– Дело было так. – Гусева на мгновение закрыла глаза, как бы выбирая из вороха легенд самую подходящую. – Говорят, что речка стала размывать берег сразу после того, как утонула та девчонка. Не помню, как зовут… Короче, ты знаешь. А вслед за ней стали загадочным образом исчезать дети. Шли они на речку и обратно не возвращались. И только одной девочке удалось вернуться. Пришла она в лагерь и рассказала, что на самом деле берег подкапывает утопленница. Она скребет его длинными зелеными когтями, грызет гнилыми зубами, хочет сделать так, чтобы вода смыла лагерь. Как только на берегу показываются дети, она выплывает на мелководье и тихим голосом зовет их к себе, обещает всяческие подарки, если подойдут. Они и идут. Тут-то она их к себе и затаскивает. Кого затащит, заставляет тоже берег копать. И вот набралось уже много ребят, все они дружно копают, стараются. Докопали до первых корпусов. Начальники спохватились, что сейчас все развалится, начали берег укреплять. Приехал экскаватор. Зачерпнет земли, а из-под нее вода бьет. Копал, копал, ничего сделать не смог. Тогда решили отвести речку стороной. Сделали ей новое русло, старое перекрыли, и вода потекла по другому месту. Утопленница не успела выбраться из реки, так ее в старице и закрыли. С тех пор вода там гнилая и вонючая – это утопленница слезы льет, что не удалось ей погубить лагерь. А все дети, что она утащила в речку, как только смена закончилась, выбрались на берег и поехали домой.
– Как это они выбрались? – не поняла Лена.
– Так ведь смена кончилась, – весело расхохоталась Маринка.
– Да-да, – побыстрее согласилась Лена, хотя она совершенно не поняла, при чем здесь конец смены и освобождение детей. – А про барабанщицу?
– Нет, лучше про барабан. Дело было так. В отряде было несколько барабанов, в них били, когда собирались какие-нибудь линейки и поднимали лагерный флаг. Все барабаны были красные и только один черный. Он стоял в самом углу, и его никто никогда не трогал. Появился новый барабанщик. Ему рассказали, как держать палочки, как бить. Но строго-настрого запретили трогать черный барабан. У нового барабанщика хорошо получалось выбивать дробь, но ему казалось, что, если бы он взял черный барабан, дробь получалась бы еще лучше. Эта мысль никак не покидала его. Однажды он не выдержал и взял черный барабан. Он был тяжелый, барабанщик еле удержал его. А когда стало совсем тяжело, он попытался положить его обратно. Но барабан прилип к его рукам. И тут он увидел, что в боках барабана появились вены и жилы. Рукам его стало больно – барабан стал пить из него кровь. И чем больше он пил, тем краснее становились его бока. Мальчик бил по барабану, пытался вырваться, но только еще больше прилипал к нему, все быстрее и быстрее вытекала из него кровь. Когда утром пришли остальные ребята, барабанщика не было, а на полке стоял барабан с красными боками. Через неделю во время линейки один из барабанов сломался. Завхоз съездил в магазин и купил новый. Он был такой же, как остальные, только бока его были черные.
Лена боялась шевельнуться. Она так и представляла несчастного барабанщика с барабаном, прилипшим к его рукам. Такой сожрет и не подавится. Но какая-то еще мысль вертелась у нее в голове. Очень нужная и важная.
– Еще рассказывать? – Маринка сверкнула белозубой улыбкой. – А вообще, лучше это ночью делать. Так веселее. Кто-нибудь обязательно боится. Я смотрю, ты уже перестала пугаться? Правильно. Тут ведь и бояться нечего. Мало ли что придумают…
– А если это не придумали, а было на самом деле?
Гусева даже фыркнула.
– Глупость какая. Это же специальные лагерные истории. Домой приедешь – все забудется.
«Домой приедешь – все забудется».
Эта фраза крутилась в Лениной голове и никак не хотела успокоиться. Что-то в ней было не так. Или, наоборот, все слишком правильно – и в это верилось с трудом. Вряд ли все, что здесь происходит, можно забыть.
– Ладно, – толкнула подругу Маринка, – не сиди, как кирпичом стукнутая. Не буду я тебе больше ничего рассказывать, а то еще заикой останешься. Пойдем купаться. Вон Наташка всех зовет.
Лена машинально встала и пошла к реке. Она по щиколотки вошла в теплую воду, наклонилась, чтобы ополоснуть лицо. Взгляд ее уперся в синюшное лицо Тани. Бледные губы улыбались.
Лена качнулась, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног.
Таня не спеша поплыла под поверхностью воды в сторону от пляжа и резвящихся ребят. Лена как зачарованная пошла вслед за ней. Как только первый куст скрыл их от всех остальных, Таня высунула из воды белесую голову.
– Тебе плохо? – с сочувствием спросила Лена. Страха пока не было. – Почему ты не уходишь отсюда?
– Мне хорошо. – Таня кувыркнулась через голову. – Мне замечательно. Теперь мне есть с кем играть.
– Барабанщица вернулась?
Таня капризно сморщила маленький носик.
– Меня приняли в отряд, – голос ее стал холодным.
– Какой отряд? – Мысли в Лениной голове, которые до этого никак не хотели собираться все вместе, стали постепенно выстраиваться в логическую цепочку.
– Мой. – Тане не стоялось на месте, она вертелась и кувыркалась, обдавая Лену брызгами. – Он для меня собрал отряд.
– Значит, папа тебя видел?
Таня замерла.
– Папа? Какой папа? Никто меня не видел, – невинным голоском стала лепетать она.
Быстро нагнувшись, Лена схватила тонкую ледяную руку.
– Отпусти их, слышишь?! – заорала она прямо в водянистые глаза. – Отпусти и катись отсюда! Эта смена не твоя! Она закончится – и все закончится! Поняла?
Таня мгновенно изменилась, теперь она была похожа на маленького обиженного ребенка. Она чуть заметно повела плечом, и ее рука рассыпалась на тысячу искринок, оставив Лене горсть льдинок. Пока Лена приходила в себя от такой трансформации, утопленница спиной упала в воду и стремительно пошла на дно. Река на секунду взбаламутилась и ту же стала спокойной. Даже круги от падения исчезли.
Лена опасливо переступила с ноги на ногу. Ей показалось, что река затягивает ее к себе.
Что-то скользкое мазнуло по лодыжкам. Лена попятилась, но было поздно. Цепкие пальцы схватили ее за ноги и дернули. Лена потеряла равновесие, задом падая в воду. Из речки выскочила Таня. Узнать ее было сложно. Тяжелая, зеленоватая вода, стекающая с нее, образовала блестящий плащ, на руках появились длинные ногти, синюшное лицо перекосила злоба, водянистые глаза налились кровью, волосы встали дыбом.
Лена забарахталась на мелководье, пытаясь встать. Но Таня волной обрушилась на нее, вцепилась в плечи.
– И тебя я заберу, – прошипела она. – Ты мне мешаешь. То, что ты узнала, не узнает больше никто!
Утопленница подмяла под себя слабо сопротивляющуюся девочку, по дну поволокла к центру реки. Лена начала изворачиваться, брыкаться, но Таня с невероятной силой продолжала тащить ее вперед. Время от времени она вглядывалась в свою пленницу, отчего Лена начинала дергаться еще сильнее. Вид у утопленницы был ужасный – синее лицо, красные глаза, вздыбленные зеленые волосы, оскал белых губ.
