Полковник выразительно уставился на прапорщика. Тот, пожав плечами, выпустил облако дыма, перекинул сигарету в другой угол рта, честно ответил:
– И я не возьмусь. Я и прямой наводкой не знаю, смог бы или нет. Я ведь с этой членовозкой сам не работал — только контролировал и учет вел. Да и давненько она не выходила из бокса. Нет полковник — не получится у нас из такой дали попасть.
– Плохо. Надо чтобы получилось — нас к объекту близко не допустят. Там тысячи свинок подступы охраняют. Надо бить издалека.
– Полковник — это невозможно. Орудие редкое — народу с ним немного работало. Специалисты по нему большой дефицит и в хорошие времена были, а сейчас их вообще нигде не найти. А сейчас нужны не просто специалисты — тут нужны уникальные люди. Надо хорошо знать матчасть — ведь она стояла тут два года как памятник. Наверняка ведь что-то по пути сломается, или вообще полетит на выходе из бокса. У нас постоянно случались мелкие поломки — на стрельбы специальная бригада артиллеристов и техников приезжала. Пушка ведь не новенькая — к нам после капремонта попала: что до этого у нее с электрикой серьезное произошло. Она тогда в Афгане успела пострелять, а там условия не курортные. Старушка… Да и отвинтить могли все что угодно — подворовывают у нас, как и везде… Неполадки с ней обязательно возникнут. И будет много вопросов по установке и наведению. Нет — не справимся мы. Я вообще знаю всего одного человека, который мог бы с такой задачей справиться без опытного расчета. И…
Прапорщик внезапно замер, глаза его странным образом погрузились во внутренний мир — нешуточный думы в голове у человека закипели. Полковник, справедливо заподозрив, что он вспомнил нечто важное, уточнил:
– Что?
– Егорыч нам нужен. Егорыч спец по двум вещам: по артиллерии и по крепким алкогольным напиткам. Причем по артиллерии он спец гораздо больший. Хотя, должен признать, насчет алкоголя он настоящий академик. Правда, если подумать, то в армии дилетантов в таком вопросе не держали…
– А он разве жив еще? — уточнил Чижов. — Я его не застал — он ведь давно уже на пенсию ушел. Но сказок про него много слышал.
– Сказок? Да про него любая быль сказкой кажется. Его даже в глубокие пенсионные годы на службе держали. Незаменимый он был. Покуда козел один из кадров не прицепился. Неподалеку отсюда Егорыч живет — в поселке. Так никуда и не уехал. Неделю назад видел его. Жив ли сейчас, сказать не могу… сами понимаете… Но, думаю, поискать его стоит. Если кто и может решить такой вопрос, то только он.
– Он сможет произвести выстрел? — спросил Рощин. — Издалека сможет?
– Егорыч? Да Егорыч может из любой пушки с завязанными глазами поросят кастрировать. Он во всем, что стреляет, гений. Красавицу эту тоже он принимал, и первые годы она на нем была. Его даже посылали на обучение. Так нам потом спецы сказали, что не они его учили, а он их. Талантище у человека. Если Егорыч выжил — все как полагается сделает. А если не сделает, то все — это никому значит не по силам.
– Он ведь старый, — засомневался лейтенант.
– Эх… молодежь… Да таких сопленышей как вы десяток на такого старика надо. Тогда людей умели делать, не то что сейчас… Думаю, надо бы его поискать. Было бы полезно для дела.
– Добро. Поищем. А скажите — для танка снаряды здесь найти можно?
– Найдем.
– Тогда, лейтенант — берите танкистов и покажите им, где можно снаряды поискать. А вы, прапорщик, возьмите несколько ребят, и проверьте этого вашего Егорыча. Если жив — привезите сюда. Бойцы — вы поесть что-нибудь организуйте. У меня народ толком не завтракал. Игорь — твоя задача притащить сюда снаряд. Запчасти от второго по ящикам распихай и тоже сюда — вдруг пригодятся. Возьми себе пару ребят. А я пока карты поищу.
* * *
В поселок поехали на уазике. За рулем Онищенко, на пассажирском месте Тоха, позади болтается Юлька. И все. Маловато народа, но больше не дали — все оказались загруженными какими-то делами. Тохой как работником не дорожили, девку таскать атомные боеголовки тоже не поставишь. В поселке, правда, врага давно не было, но на крыс нарваться реально. Вот и не отпустили прапорщика одного.
Прапорщик, кстати, Тохе понравился. Мужика, конечно, тряхнуло здорово — тоже свихнулся, раз начал увлекаться настольной игрой «Собери атомную бомбу»; да еще и в бомбоубежище закрывшись… А кто не свихнется в его ситуации? Но свихнулся как-то правильно — нет в нем той нездоровой шизанутости, что присутствует у пацана и Юльки. По Юльке, правда, и до всего этого дурдом плакал. Онищенко был предсказуем в отличие от этих юных маньяков. Не исключено, что дальше свихнется окончательно, но вообще-то вряд ли — крепкий мужик. При взгляде на него вспоминалось надежное слово «матерый».
Поселок начинался почти сразу за стеной, только с противоположной стороны от тех ворот, в которые заезжали. Небольшой частный сектор — парочка улиц, дальше виднеется ряд пятиэтажек. Причем одна из них серьезно повреждена взрывами, другая закоптилась до черноты — похоже, выгорела полностью. Одноэтажные домики тоже выглядели неладно. Стекло сохранились далеко не везде, руин и пожарищ хватало. Бронированная техника дел тут натворила — заборы снесены, все что можно было раздавить, раздавлено.
Трупов хватало, как и воронья над ними. На них уже даже Тоха не обращал внимания — привык. Прапорщик тоже без эмоций — лишь аккуратно объезжал бесформенные лепешки: человеческое тело, раскатанное техникой, отличается от раздавленных трупов собак только размерами. Крепкий мужик. Наверняка в этой «деревне» знал многих, но и виду не подает.
Уазик остановился перед цепочкой упавших бетонных плит — остатки очень даже капитального забора.
– Приехали, — сообщил Онищенко.
Тоха, оценив габариты недостроенного особняка, присвистнул:
– Фига себе! Это он что — на пенсию солдатскую отгрохал?!
– Соседа это дом. Егорыча вон — следующий участок. Не подъехать — тут на углу местный новорусский дуралей баню в три этажа строил; развалилась, засыпала все. Автоматы держите наготове и от меня ни на шаг.
Оказавшись на улице, Тоха нервно поежился. Без танка, без Рощина и Синего он чувствовал себя очень неуютно. В нос бил смрад трупов и пожарищ, в уши долбило гнусное карканье воронья. Впридачу Солнце за тучами скрылось — к дождю, похоже. Класс — если потемнеет еще сильнее, крысы, пожалуй, решат, что надо бы выбираться на прогулку.
Прапорщик направился прямиком к дому, особо не заморачиваясь с выбором маршрута — прямиком через россыпь шлакоблоков. Тоха, переступая через обломки бани, едва поспевал за ним. Юлька плелась последней, на ходу ухитряясь чуть ли не на триста шестьдесят градусов вращаться, направляя свой автомат на каждую подозрительную щелочку.
