– А телефона, или другого способа связи с убежищем нет?
– Вроде бы нет. Я о таком не слышал.
Рощин наклонился, поднял с пола молоток. Лейтенант пояснил:
– Это я его принес. Стучал им по двери. Ноль эмоций.
– Ну попробуем еще раз.
Полковник быстро простучал по металлу три раза, затем еще три раза, но уже с паузами, и закончил такой же быстрой серией из трех звонких ударов. Выждал немного, повторил все в такой же последовательности. Тоха поморщился — в темном коридоре эти резкие звуки били по ушам немилосердно.
Минут через пять Рощину надоел «концерт», и он бросил молоток на пол:
– Нда… будем искать другой способ. Скажи, Чижов…
Договорить он не успел — в двери что-то залязгало, застучало, она начала распахиваться с противным скрежетом. Но полностью не раскрылась, замерла — из широкой щели шагнул высоченный мужик в солдатских штанах и линялой тельняшке. В свете фонарей, притащенных откуда-то Бакаевым и Тюриным, отразилось очень мрачное небритое лицо с устало-отрешенными глазами. Меж узких губ дымили папироса. Перекинув ее в уголок рта, лицо недовольно вопросило:
– Ну и зачем SOS стучали? Что у вас за катастрофа — будто опять «Титаник» тонет?
– Полковник Рощин, двенадцатое ГУМО. Товарищ прапорщик — вы наш снаряд забрали. Придется его вернуть — нам он нужен.
– Ишь ты! Двенадцатое ГУМО! — с показушным изумлением произнес Онищенко. — И зачем же вам снаряд понадобился? Столько лет пролежал никому не нужный, и тут на тебе…
– Прапорщик: а как, по-вашему — для чего нужны снаряды?
– Снаряды нужны, чтобы их взрывать, — степенно произнес тот.
– Вот вы и ответили сами на свой вопрос.
– А взрывать кого надумали?
– Прапорщик, вы, думаю, заметили — наверху творятся нехорошие дела. Взрывать мы собираемся тех, кто эти дела заварил. Если вы еще не окончательно свихнулись, то ваша помощь не помешает — сил у нас маловато.
Прапорщик, сплюнув бычок, достал из кармана початую пачку, достал новую папиросу, прикурил от дешевой зажигалки, затянулся, выдохнул облако удушающего дыма, кивнул:
– Как удачно — я и в самом не полный псих. Так… частичный… Хотя с психиатрами общаться не готов — у них, думаю, будет другое мнение. И в плане проведения атомных взрывов буду рад вам помочь. Заходите — чувствуйте себя как дома.
Рощин от приглашения не отказался — пошел за прапорщиком. За полковником потянулись все остальные — наверху лишь танкисты остались. В бомбоубежище работало освещение, но все равно было как-то сумрачно. Онищенко завел народ в комнатку, буквально сиявшую от электрического света — сюда он, похоже, притащил все лампы, до которых смог добраться. Посредине стол, заваленный какими-то деталями и проводами, в одном углу раскладушка, в другом, на двухколесной тележке с подставкой находился большущий снаряд кремово-белого цвета с медно-красным ободком внизу, и черно-оранжевым носом. Стильная вещичка — сразу видно, что непростая.
Полковник подошел к столу, присвистнул:
– Я вижу, вы тут время не теряли?!
– Да так — ковырялся понемногу, — уклончиво ответил прапорщик.
– Вижу я, взрыватель уже на месте. А это что за запчасти — хотели собрать второй снаряд?
– Так точно. Хотел. Только не получается — не хватает двух секций взрывчатки. Может вы сможете чем-то их заменить? Я уж что только не передумал…
Рощин, присев на единственный стул, задумчиво намотал себе на указательный палец кусок провода, заканчивавший какой-то многоугольной кривой пластиной, и устроил присутствующим краткую лекцию по основам конструирования и сборки ядерных зарядов в кустарных условиях:
– Прапорщик — вы чем собирались заменить недостающие сегменты? Толом залить? Или что? Посмотрите — ядро покрывается равномерно со всех сторон. Взрывчатое вещество, используемое здесь, имеет высокие прочностные характеристики — детали из него вырезаются на прецизионных станках. Допуски в сотые доли миллиметра, если не меньше. Само плутониевое ядро отполировано так, что зеркалу и не снилось — примыкание всех деталей в инициаторе должно быть идеальное. Далее — на каждой пластине имеется свой детонатор. Детонаторы тоже непростые — время срабатывания у них выверено с высочайшей точностью. Десятитысячные доли секунд — если не менее. Провода, по которым к детонаторам подводится ток, имеют одинаковую длину. Их концы обрезаны под одинаковым углом и одинаковым способом припаяны к контактам. Это из-за того, что скорость распространения электрического тока по проводам является конечной величиной, и при разной длине пути детонаторы сработают несинхронно. Разница составит ничтожные доли секунд, но этого может хватить — обжима ядра не произойдет. Если не произойдет обжима — плутоний не перейдет в другое фазовое состояние. Не перейдет — ядро не достигнет надкритического состояния. Будет обычный, несильный взрыв от химической взрывчатки из оболочки ядра. Если взрывом повредит ядро — произойдет заражение местности плутонием. Но это все несерьезно. Вы представляете какая точность нужна? Ядерная реакция это быстрый процесс — все исчисляется миллионными долями секунды. За это время должно успеть обжаться ядро, начаться цепная реакция деления в инициаторе и синтеза в усилителе.[35] Пуля в стволе автомата не успеет и сантиметра пройти за время между подрывом детонаторов и началом фазы огненного шара — это начало, собственно, атомного взрыва. Так прапорщик — чем вы тут собирались заменять недостающие сегменты? Выплавленным из мин толом? Или спичечных головок стакан начистить хотели? Боюсь, при работе в таких условиях вам было бы нелегко получить работоспособное устройство.
Онищенко, состроив уморительную гримасу, издевательски-уважительно заявил:
– А как вы насчет спичек догадались? Именно этим и занимался — два стакана уже начистил. Кстати — может подскажете, где недостающие части и, раз уж вы здесь — поможете собрать эту штуку?
– Этих частей нет, и достать их невозможно. Несколько лет назад, еще при полевых испытаниях, сегменты из этого снаряда поместили в имитатор, после чего им выстрелили. После того, как имитатор разобрали, специалистам что-то не понравилось именно в этой паре деталей — их увезли в центр боевого применения, на детальное исследование. А так как программу заморозили, никто не стал их возвращать, или присылать замену. Да и будь у нас пластины, монтаж тоже дело нелегкое. Я не уверен, но, по-моему, вся начинка заливается особым пластиком. Наглухо. Затем снаряд лежит, покуда не выйдет срок хранения — потом его утилизируют. Срок, кстати, не особо большой…
