— Возьми, Джон. Это подарок.
Джон взял цепочку, надел, святой Христофор лег на тюремную куртку. Кашлять он совсем перестал, но посерел еще больше.
— Благодарю вас, мэм.
— Нет, — покачала головой Мелли, — это я благодарю тебя. Спасибо тебе, Джон Коффи.
Обратно я ехал в кабине, вместе с Гарри. Печка не работала, но по крайней мере стекло защищало от ветра. Мы проехали десять миль, когда Гарри внезапно съехал на обочину.
— В чем дело? — испугался я. — Спустило колесо?
Мне и по дороге к дому Мурсов казалось, что старый «фармолл» развалится на следующем ухабе.
— Нет. — В голосе Гарри слышались извиняющиеся нотки. — Должен облегчиться, только и всего. А то мочевой пузырь уже дышать не дает.
Как выяснилось, облегчиться хотелось всем, кроме Джона. Когда Зверюга спросил, не хочет ли он слезть на землю и полить кусты, Коффи лишь покачал головой. Сидел он, привалившись спиной к кабине, обернув плечи одеялом. Лида его я в темноте разглядеть не мог, но слышал учащенное, прерывистое дыхание. Мне это определенно не нравилось.
Я подошел к придорожным кустам, расстегнул ширинку и приступил к делу. Урологическая инфекция мучила меня не так уж давно, поэтому я все еще радовался, избавившись благодаря Джону от необходимости всякий раз стискивать зубы, когда возникало желание сходить по малой нужде. Занятый своими мыслями, я не подозревал, что Зверюга стоит рядом и делает то же самое, пока не услышал его голос:
— Он никогда не сядет на Старую Замыкалку.
Меня удивила непоколебимая уверенность его тона.
— С чего ты взял?
— Джон проглотил ту гадость, что высосал из нее, вместо того чтобы выплюнуть. Он большой и сильный, но через неделю его не станет, а может, и раньше. Один из нас будет обходить камеры и увидит, что он лежит на койке холодный, как камень.
Я уже думал, что отлил все, но тут по моей спине пробежал холодок и из краника выжалось еще несколько капель. Застегивая ширинку, я подумал, что Зверюга скорее всего прав, и понадеялся, что так оно и случится. Джон Коффи вообще не заслуживал смерти, если моя версия гибели дочерей Деттериков соответствовала действительности. А если уж избежать смерти он не мог, я бы не хотел, чтобы умер он от моей руки. Я даже не знал, поднимется ли у меня рука, если придется усаживать Джона на Старую Замыкалку.
— Пошли, — прошептал в темноте Гарри. — Уже поздно. Пора возвращаться.
Шагая к грузовику, я осознал, что мы оставили Джона одного. Такой глупостью мог похвастать только Перси Уэтмор. Я подумал, что Джон сбежал. Выплюнул насекомых, как только увидел, что его никто не охраняет, и сбежал. А мы найдем разве что одеяло, в которое он кутался.
Но Джон сидел на том же месте, привалившись к кабине и положив руки на согнутые колени. Он услышал наши шаги, поднял голову, попытался улыбнуться. Но улыбка быстро сползла с осунувшегося лица.
— Как ты себя чувствуешь, Большой Джон? — спросил Зверюга, забравшись в кузов и подняв с пола одеяло.
— Хорошо, босс, — едва слышно ответил Коффи. — Хорошо.
Зверюга похлопал его по колену.
— Мы скоро вернемся. И знаешь, что будет, когда мы вернемся? Я принесу тебе большую чашку горячего кофе. С сахаром и сливками.
Почему нет, думал я, усаживаясь в кабину. Если только нас не загребут по дороге и самих не отправят в тюрьму.
Мысль об этом тревожила меня с того момента, как мы определили Перси в изолятор, но не так сильно, чтобы помешать мне уснуть. Приснилась мне Голгофа. С запада доносились раскаты грома, пахло какими-то ягодами. Зверюга, Гарри, я и Дин стояли в панцирях и шлемах, совсем как в фильме Сесила Демилля. Мы же центурионы, догадался я. Над нами возвышались три креста. На среднем распяли Джона Коффи. На боковых — Перси Уэтмора и Эдуарда Делакруа. Я посмотрел на свою руку и увидел зажатый в ней окровавленный молоток. «Мы должны снять его, Пол! — прокричал Зверюга. — Мы должны снять его!»
Да только мы не могли, потому что лестницу унесли. Я как раз хотел сказать об этом Зверюге, но грузовик сильно тряхнуло, и я проснулся. Гарри задним ходом загонял его в кусты, в то самое место, откуда началась наша поездка.
Мы вдвоем вылезли из кабины, подошли к грузовичку сзади. Зверюга спрыгнул на землю без проблем, а вот у Коффи подогнулись колени, и он едва не упал. Мы втроем с трудом удержали его. Он выпрямился, и тут же его сразил жуткий приступ кашля. Прижав ладони ко рту, он попытался заглушить хрипы.
Когда приступ прошел, мы забросали капот «фармолла» ветками и двинулись в обратный путь. Самыми опасными мне представлялись последние двести ярдов по обочине дороги. Я уже видел, а может, мне казалось, что я вижу посветлевшее на востоке небо. Я боялся, что с нами столкнется какой-нибудь фермер, решивший с утра пораньше собрать урожай тыкв или вырыть остатки ямса. Ладно фермер, я ожидал в любой момент услышать крик «Не двигаться!». Почему-то с интонациями Кертиса Андерсона. А потом из темноты выйдут двадцать вооруженных карабинами надзирателей, и нас тут же поставят к стенке.
Когда мы добрались до двери, сердце у меня колотилось так сильно, что перед глазами при каждом ударе вспыхивали белые звездочки. Руки застыли, онемели, и я никак не мог вставить ключ в замок.
— Господи, фары! — простонал Гарри.
Я вскинул голову и увидел две точки света: по дороге катил автомобиль. Кольцо с ключами чуть не выпало у меня из рук, я подхватил его у самой земли.
— Дай ключи мне, — протянул руку Зверюга. — Я открою.
— Я сам.
На этот раз Аладдин скользнул в замочную скважину и легко повернулся. Через секунду мы были за дверью и, привалившись к ней, наблюдали, как мимо тюрьмы проехал грузовик. Рядом с собой я слышал тяжелое дыхание Джона Коффи. Чем-то он напоминал двигатель, в системе охлаждения которого почти не осталось масла. Когда мы выходили из тюрьмы, он без труда поднял дверь. На этот раз мы даже не стали его просить. Ее подняли я и Зверюга, а Гарри и Джон первыми прошли под ней. На лестнице ноги у здоровяка заплетались, но он не упал и благополучно добрался до нижней ступени. Мы со Зверюгой опустили дверь, заперли ее на замок и последовали за ним и Гарри.
— Господи, я думал, нам не… — начал Зверюга, но я остановил его, двинув под ребра.
— Ничего не говори. Даже не думай, пока он не вернется в камеру.
— А потом придется разбираться с Перси, — напомнил Гарри. Наши голоса гулко отдавались в кирпичном тоннеле. — Ночь не закончится, пока мы не договоримся с ним.
Как выяснилось, в эту ночь нас ожидали новые сюрпризы. Много сюрпризов.
