– Тони… – Сьюзен решила, что сейчас по его щекам потекут слезы. Но слез не было. Лишь шприц, который приковывал к себе внимание, как в далеком прошлом колокольчики прокаженных, заставляя здоровых людей держаться в стороне.
– Я хотел сделать себе укол. – Макговерн нервно поджал губы. – Хотел рискнуть. Что если мне повезет так же, как Стивену Крампу? – на его лбу появились глубокие складки. – Но я не смог. Руки дрожат, словно я собираюсь не укол сделать, а пустить себе пулю в лоб. – Взгляд его стал молящим. – Ты ведь можешь сделать это вместо меня.
– Нет! – Сьюзен вздрогнула. Желание выбить чертов шприц из рук друга стало непреодолимым. – Ты не понимаешь, что делаешь! Это убьет тебя!
– А если нет? – он сморщился, стал похожим на новорожденного младенца. – Если я стану таким же, как Луиза?
– И все-таки ты это делаешь ради нее… – покачала головой Сьюзен.
– Ради себя. – Макговерн шагнул к ней, протягивая шприц. – Я больше не хочу оставаться здесь. Не могу оставаться, но и уйти не могу. Для мира я стал монстром, уродом, аномалией. Мы все стали для мира уродцами! А это… – он посмотрел на шприц. – Это единственное, что может исправить положение. Пожалуйста, Сьюзен. Не думай о том, что можешь убить меня. Думай о том, что можешь помочь мне уйти отсюда. – Он вложил ей в руки шприц, закатал рукав своего халата.
– А как же работа над вакциной? – отстраненно спросила Сьюзен.
– Сомневаюсь, что через полгода вакцина все еще будет кому-то нужна. – Макговерн перетянул руку жгутом, вены вздулись. – Отпусти меня, Сьюзен. Пожалуйста.
Его глаза смотрели на нее, передавая всю ту мольбу и отчаяние, которые владели сейчас им. Передавая лучше, чем сотня ненужных слов. Сьюзен прикрыла глаза и осторожно кивнула.
Когда она вышла в коридор, за дверью была тишина. Вирус распространялся по организму Макговерна, и вряд ли что-то могло исправить содеянное. Если он умрет, то она никогда не сможет простить себя, но если выживет…
Сьюзен не смогла заснуть всю ночь. Залитое потом лицо Макговерна стояло у нее перед глазами. Она видела, как его тело бьет озноб. Видела, как он корчится в кровати, не в силах согреться. А утром…
Сьюзен не могла заставить себя прийти к нему. Не могла заставить себя смотреть на бездыханное тело. Лишь к обеду она смогла найти в себе силы. Постучала в дверь кабинета Макговерна, не получила ответа и решила, что самым лучшим будет пойти к Хэлстону и рассказать ему обо всем, что случилось. Вместе с ним они вернулись и вскрыли железную дверь. Кабинет был пуст. Хэлстон в очередной раз наградил Сьюзен осудительным взглядом и прошел в комнату, где находилась кровать Макговерна. Сьюзен не пошла. Она смотрела на спину Хэлстона и ждала, когда он обернется и заставит ее посмотреть на то, что она натворила. Но он не обернулся, прошел в комнату, и Сьюзен подумала, что он смилостивился над ней и решил накрыть бездыханное тело одеялом, чтобы женщина не видела после в своих ночных кошмарах лицо того, чью жизнь забрала, поддавшись на уговоры безумца.
Сейчас он позовет ее. Или выйдет и будет молчать. Но ничего не происходит. Тишина давит на уши, сводит с ума.
Сьюзен закрыла глаза и заставила себя войти в комнату. Теперь посмотреть на кровать! Но веки настырно отказываются подчиняться. Она не сможет заставить себя смотреть на это!
– Его здесь нет, – услышала Сьюзен голос Хэлстона.
– Как нет? – она открыла глаза. Незаправленная кровать пуста. Макговерн ушел. Но куда? Хэлстон вышел из комнаты, и Сьюзен решила, что сейчас самым лучшим будет идти за ним.
– Луиза! – Хэлстон остановился возле двери в ее комнату и постучал. Никто ему не ответил. – Луиза, черт возьми! – Хэлстон вставил в замочную скважину ключ. Дверь открылась. Никого. Макговерн и Луиза исчезли.
Еще пару часов они продолжали искать их, бродя по старому заводу, но на губах Сьюзен начинала играть улыбка. Она не радовалась, что Макговерн и Луиза сбежали. Она радовалась, что не стала убийцей. Жаль только, что они лишились «Фольксвагена» и человека, который привозил им продукты из города. Теперь из тех, кто мог посетить мир извне и остаться незамеченным, была только Даяна Кросс.
– Даже не думай, что я дам ей еще одну возможность сбежать! – отрезал Хэлстон, когда Сьюзен вынесла это предложение на обсуждение. Она попыталась возразить, но он не желал ее слушать. Никого не желал слушать. – Молись лучше, чтобы Макговерн не выдал наше местоположение! – рявкнул он на Сьюзен.
«Макговерн не выдаст», – хотела сказать она, но Хэлстон уже ушел, громко хлопнув дверью.
Сьюзен вернулась в свою комнату, мысленно желая Макговерну удачи. Что ж, кажется, он оказался прав – скоро вакцина будет никому не нужна, скоро все это закончится. Сьюзен убрала в шкаф пробирку с вирусом, который забрала из комнаты Макговерна. Она подождет еще немного. На старом заводе все еще есть люди, нуждающиеся в помощи, но когда конец будет близок, она рискнет. Ведь если повезло одному, то почему не может повезти и другому? А за другим может последовать и третий, и четвертый. Главное не торопиться. Главное не принимать поспешных решений.
Уголь в котле прогорел, и холод начал медленно пробираться сквозь стены старой фермы, вытесняя тепло и возвращая Данинджера в сознание. Боль пришла следом за холодом. Данинджер застонал и попытался поднять голову. В волосах запеклась кровь. Удар Хэлстона оказался слишком сильным, хотя сам Хэлстон, наверное, решил бы иначе. Данинджер попробовал подняться. Руки были связаны за спиной. Крепко, можно сказать, намертво.
Данинджер перевернулся на живот, встал на колени. Голова закружилась. Съеденный пару часов назад обед зашевелился в животе.
– Только не сейчас!
Данинджер поднялся на одну ногу, затем осторожно на другую, выпрямился, постоял около минуты, борясь с головокружением, и попробовал сделать первый шаг. Мир завращался в бешеном хороводе. Пол и потолок поменялись местами. Данинджер выругался, чувствуя, как теряет равновесие, понял, что падает, и снова выругался.
Голова с тупым звуком, словно уронили арбуз, ударилась о край кухонного стола. Боль медленно отдалась в затылке. Темнота застлала реальность. Мысли остались, но вот мира больше не было.
Подняться на ноги, развязать руки, выбраться из дома, завести пикап и попробовать догнать Хэлстона. Да, Хэлстона. Дикие образы заполнили сознание. Монстр проглотил человека и теперь наступал из темноты, проявлялся в ней кошмарными живыми тенями. И голос: растянутый, искаженный, в котором невозможно разобрать ни единого слова. И еще Даяна. Нет, это не любовный треугольник, не борьба за женщину. Это… Это…
