине, — загадочно ответил он.
Холодок пробежал по спине, когда я представила себе лицо Верховной жрицы. Однажды я видела ее на обложке журнала; выглядела она холодной и грозной. Судя по словам Рогана, это не был показной образ. Я старалась не смотреть на Рогана: мне не хотелось, чтобы он чем-нибудь нас выдал. Живот скрутило от беспокойства.
— Тебе известно, что это за причина? — спросил Роган с нажимом.
В его голосе звенели угрожающие нотки, и как же хотелось, чтобы от них мне стало легче!
Маркс устало вздохнул и посмотрел на меня.
— Послание от Никки Смелсер Ордену, в котором она обещала обменять всех пропавших магов. Так вот, ты и есть выкуп, который она просит. В записке сказано: ты вместо них.
Я вздрогнула от его слов, как от удара. В голове все оцепенело, земля ушла из-под ног.
— Почему? — спросила я обессилевшим голосом, не понимая, какое отношение ко всему этому имею я.
— Сейчас мы можем только предполагать, — ответил Маркс. — Наверняка нам ничего неизвестно. Орден вызвал тебя именно потому, что нам нужно это выяснить.
— Они просто допросят меня или действительно собираются выдать? — осведомилась я. Мне не нравился ни сам этот вопрос, ни выражение лица Маркса.
— Однозначного ответа у меня нет. Однако могу сказать, что вопрос обмена на тебя обсуждался.
Я вскочила с дивана, как и Роган с Марксом.
— Лени, пойми, так работает Орден, — защищался Маркс.
— О, это я очень хорошо понимаю! — возразила я, а потом добавила: — Вполне очевидно, что эта организация в итоге поступит так, как будет лучше для нее!
— Может быть, и так. Но то, что лучше для них, не означает, что это будет хуже для тебя. Орден рассматривает возможность обмена не потому, что не считает тебя ценной, а потому, что это Орден. Они создают непредвиденные обстоятельства для чего угодно, — продолжал убеждать меня он.
Я презрительно фыркнула.
— Лени, сейчас у Ордена мало данных. Мы знаем, что пропали
