И Джейни знала, что отец докажет свою правоту. Если сатана действительно управляет его душой, как это утверждает мать, то он больше никогда не осмелится брать в руки змей.
— А раз ты такая праведница, — язвительно усмехнулся Джордж, — то что же ты ни разу еще не вошла в круг змееносцев?
Сара замерла. Ей нечего было на это ответить. Она злобно посмотрела на него, но Джордж спокойно выдержал этот взгляд, который, как ему показалось, длился целую вечность. Она встала, собрала остатки поджарок в пустую консервную банку и передала ее Джейни.
Девочка добавила туда то, что не доела сама, и крошки с тарелки отца, и пошла во двор кормить лохматую черную дворняжку по кличке Блэки, привязанную на длинную цепь за домом. Завидев маленькую хозяйку, пес выскочил из конуры и начал нетерпеливо повизгивать, отчаянно размахивая хвостом и поскуливая от радостного предвкушения пищи. Ржавая цепь при этом не переставала противно громыхать. Джейни подошла к собаке и осторожно погладила, надеясь, что Блэки немного успокоится, но он не смог сдержать переполнявших его чувств и прыгнул на нее, чуть не выбив из руки банку с лакомством, прежде чем девочка успела поставить ее на землю. Затем Джейни подтащила садовый шланг и налила своему питомцу полную миску свежей воды. Потом села рядом с собакой на корточки и стала ласкать ее, разговаривая о чем-то своем и с удовольствием наблюдая, как Блэки жадно заглатывает шкварки от отбивных. Девочке совсем не хотелось возвращаться в дом. Гораздо лучше было слушать, как Блэки хрустит поджарками и хрящами, чем присутствовать при ругани родителей. А Блэки — настоящий друг и, кстати, прекрасный сторожевой пес. Когда кто-нибудь проходил мимо их дома, он каждый раз начинал звонко лаять, а если прохожий не торопился уходить, то и рычать.
Но в этот момент открылась дверь черного хода и послышался разъяренный крик матери:
— Прекрати торчать без дела возле собаки! Пойди лучше полей грядки! Дождя уже три дня не было; ты погляди — вся почва рассохлась!
— Хорошо, мамочка! — крикнула Джейни, стараясь произнести это как можно ласковей.
Но на Сару это не подействовало:
— Похоже, Уолши не слишком загружают тебя работой. А ты для них все равно, наверное, из кожи вон лезешь, только чтоб угодить! Тебе уже все равно, что я должна здесь крутиться одна и вдобавок еще ухаживать за твоей бабушкой!
Она раздраженно нахмурилась, резко развернулась и, хлопнув дверью, скрылась в доме.
После упреков матери Джейни всегда чувствовала себя виноватой. Она сразу же включила воду и направила шланг вертикально вверх, чтобы струя походила на фонтан, и вода нежно падала на только что проклюнувшиеся ростки. Конечно, сорняки на грядке росли очень быстро — они были неприхотливые, и подолгу могли обходиться без воды — но все равно, критически оглядев их, Джейни пришла к выводу, что огород еще не в таком плачевном состоянии, чтобы нужна была немедленная прополка.
Но все же и на этот раз чувство вины после слов матери имело под собой вполне конкретную почву: Джейни постоянно ловила себя на том, что она и в самом деле не очень-то любит проводить время рядом с бабушкой, и хотя девочка хорошо еще помнила, что раньше старушка была очень милой и веселой, и с ней никогда не приходилось скучать. Правда, когда это счастливое время кончилось, Джейни еще не было и семи лет. Бабушка всегда ухаживала за ней, придумывала всякие игры, кормила и даже меняла пеленки, когда Джейни была совсем еще маленькой. Девочка вспомнила, как на День Всех Святых и День Благодарения бабушка пекла вкусные тыквенные пироги, а у пустых тыкв вырезала глаза и смешные пасти. А на Рождество Джейни помогала ей делать для елки бусы из воздушной кукурузы. Бабушка всегда просила Джейни остерегаться змей, а когда родители были далеко и не могли слышать их разговоров, советовала внучке не ходить в церковь к змееносцам и никогда не брать в руки змей. Пусть лучше это делают другие, кого заставляет и уговаривает этот противный священник с лошадиными зубами.
Однако по воскресеньям, когда вся семья отправлялась в церковь, Джейни иногда чувствовала в себе неодолимое желание встать в круг смельчаков, чтобы доказать всем, что она такая же храбрая, как они. Она гордилась отцом, который часто принимал участие в этой священной церемонии, а когда все уже было позади — испытывала легкое головокружение и безудержную радость, хотя в те секунды, когда извивающийся клубок еще находился в отцовских руках, сердце ее замирало и Джейни казалось, что она вот-вот умрет от страха.
Доктор Чак как-то спрашивал ее, что она испытывает в такие минуты, и она честно рассказала ему обо всем. Он, как и бабушка, попытался убедить ее никогда не поддаваться таким порывам и даже не пробовать брать в руки ядовитых змей. Но если об этом написано в Библии, то как это может быть неправильно?…
Сара же, наоборот, никогда не отговаривала Джейни от участия в церемонии и не запрещала дочери брать в руки змей, хотя сама она ни разу этого не сделала, потому что на ее глазах от змеиного укуса умер ее собственный отец. Однако если бы она узнала, что доктор Чак просил Джейни не участвовать в змеилищах, она лишь еще сильнее укрепилась бы в мысли, что он самый настоящий язычник. Девочке непонятно было только одно: если Уолши такие жуткие люди и не ходят не только в церковь Христа-спасителя имения Карсон, но и ни в какую другую церковь, и вообще, по воскресеньям сидят дома, то почему же с ними так интересно и весело, и почему тогда они такие счастливые и добрые, а Сара, наоборот, злая и неприветливая? Джейни очень трудно было поверить в то объяснение, которое ей пытались вдолбить с детства: что грешные и злые люди получают все на этом свете, а праведникам воздастся лишь после смерти. Тем более, что доктор Чак и доктор Анита вовсе не казались злыми и грешными. Они были простыми и милыми.
К этому времени солнце стало уже склоняться над горизонтом, и Джейни увидела, как над потемневшей опушкой леса, где-то далеко-далеко в небе расплылась широкая багряно-красная полоса. Яркий закат по всем приметам предвещал погожий завтрашний день. И как раз завтра в поместье Карсон съедутся гости. А она останется здесь и вместо развлечений будет все утро пропалывать огород. Единственной радостью в жизни Джейни было общение с Уолшами, и когда строгая мать лишала ее удовольствия поехать в поместье, ей становилось невыносимо тоскливо и одиноко.
Но Джейни боялась открыто спорить с матерью. С детства ее воспитывали в духе покорности и подчинения старшим. И поэтому сейчас ей было особенно стыдно за то, что она втайне мечтает стать такой же, как Анита и Чак, а не как ее родители. Джейни хорошо училась в школе. Особенно ей удавались сочинения, и как-то раз ее пригласили принять участие в выпуске школьной газеты. Но, узнав об этом, Сара строго-настрого запретила дочери даже думать о подобных вещах. Девочка сильно переживала это, и Уолши были на ее стороне. Они посоветовали ей усердно заниматься, и тогда она сможет получить стипендию и поступить в колледж. Иногда фантазии заводили Джейни еще дальше: ей уже мерещилось, будто она живет с Анитой и Чаком в Ричмонде и ходит в университет, при этом Уолши во всем помогают ей, как родные, и поэтому ей совсем не одиноко и не страшно в таком большом городе…
