— Господин Лютор, любое государство примет за радость обзавестись очередной партией наших мечей для своих армий, но, к сожалению, делать больше чем сейчас, мы не можем. Хоть и идёт всемирная пропаганда отказа от магии, государства без её помощи обойтись не могут. Перед тем как приступить к обучению, вам необходимо установить контакт с «огненной сталью».
— Что такое «огненная сталь»?
— Сейчас узнаете, господин Лютор.
Ролмер повёл мальчика в конец пещеры. Там находилась деревянная дверь, на которой была выжжена замысловатая пентаграмма.
— Грован, мы пришли, — громко сказал слуга, предварительно постучав.
— Да-да, входите, — словно издалека послышался голос.
Ролмер с Лютором зашли в шестиугольное помещение. Там стоял запах серы и щелочных испарений. В центре находился большой каменный предмет. Он напоминал гору с чревом вулкана, только у краёв кратера имелось множество плоских длинных отростков похожих на лепестки завядшего цветка, которые свисали до пола. Всё это было накрыто высоким стеклянным цилиндром. По разные стороны от этого объекта, стояло три стола доверху набитых алхимической аппаратурой, половина которой вовсю работала, смешивая и изменяя элементы. В дальней части комнаты, стоял небольшого роста человек в синем плаще. Он был кругленький, полноватый, лысый; его миловидное лицо украшала стриженная белая борода, на глазах были круглые чёрные очки. Услышав, как дверь отворилась, Грован обернулся. В правой руке он держал колбу, из которой струёй валил дым.
— О, здравствуйте Ролмер, как у вас дела?
— Всё великолепно, спасибо.
— Простите меня за дырявую память, молодой господин, я не помню вашего имени.
— Лютор.
— Очень приятно господин Лютор, я главный алхимик графини Рианы. — Грован отвернулся и влил что-то в чересчур дымящуюся колбу, заставив её прекратить извергать серый мутный газ. Он освободил руки и подошел к объекту, накрытому высоким стеклянным цилиндром. — Перед вами адов тюльпан. Эту штуку я сорок лет назад выкупил в долине чертей, близ ворот преисподней, где добывают породу грантомрама. Занесло меня туда случайно. В тот день в одиночестве я прогуливался по красной земле того странного места, в надежде найти что-нибудь необычное. Я заметил, как какой-то человек вырвал из земли странный предмет, из которого вылезали танцующие языки пламени. Я подошел к нему и спросил: «Скажите, что это?». Он съязвил в ответ: «Вам не повезло, этот тюльпан последний и сорвал его я, так что придется подождать лет десять, пока не вырастут новые!» И тогда я спросил, чем же ценен этот предмет, а он ответил, что это генератор подземных магических энергий, питающийся сталью. Этот ответ меня заинтриговал. Тогда я был начинающим алхимиком, но обладал хорошей интуицией. Я сразу предложил ему полмешка золота. Он охотно согласился, взял деньги, посмотрел на меня, как на идиота и ушёл. Потом, спустя месяц, я уже хотел выбросить свое, казалось, выгодное приобретение, потому что считал его бесполезным, не зная толком, что с ним делать. И, именно в тот день я услышал, что лидеру Клана Огня требуются алхимики. Обязательно при себе нужно было иметь тюльпан из долины чертей, желательно последний. А у меня, как раз такой был. Мне сказали, что я принят на работу. Здесь меня научили правильно обращаться с этим дьявольским цветком. С тех пор он подрос, стал втрое больше, даже я теперь меньше его.
— Вы, несомненно, отличный рассказчик и слушать вас очень приятно, но время уходит.
— Да-да, простите меня, просто бывает, что мне не с кем поговорить.
— Ничего страшного, приступим к делу.
— Да-да… Лютор, прошу вас, встаньте сюда и прислоните ладони к стеклу. Вот, отлично. Сейчас тюльпан будет общаться с вами с помощью стального огня. Только следите, чтобы огонь не сжёг ваш разум.
Вялые свисающие лепестки слабо зашевелились. Пустая темная полость чёртового тюльпана наполнилась расплавленной сталью, горевшей сине-зелёным пламенем, которое усиленно собирало свои языки в сторону мальчика. В голове Лютор слышал голоса. Огонь ласково звал его к себе, посылая в разум тёплые вспышки красочного огненного мира, пытавшегося слиться с сознанием. Мальчик словно во сне подался вперед, стекло цилиндра вогнулось и пропустило его сквозь себя.
— Знаете Ролмер, я вам никогда не говорил, что это не совсем стекло, это живое стекло, так же как и горящая сталь, перерабатываемая этим цветком тоже живая. И, насколько я заметил, цилиндр с горлом дракона живут в синергии, — комментировал Грован.
Лепестки обвили конечности Лютора, подняли над кратером тюльпана, растянув, чтобы мальчик не шелохнулся.
— Не бойтесь, господин Лютор все будет хорошо, — успокоил Ролмер.
— Это быстро кончится, — добавил Грован.
Тонкие языки пламени, как нити, окутали всё тело своей жертвы. Ребенок кричал от боли и от животного страха. Лютора медленно разрывало пополам вдоль линии симметрии. Огненная рука пробила грудь, вырвала сердце, и забрала его с собой туда, откуда появилась. Хлынувшую кровь ловил расплавленный горящий металл, не сжигая, мешая с собой, при этом изменяясь в цвете. Две половинки тела отделенные от головы высохли, как мертвые листья, но не воспламенились. А отделенная от тела голова, пребывая в сознании, наблюдала за всем этим.
— Смотрите Ролмер, сейчас начнётся регенерация с суперкомпенсанией жизненных сил. То, что он ещё жив, говорит о том, что вы сделали правильный выбор. Этот мальчик рожден в пламени адовом, он станет превосходным колдуном с таким потенциалом.
— Надеюсь, вы правы, Грован.
Две высушенные половины тела срослись и слились с головой. Те места, где проходили крупные артерии, проткнули змеевидные ростки, появившиеся из горящей кипевшей внизу стали. Живая смесь крови и жидкого металла, ласкаемого огнём, наполняло и восстанавливало тело Лютора до тех пор, пока оно не стало прежним.
Не было больше боли. Лютор почувствовал сильную эйфорию, отчего невольно издал стон. Разум помутнел, тело немного повисело в воздухе, затем плавно опустилось в кипящую сталь. Казалось, Лютор решил принять ванну.
— Он сейчас пережил момент высшего наслаждения, именуемый «суперкомпенсанией жизненных сил»! Как бы я хотел оказаться на его месте!
— Грован, вы же знаете что для вас это невозможно, как бы вы не хотели.
— Ну и что! Помечтать нельзя! Сколько я вас знаю Ролмер, вы всегда смиряетесь с постановленным порядком вещей и даже в мыслях не позволяете себе немного больше чем можете иметь!
— Таково моё предназначение, таков мой долг, и мне это нравится.
— Как можно так жить? Хотя, наверное, я бы понял это, если бы был не алхимиком, а слугой. И, наверное, говорил бы о своём долге с такой же уверенностью, спокойствием, и невозмутимостью, как и вы.
