— Не придерешься. — Я подтолкнул Коффи к своему кабинету и повернулся к Дину. — Если мы попадемся, Дин, ты ничего не знаешь.
— Сказать-то легко, но…
В этот момент костлявая рука высунулась из камеры Уэртона и схватила Коффи за бицепс. Мы ахнули от неожиданности. Уэртон должен был отключиться, но он стоял у решетки, качаясь из стороны в сторону, словно боксер, пропустивший сильный удар, и лыбился во весь рот.
Коффи отреагировал более чем необычно. Он не отпрянул в сторону, лишь шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы. Скривился, словно его коснулось что-то холодное и скользкое. Глаза его широко раскрылись, будто Уэртона он увидел впервые, будто они не вставали вместе каждое утро и не ложились спать каждый вечер. А лицо его стало точно таким же, как в тот момент, когда он захотел, чтобы я вошел к нему в камеру. С тем чтобы помочь мне. И еще раз я видел у него такое лицо, когда он протягивал руки, чтобы я положил в них Мистера Джинглеса. Вот и теперь лицо его как бы осветилось изнутри, словно кто-то внезапно зажег лампу у него в мозгу. Только выражение лица было другим. Можно сказать — жестким и холодным, и впервые я подумал: а что произойдет, если Джон Коффи вздумает бежать? У нас револьверы, мы могли пристрелить его, но даже с оружием завалить его — задача не из простых.
Схожие мысли я прочитал и на лице Зверюги, но Уэртон лишь продолжал лыбиться.
— Куда это вы собрались? — спросил он. Язык его заплетался, получилось: «Куд эт овы сбрались?»
Коффи стоял не шевелясь, потом повернулся к Уэртону, посмотрел сначала на его руку, затем на его лицо. Я не мог понять, что означают эти взгляды. Чувствовал, они что-то означают, но понять, что именно, не мог. Что же касается Уэртона, то он меня не волновал. Потом он бы все равно ничего не вспомнил. Как лунатик.
— Ты — плохой человек, — прошептал Коффи, и я не могу с уверенностью сказать, что услышал я в его голосе: боль, злость или страх. А может, все вместе. Коффи вновь посмотрел на руку, вцепившуюся в его бицепс. Как смотрят на насекомое, которое может больно укусить.
— Ты прав, ниггер. — Уэртон самодовольно улыбнулся. — Плохой для таких, как ты.
Тут я понял, что сейчас может случиться что-то ужасное, способное полностью изменить намеченный план, точно так же, как землетрясение меняет русло реки. И ни я, ни кто-то другой не в силах что-либо изменить.
Но Зверюга придерживался иного мнения. Он оторвал руку Уэртона от бицепса Коффи, и ощущение безысходности исчезло. Я уже упоминал, что за время моей службы в блоке Е телефон губернатора никогда не звонил. Все так, но если б он зазвонил, я испытал бы точно такое же облегчение, как в тот момент, когда Зверюга разъединил руку Уэртона и бицепс черного гиганта. Глаза Коффи сразу затуманились. Свет внутри погас.
— Ложись на койку, Билли, — порекомендовал Уэртону Зверюга. — Отдохни.
Обычная фраза, которую мы не раз говорили нашим подопечным, но сейчас она пришлась как нельзя кстати.
— Может, и лягу. — Уэртон отступил на шаг, повернулся, его повело в сторону, но он не упал, в последний момент сумел удержаться на ногах. — Ну и ну! Все плывет перед глазами. Как после крепкой выпивки.
Уэртон поплелся к койке.
— Ниггеров надо сажать на отдельный электрический стул, — успел пробормотать он, прежде чем уперся коленями в край и рухнул на койку. Захрапел Уэртон еще до того, как его голова коснулась тюремной подушки.
— Господи, да как он смог встать после такой дозы снотворного? — прошептал Дин.
— Это неважно, главное — он отключился, — ответил я. — Если зашевелится — дай ему еще одну таблетку, растворенную в стакане воды. Но не больше. Убивать его нам ни к чему.
— Такое чудовище таблетками не убьешь, — пробурчал Зверюга, искоса глянув на Уэртона. — Таблетки им только на пользу.
— Он — плохой человек, — повторил Коффи чуть ли не шепотом, с некоторой неуверенностью, словно не очень-то знал, что означают его слова.
— Совершенно верно, — кивнул Зверюга. — Очень плохой. Но мы о нем можем уже забыть. Сегодня он нам не помешает. — И мы двинулись дальше, окружив Коффи, словно обожатели — идола. — Скажи мне, Джон, ты знаешь, почему мы взяли тебя с собой?
— Чтобы помочь, — ответил он. — Я думаю… чтобы помочь… даме?
Он вопросительно взглянул на Зверюгу.
Тот кивнул.
— Совершенно верно. Но как ты узнал об этом? Откуда тебе это известно?
Джон Коффи обдумал вопрос, потом покачал головой.
— Я не знаю. Говорю вам правду, босс. Я многого не знаю. И никогда не знал.
Другого объяснения мы от него так и не услышали.
Я знал, что маленькая дверь между моим кабинетом и кладовой не предназначалась для людей с габаритами Коффи, но я и представить себе не мог, сколь разительным окажется это несоответствие, до того момента как Коффи остановился перед дверным проемом, задумчиво оглядывая его.
Гарри засмеялся, но сам Джон вроде бы не увидел ничего комичного в ситуации, когда большой человек стоит перед маленькой дверью. Разумеется, и не мог увидеть, даже если бы уровень его интеллекта был на несколько пунктов выше. Он всегда был здоровяком, а дверь ненамного уступала в размерах обычной.
Коффи присел, чуть ли не на корточках протиснулся в дверь, выпрямился за ней и спустился по ступенькам, где его уже ждал Зверюга. Там Джон остановился и через пустую комнату посмотрел на возвышение, на котором стояла Старая Замыкалка, покинутая, на время забытая всеми, словно трон в замке умершего короля. Колпак, однако, никак не походил на корону, более приличествуя шуту. Удлиненная тень электрического стула падала на стену. Мне показалось, что запах сгоревшего мяса все-таки ощущается. Пусть и очень слабый. Но, видимо, у меня просто разыгралось воображение.
Гарри проскользнул в дверь, я — за ним. Мне не понравилось, как Джон словно завороженный смотрит на Старую Замыкалку. Еще больше мне не понравилось другое, когда я подошел поближе: мурашки на коже.
— Пошли, здоровяк. — Я взял его за руку и попытался увести к двери в тоннель. Поначалу он не сдвинулся с места.
— Пошли, Джон, нам пора, а не то придется возвращаться прямо сейчас. — Гарри нервно рассмеялся, взял Коффи за другую руку и потянул, но тот стоял как скала. А затем заговорил. Джон обращался не ко мне, не к нам, но слова его мне не забыть никогда.
— Они все еще здесь. Часть их все еще здесь. Я слышу, как они кричат.
У Гарри отвалилась челюсть и осталась висеть, словно сорванная с одной петли ставня в заброшенном доме. В устремленном на меня взгляде Зверюги был ужас, он отступил на шаг от Джона Коффи. Второй раз за последние пять минут я почувствовал, что мы на грани провала. Но тут инициативу взял на себя я. Когда же несколько позже угроза нависла над нами в третий раз, пришла очередь Гарри. Так что, поверьте мне, в ту ночь каждый из нас внес достойную лепту.
