– Что? – спросила она.
– Я думаю, что надо поехать в Вермонт, – сказал он неуверенно. – Ты не против поехать со мной?
– Почему в Вермонт?
– Там, в городке под названием Стовингтон, есть государственный центр по изучению чумы и других заразных заболеваний. Он, конечно, не такой большой, как в Атланте, но уж наверняка поближе к нам. Я подумал, что если остались еще в живых люди, работающие над этим гриппом, то многие из них должны оказаться там.
– Почему ты думаешь, что они могут остаться в живых?
– Конечно, может быть, они и мертвы, – сказал Гарольд довольно сухо. – Но в местах вроде Стовингтона, где приходится иметь дело с заразными заболеваниями, умеют принимать меры предосторожности. И если они еще работают, то, я думаю, они ищут таких людей, как мы. У кого есть иммунитет.
– Как ты до всего этого додумался, Гарольд? – Она смотрела на него с открытым восхищением, и он покраснел от удовольствия.
– Я много читал. Ни одно из этих мест не засекречено. Ну, так что ты думаешь, Фрэн?
Она думала, что это прекрасная идея. Эта идея отвечала ее потребности в порядке и власти. Конечно, люди из Стовингтона не могли умереть. Они доберутся туда, их примут, обследуют и установят ту разницу, то несоответствие, которое существует между ними и другими людьми, которые заболели и умерли. Ей не пришло в голову подумать о том, кому может понадобиться в настоящий момент вакцина.
– Я думаю, нам надо найти дорожный атлас и посмотреть, как мы можем туда добраться, – сказала она.
Лицо его вспыхнуло от радости. На мгновение ей показалось, что сейчас он поцелует ее, и в ту единственную ослепительную секунду она бы не стала возражать, но эта секунда прошла. Задним числом она была рада, что этого не произошло.
По дорожному атласу, в котором расстояния измерялись в сантиметрах, все выглядело достаточно просто.
– Сколько миль нам придется проехать? – спросила Фрэн.
Гарольд взял линейку, измерил расстояние и сверился с масштабной шкалой.
– Ты не поверишь, – сказал он угрюмо.
– Что такое? Сто миль?
– Больше трехсот.
– О Боже, – сказала Фрэнни. – Это разрушает мои представления о мире. Я где-то читала, что большинство штатов Новой Англии можно обойти за один день.
– Это просто такой трюк, – сказал Гарольд ученым тоном. – Действительно, можно побывать в четырех штатах – Коннектикуте, Род-Айленде, Массачусетсе и Вермонте – за двадцать четыре часа, если идти правильным маршрутом, но нам это ни к чему.
– Откуда ты все это знаешь? – спросила она удивленно.
– Книга рекордов Гиннеса, – сказал он пренебрежительно. – Собственно говоря, я подумывал о велосипедах. Или… не знаю… мотороллерах, что ли.
– Гарольд, – сказала она проникновенно, – ты гений.
Гарольд кашлянул и покраснел. Он снова выглядел польщенным.
– Завтра утром мы можем на велосипедах доехать до Уэллса. Там есть фирменный магазин фирмы «Хонда»… Ты умеешь водить «Хонду», Фрэн?
– Я смогу научиться, если какое-то время мы поедем помедленнее.
– О, я думаю, было бы очень неблагоразумно ехать быстро, – сказал Гарольд очень серьезно. – Никогда не знаешь, в какой момент завернешь за поворот и наткнешься там на три разбитых машины, перегородивших дорогу.
– Но мы и не будем спешить, так ведь? Но зачем нужно ждать до завтра? Почему бы не поехать сегодня?
– Ну, сейчас уже пошел третий час, – сказал он. – Дальше Уэллса мы не доедем, а нам ведь нужно еще экипироваться. Это будет легче сделать здесь, в Оганквите, так как тут мы знаем, где что найти. Кроме того, нам понадобится оружие.
Странно. Как только он произнес это слово, она сразу же подумала о ребенке.
– Зачем нам оружие?
Он посмотрел на нее мгновение, а потом опустил глаза. Краска заливала его шею.
– Потому что больше нет полиции и судов, а ты – женщина, к тому же – хорошенькая, и некоторые люди… некоторые мужчины… могут… повести себя не по-джентльменски. Вот зачем.
Кожа его стала почти пурпурной.
Он говорит об изнасиловании, – подумала она. – ИЗНАСИЛОВАНИЕ. Но каким образом может кто-то захотеть изнасиловать меня. Ведь я беременна. Но ведь об этом никто не знает, даже Гарольд. И даже если ты скажешь насильнику: «Пожалуйста, не делайте этого, потому что я беременна», то стоит ли ожидать, что он ответит: «Господи, леди, извините меня, пойду изнасилую кого-нибудь другого»?
– Хорошо, – сказала она. – Оружие. Но все равно мы можем добраться до Уэллса уже сегодня.
– У меня здесь есть еще одно дело, – сказал Гарольд.
Под крышей амбара Мозеса Ричардсона было ужасно жарко. Струйки пота стекали по ее телу, когда они добрались до сеновала, а когда они взобрались по шаткой лесенке на крышу, струйки превратились в реку, от которой потемнела ее блузка.
– Ты думаешь, это необходимо, Гарольд?
– Я не знаю. – Он нес ведро белой краски и здоровую кисть. – Но амбар видно с шоссе № 1, а по нему могут проехать люди.
– Но ты ведь можешь упасть и сломать себе шею. – От жары у нее разболелась голова, и Кока-Кола тошнотворно плескалась у нее в животе.
– Я не упаду, – сказал Гарольд нервно. Он взглянул на нее. – Фрэн, ты выглядишь больной.
– Это от жары, – пробормотала она.
– Ради Бога, спускайся вниз. Полежи под деревом. И посмотри на муху, которая бросит вызов смерти на отвесном десятиградусном скате крыши амбара Мозеса Ричардсона.
– Не шути. Я по-прежнему думаю, что это глупая и опасная затея.
– Возможно, но я буду чувствовать себя спокойнее, если сделаю это.
«Он делает это для меня», – подумала она.
Она привстала на цыпочках и легко поцеловала его в губы.
– Будь осторожен, – сказала она и быстро сбежала вниз, так что Кока-Кола заплескалась у нее в животе. Быстро, но не настолько, чтобы не успеть заметить, как в глазах у него появилось удивленное, счастливое выражение. Еще быстрее она спустилась с сеновала, так как чувствовала, что сейчас ее вырвет. Она-то знала, что дело в Кока-Коле, жаре и ребенке, но что подумает Гарольд, если услышит? Поэтому-то она и торопилась выбраться поскорее из амбара, чтобы он не услышал. И она успела. Как раз.
Гарольд спустился без четверти четыре. Теперь кожа его была ярко-красной, а руки забрызгались белой краской. Пока он работал, Фрэн дремала под вязом во дворе Ричардсона, в любой момент готовая проснуться, услышав треск дранок и отчаянный крик бедного толстого Гарольда, падающего с высоты девяноста футов навстречу жесткой земле. Но он так и не раздался – слава Богу, и теперь Гарольд стоял гордо перед ней – зеленые ноги, белые руки и красные плечи.
