— Я же сказал: жертва перед вами! — завопил неизвестный. — Приветствуйте!
Неуверенный шепоток пронесся по рядам.
— Не слышу! — заревел человек в рясе.
Послышались отдельные выкрики, звучавшие вовсе нечленораздельно. Но большинство присутствующих явно растерялись.
— Как, вы не понимаете, для чего пришли сюда? — издевательски спросила личность в рясе. — Вы, наверное, решили, что все происходящее — нечто вроде аттракциона, предназначенного для щекотания нервов? Может, вы думаете, что попали на нудистскую тусовку? Ошибаетесь, господа и дамы. Шутки кончились, это не игра, это реальность, единственная реальность, уместная в таком месте. Сейчас нашему повелителю будут отданы подобающие почести. Кровь этой девки прольется на алтарь сатаны, как проливалась она тысячи лет. И еще тысячи веков она будет литься во славу тьмы. Понимаю, многие из вас восприняли наше учение как дань моде, как веселую забаву, принужденную скрасить скуку сереньких будней, расцветить ваше ничтожненькое существование. Ошибаетесь, друзья мои. Сатана вовсе не добродушный факир, вытворяющий дешевые фокусы. Большинство присутствующих, так сказать, неофиты, в первый раз принимающие участие в подобном мероприятии. — Личность в рясе мерзко захихикала. — Но пути назад нет и шуток мы здесь не приемлем. Кровь и только кровь! Самый лучший очиститель в подлунном мире. Действует наверняка, уж поверьте мне.
Он замолчал и посмотрел на Глашу.
— Хорошая девушка, — неожиданно произнес он, — даже жалко, но что поделаешь: не нами заведено, не нам и отменять. — В наэлектризованном воздухе повисла тягостная пауза.
— Но позвольте, — воскликнула какая-то нагая фигура, — ведь это бесчеловечно, ведь аморально!.. И потом, мне кажется, происходящее попахивает уголовщиной, а отнюдь не теми высокими, хотя и специфическими задачами, о которых вы так красочно вещали в наши предыдущие встречи.
— Вы совершенно правы, за небольшим исключением. Это как посмотреть. Мораль — понятие, придуманное слабаками, недоумками и прочей шушерой. Та мораль, о которой вы говорите. А настоящая мораль… Выживает в конце концов сильнейший. Не мной придумано. Что же касается уголовщины… А разве не все вы без исключения замараны уголовщиной? Как говорил лжепророк: «Кто без греха, пусть первый бросит в меня камень…» Тут он был прав. Но вы вправе уйти, если, конечно, сможете. Попробуйте.
Над котловиной вновь нависло тягостное молчание. Женя ждала, что тот, кто робко пытался возразить, найдет в себе силы покинуть сборище, но никакого движения не наблюдалось. Ряды голых оставались недвижимы.
Так продолжалось минут пять-десять. Наконец личность в рясе нарушила молчание.
— Ну вот, — констатировала она, — все оказалось так, как я предполагал. Все то же, то же… Ладно. Переходим к торжественной части.
Глумливые интонации изумили Женю. Персонаж в рясе явно издевался над присутствующими. Он даже не пытался сохранить серьезность. «Словно на сеансе заезжего психотерапевта, — пришло ей на ум. — Быстрее прочитать заклинание, получить бабки и дальше, дальше… Фарс, одним словом. Но цена этого фарса — человеческая жизнь».
— Итак, продолжаем, — сказала личность в рясе. — Желающих покинуть наш ареопаг не сыскалось. Тем лучше. Перед тем как совершить жертвоприношение, каждый из вас должен отдать указанной девице почести: поцеловать ее, извиняюсь, в причинное место. Вперед, товарищи, не создавайте сутолоки. Организованно, организованно…
Как-то очень быстро нестройная толпа образовала очередь и двинулась к каменному ложу. Все происходило быстро — видно, каждый стремился поскорее исполнить неприятную обязанность.
Женя тоже дотронулась губами до Глашино-го тела и поразилась, насколько оно холодно. «Как у мертвеца», — мелькнула мысль. Она вновь попыталась вступить в мысленный контакт, но все оказалось тщетно. Разум Глаши спал.
«Как ее расшевелить? — лихорадочно соображала Женя. — Что же делать, ведь убьют, определенно убьют».
— Итак, — подвел итог рясоносец, — как я понимаю, от процедуры не уклонился никто. Отлично! Следуем дальше. Переходим к основной части.
Луна светила с неистовой силой, но Жене казалось: все окутано беспросветным мраком. Выхода не было. Что произойдет через несколько минут, было совершенно ясно. Прилив доселе неизведанных способностей, вызванный проглоченной капсулой, похоже, куда-то пропал. Женя находилась в отупении, полностью потеряла контроль над собой. Происходящее представилось кошмарным бредом, и она ждала только одного — когда все закончится. Ей казалось, будто она вывалялась в нечистотах и вонючая слизь покрывает ее с головы до ног.
Между тем личность в рясе извлекла из складок одежды длинный кинжал с волнистым лезвием и высоко подняла его над головой. Порыв холодного ветра промчался по котловине. Вспыхнул и ярко разгорелся погасший было костер. Языки пламени трепетали на ветру словно живые.
По неясной причине цвет пламени варьировался от нежно-голубого до кроваво-багрового, переходя через стадии оранжевого, желтого, зеленого цветов. Запахло пряным и удушливым — скорее всего в костер подсыпали неких благовоний. Воздух сгустился. Дышать стало трудно и, видимо, не только Жене: стоявшая рядом с ней крупная женщина, похоже, испытывала нечто подобное. Ее большая, несколько обвисшая грудь ходила ходуном, по телу пробегала судорога, она то и дело чесалась, словно атакованная полчищами насекомых. Лицо дергалось и гримасничало, точно у умалишенной.
— У-у! — вдруг тонко и длинно взвыл человек в рясе. Крик этот никак не походил на звуки, которые может издавать человек, скорее он напоминал вой волка или, того хуже, оборотня. И в эту же самую минуту откуда-то сверху, из-за пределов котловины раздался ответный вой, многократно усиленный и еще более зловещий. Было ли это эхо или нечто иное стало причиной зловещего воя, осталось неясным.
Волосы на голове у Жени зашевелились. Сделалось до того страшно, что она вдруг почувствовала, как горячая струйка потекла по внутренней стороне ног. Захотелось упасть на землю и больше никогда не подниматься.
— Здесь мы собрались во имя твое, черный повелитель, — утробным голосом изрек рясо-носец, — и во имя твое мы приносим на заклание девицу, рекомую Глафира, и сия Глафира станет плоть от плоти твоей.
Произнеся эту тираду, вещун мгновенно скинул рясу и предстал совершенно обнаженным. Толпа взвыла. Теперь лицо человека, правившего сатанинский бал, было хорошо различимо, и Женя, присмотревшись, узнала в нем… Нет! Не может быть! Вот уж кого она никак не ожидала здесь встретить. Она невольно провела по глазам вспотевшей ладошкой. Ошибки быть не могло. Перед ней буквально в нескольких шагах находился… смотритель Богачевско-го кладбища Иван Иванович Кувалдин, одно время считавшийся убитым и обезглавленным.
