Может, еще не поздно спастись, решил я и приподнялся, одеяло сползло с моих плеч. Сейчас я наклонюсь, постучу по стеклу кабины, скажу Гарри, что надо убираться отсюда…
Джон Коффи громадной рукой схватил меня за плечо, и я тут же шмякнулся на задницу.
— Смотрите, босс. — Он указал на дом. — Кто-то не спит.
Я проследил за его пальцем, и у меня упало сердце. В одном из окон первого этажа горел свет. Скорее всего в комнате, в которой Мелинда теперь проводила дни и ночи. Она уже не могла подниматься по лестнице, точно так же как не могла сгребать листья, засыпавшие лужайку после недавней грозы.
Они, конечно, услышали шум подъехавшего грузовичка, этого древнего «фармолла» Гарри Тервиллигера, с ревущим двигателем и чихающим глушителем. Черт, в эти ночи Мурсы не могли крепко спать.
И точно, свет вспыхнул на кухне, потом в гостиной, в холле… Наконец зажглась лампочка на крыльце. Я наблюдал за этими приближающимися огнями, как человек, стоящий у бетонной стены и выкуривающий последнюю сигарету в ожидании, когда взвод поднимет ружья и послышится команда «пли!». А потом двигатель «фармолла» смолк, скрипнули дверцы и захрустел гравий под ногами выпрыгнувших из кабины Гарри и Зверюги.
Джон встал, потянув меня за собой. В лунном свете его лицо горело нетерпением. Почему нет, помнится, подумал я тогда. С чего бы ему не рваться в этот дом? Он же идиот.
Зверюга и Гарри стояли плечом к плечу, словно дети, застигнутые грозой, в двух шагах от задних колес грузовичка. По их лицам я видел, что они испуганы не меньше моего. Настроение мое от этого не улучшилось.
Джон спустился на землю. Не прыгнул вниз, а просто сошел с кузова, как со ступеньки. Я последовал за ним на негнущихся ногах и растянулся бы на гравии, если бы он не ухватил меня за руку.
— Мы облажались, — просипел Зверюга. Его глаза округлились от страха. — Святой Боже, Пол, о чем мы думали?
— Сейчас поздно говорить об этом. — Я подтолкнул Коффи, и он послушно встал рядом с Гарри. Я же подхватил Зверюгу под руку, и мы вдвоем пошли к крыльцу, освещенному горящей над дверью лампой. — Разговаривать с Холом буду я. Понял?
— Да, — отозвался Зверюга. — Сейчас это единственное, что я способен понять.
Я оглянулся.
— Гарри, оставайся с Джоном у грузовичка, пока я вас не позову. Не хочу, чтобы Мурс увидел вас до того, как я его подготовлю. — Только я знал, что подготовить начальника тюрьмы мне не удастся. Ни-ког-да!
Зверюга и я подошли к ведущим на крыльцо ступенькам, когда распахнулась входная дверь. На пороге возник Хол Мурс в пижамных штанах и полосатой футболке. Седые волосы торчали во все стороны. Он прекрасно знал, что, работая в тюрьме, нажил множество врагов, и вышел с револьвером в руке, тем самым, который обычно висел над каминной доской в гостиной. Модель эта называлась «нед бантлайн спешл», и стрелял из этого револьвера еще дедушка Хола. Но я увидел взведенный курок, и внутри у меня все похолодело.
— Кого это принесло сюда в половине третьего утра? — спросил Хол. Страха в его голосе не слышалось. На какое-то время пропала даже дрожь в руках. — Отвечайте, или… — ствол револьвера начал подниматься.
— Это мы, — отозвался Зверюга и поднял руки ладонями вверх, показывая, что он безоружен. Таким голосом он не говорил никогда. Словно дрожь из рук Мурса переночевала в горло Брута Хоуэлла. — Пол, я и… Это мы!
Зверюга поднялся на одну ступеньку, чтобы свет упал ему на лицо. Я присоединился к нему. Хол Мурс переводил взгляд с меня на Зверюгу, решимость в его глазах сменилась недоумением.
— Что вы тут делаете? Во-первых, сейчас глубокая ночь, во-вторых, это же ваша смена. Я это знаю, мне принесли график дежурств. Так какого черта… Господи, или в тюрьме бунт? — Тут он поднял глаза и посмотрел за наши спины. — Кто еще стоит у грузовичка?
«Разговаривать с Холом буду я», — так я проинструктировал Зверюгу. Но пришла пора говорить, а я не мог открыть рта. В тот день, по дороге на работу, я подготовил небольшую речь, объясняющую наше появление у дома Мурсов. С достаточно логичными доводами, выслушав которые, Хол впустит нас в дом. Но подготовка пошла насмарку, в голове у меня все перемешалось. Мысли и образы сменяли друг друга: горящий Дел, умирающий Мистер Джинглес, старик Два Зуба, подпрыгивающий на Старой Замыкалке и орущий, что индейка готова. Такой вот вихрь кружился в моей голове. Я верю, что в мире есть место добру, что добро это — свидетельство присутствия нашего любимого Бога. Но я верю и в существование другой силы, не менее реальной, чем Бог, которому я молился всю жизнь, и сила эта целенаправленно старается порушить все доброе. Не сатана, я говорю не о сатане (хотя я верю, что и он существует), но какой-то демон разрушения, отвратительное создание, которое радостно гогочет, когда старик, пытаясь раскурить трубку, поджигает на себе одежду или когда младенец сует в рот подаренную ему на первое в жизни Рождество игрушку и задыхается. Времени на раздумья мне хватало, прошло много лет, прежде чем из Холодной горы я попал в Джорджия Пайне, поэтому теперь я абсолютно убежден, что сила эта активно воздействовала на нас в ту ночь, пытаясь не допустить Джона Коффи к Мелинде Мурс.
— Хол… я… — Язык отказывался мне подчиняться.
Мурс вновь поднял револьвер, нацеливая его куда-то за наши спины. Его налитые кровью глаза широко раскрылись. И тут появился Гарри Тервиллигер, таща за собой нашего большого мальчика, который улыбался во весь рот.
— Коффи, — выдохнул Мурс. — Джон Коффи. — На мгновение у него перехватило дыхание, а потом он заорал во весь голос: — Стой! Стой, или я стреляю!
А из глубин дома донеслось:
— Хол? Что ты там делаешь? С кем ты разговариваешь, гребаный членосос?
Мурс обернулся, на лице его отразилось смущение. Думаю, мне хватило бы секундного замешательства Хола, чтобы вырвать револьвер из его руки. Да только мои руки не желали меня слушаться. К ним словно привязали по гире. И в голове что-то трещало, не давая думать, совсем как радиопомехи в грозу заглушают передачу. А страх подавил все остальные чувства.
Гарри и Джон Коффи приблизились к крыльцу. Мурс вновь посмотрел на нас и поднял револьвер. Потом он признался, что действительно хотел застрелить Коффи. Он решил, что мы все взяты в заложники, а за грузовиком и в темноте прячутся те, кто захватил нас и привез к его дому. Мурс не понимал, почему мы здесь оказались, но предполагал, что наиболее вероятная причина — месть.
Но прежде чем он выстрелил, Гарри Тервиллигер сделал шаг вперед и закрыл собой Коффи. Коффи его не заставлял, Гарри сделал это по собственной воле.
