— Так вы всё же обратили внимание на его ботинки?
— Ну, они чёрные были.
— До этого вы утверждали, что не помните. И всё же вы сказали: его завели. Кто?
— Я… я не помню, может, прохожие помогли, может, полиция, а может, сам вошёл. Не помню.
— Ещё вопросы есть? — заметив панику свидетельницы, произнесла судья.
— Подсудимый хотел бы задать вопрос. Можно?
— Если вы все вопросы задали — да.
— Скажите, пожалуйста: а когда вас впервые допрашивали по этому делу? — поинтересовался обвиняемый.
— Меня не допрашивали.
— Вас плохо слышно, повторите ответ на поставленный вопрос, — уточнил гособвинитель.
— Меня не допрашивали.
— Странно, а у нас имеется протокол предварительного допроса.
— Да?
— Да.
— Ещё вопросы есть?
— Да, имеются в связи с расхождением в показаниях, — привстал со своего места гособвинитель. — В связи с тем, что свидетель сказал, что вообще ранее не проходил процедуру допроса, предлагаю ознакомить его с протоколом и сверить, его ли на нём подпись.
— Принесите. Спасибо. Свидетель, подойдите пожалуйста. Эта ваша подпись? А здесь? Здесь? Здесь? И эта? То есть, вы подтверждаете, что к вам приходил следователь и проводил допрос? И все подписи являются вашими? Проходите на своё место. Возражения против оглашения протокола допроса будут? Нет. Суд постановил огласить данные протокола допроса, — произнесла судья и начала зачитывать данные. — Это ваши показания?
— Да. Наверное.
— Так — да или наверное? Вы подписали, значит, были с ними согласны. Если что-то неправильно, вам наверное следователь объяснял, что вы можете что-то уточнить, добавить к имеющимся показаниям? Протокол прочитан лично, замечаний к протоколу не имеется, и ваша подпись. Следователь же не просто так пишет, что захочется, и заставляет вас подписать? Он же задаёт вам вопросы, фиксирует всё, потом даёт вам прочитать и только после этого подписать? Почему же ваши показания на тот момент и на сегодняшний день — расходятся?
— Не помню. Значит, на тот момент мне казалось, что всё так, а сейчас я что-то вспомнила, что-то забыла.
— То есть, о предполагаемом нападении скинхедов в тот момент вы забыли? Так вы утверждаете, что слышали об этом?
— Я не могу сказать точно.
— А скажите, пожалуйста, вы вообще знаете, кто такие скинхеды?
— Организация какая-то неформальная…
— А в чём она неформальная? Чем они отличаются? Татуировки, бритые головы, специальный сленг?
— Это обязательно должен знать каждый человек? — уставилась на неё свидетельница.
— Нет, но мы идём по протоколу. Вы это сказали на основании чего?
— Не помню, может, в окно видела кого-то похожего, может, пострадавший или его сопровождавшие сказали.
— Ещё вопросы будут? Всё, вы свободны. Спасибо, — произнесла судья, и свидетельница покинула зал суда.
— Вопрос к следователю, — оповестила судья. — По данным следствия, были ли замечены на месте преступления лица, предположительно относящиеся к данной группировке?
— Нет, ваша честь. Данные лица в свидетельских показаниях до этого момента отсутствовали. В результате проведения процессуально-следственных действий было произведено изучение данных видеокамер с места преступления. И ничто не навело на мысль о причастности к данному делу скинхедов. Более подробный отчёт был передан в прокуратуру вместе со всеми документами по данному производству.
— Можно, ваша честь? — приподнялся со своего места адвокат.
— Слово даётся защите.
— Я хотел бы отметить, что дело построено на косвенных уликах. В соответствии с показаниями свидетелей, после аварии вокруг Терещенко собралось много народа. Могли в этот момент подкинуть орудие преступления? И опять же, отсутствие или присутствие указанных в свидетельских показаниях Поляковой Алёны Ивановны скинхедов не может быть подтверждено или опровергнуто на основании данных, полученных с камер видеонаблюдения, расположенных неподалеку от места преступления. Дело в том, что в этот момент была сильная вьюга, и она ограничила видимость дальних камер. А припаркованный возле музея автобус заслонил обзор для ближайшей из камер.
— Однако никакие скинхеды не фигурировали в показаниях свидетелей до этого момента, как, собственно, и в более ранних показаниях самой Поляковой, — напомнил прокурор. — Можно задать вопрос подсудимому, ваша честь?
— Вы служили в армии. Вас научили там пользоваться огнестрельным оружием?
— Протестую, ваша честь, — встал на защиту адвокат. — Исходя из подобной логики, каждый, кто служил — потенциально опасен, так как умеет обращаться с оружием.
— Принято, — согласилась судья. — У обвинения ещё есть вопросы?
— Да. Вам знаком пистолет, из которого было осуществлено покушение?
— Да. И я это уже говорил, — как и прежде, не стала врать Юля.
— При каких обстоятельствах вы сталкивались с этим оружием?
— Он принадлежал покойному отцу моей подруги.
— А как фамилия, имя и отчество вашей подруги?
— Юлия Станиславовна Розенфельд, — растерянно хлопая глазами, произнесла Юля.
— Ваша честь, позвольте предположить, что эта самая Юлия Станиславовна Розенфельд являлась соучастницей Терещенко.
У Коли от этих слов перед глазами всё поплыло.
— Нет, нет! — срывающимся на крик голосом воскликнула Юля.
— Значит, она не давала вам оружие?
— Нет.
— Насколько мне известно, Юлия Станиславовна находится в зале суда? Я настаиваю на взятии её под стражу. Так как, согласно отказу обвиняемого от участия в преступлении, получается, что именно она осуществила неудачную попытку убийства, впоследствии подкинув пистолет подследственному. Терещенко, вы согласны с данным утверждением?
— А ещё успела сбить подсудимого и скрыться в неизвестном направлении, — буркнул адвокат, но услышали это все.
— Протестую, ваша честь, — воззрился на адвоката гособвинитель. — Мы находимся в зале суда, а не в цирке.
— Принято, — согласилась судья. — Подсудимый, вы не ответили на вопрос гособвинителя: вы утверждаете, что Розенфельд не давала вам пистолет своего отца? Утверждаете, что вы не брали его без разрешения? Но при этом утверждаете, что не виновны? Суд постанавливает взять присутствующую в зале судебного заседания Юлию Станиславовну Розенфельд под стражу.
— Нет! — закричал подсудимый. — Она ни в чём не виновата!
— Если невиновны вы, то откуда такая уверенность? — обратился к подсудимому гособвинитель. — Вы защищаете подругу или признаёте свою вину?
Юля перевела взгляд с судьи на Колю, в её глазах стояли слёзы, и вдруг она срывающимся голосом произнесла:
