– Не могу, – сказал я, гладя её бледные ягодицы, – не могу.
– Устал? Давай отдохнём.
– Ты красавица, Мики, но я не могу. Ты слишком похожа на мою девушку.
– Разве это плохо?
– Но ты не она.
– Она лучше? – с упрёком спросила Мики, перевернувшись на спину.
Ей стало отчего-то неловко, и она окуталась разодранной простынёй. Ночь уже испорчена, а я ни на что не способен. Мики проделала всё, что от неё требовалось, но я думал об одном: как она похожа на Лизу. И змея сводила меня с ума, а LINI отталкивала и притягивала одновременно, но это была не змея любимой – это всего-навсего Мики.
Я уже зарёкся начинать ласкать Мики снова – ночь испорчена, но Мики сумела довести меня до разрядки. Потлеть удалось лишь отчасти. Полностью сгореть мне вряд ли удастся – не здесь и не с Мики. Сейчас она напоминала ребёнка, которого сильно обидели, надув липкие губки, словно требовала новую соску.
– Не обижайся, – погладил я её по щеке. – Ты ни при чём.
– У меня не получилось тебя возбудить – это моя вина. В следующий раз я исправлюсь.
– Ты превосходна, но я серьезно не в ладах с самим собой.
– Ты любишь её?
– Люблю! Как в первый раз, – признался я.
И меня никогда и никто об этом не спрашивал, а сейчас спросили, и кто? – реликтовая проститутка Мики интересуется, любил ли я её? Конечно! A как же?! Наверно и её кто-то любит, какой-нибудь не знакомый мне Герман, кого она оставила с носом ради ублажения случайных мужчин, выполняя давнюю традицию, подчиняясь природе и служа ордену клуба.
– Хочешь, покажу тебе фото? – предложил я, чтоб как-то развеселить Мики.
Не до веселья сейчас, но поделиться можно. Ревности к ней я не испытывал. Мики – потрясающая гейша, каких у меня не было, и я уже познал её на вкус и насытился, хоть и дал маху, подведя в самый важный момент. Мики оценит моё сокровище, не обманет. Я доверяю ей, ведь не зря она носит змею на спине и потрясную надпись LINI. Вспомнив, как целовал каждую буковку, я мысленно пообещал себе сделать то же самое с Мики, если она оценит мои откровения, если вообще возникнет хоть какое-то желание это делать.
Не надевая брюк, я сполз с постели и стал рыться в вещах, ища, куда положил свой бумажник и куда забросил журналы. Выглядел я курьёзно и смешно: на мне висела расстёгнутая рубашка, а ступни покрывались коричневыми носками – лишь малинового галстука не хватало для полноты картины.
Нашёл любимые снимки и закарабкался на кровать.
– Смотри! Вот она! Ничего? – показал я сперва фотку из бумажника, старую, потрёпанную, но особенно дорогую и бесценную.
Без лишних эмоций Мики взяла фотку и поднесла к носу. То ли она была близорука, то ли освещение в номере не очень, ведь мы занимались любовью, не выключая ламп, но ей так легче разобраться.
– Ну, как? – спросил я, ожидая услышать похвалу и рукоплескание. Уж Мики должна оценить красоту моей избранницы.
– Интересно, – тихо произнесла она, – а там что?
И я дал ей обрывок журнала, где в голубом жакете грустно улыбалась Лиза. Мики внимательно разглядывала глянец и на её пухленьком личике появлялась причудливая гримаса. Сначала она еле выползала по краешках губ, а затем занимала всё больше пространства, и Мики просияла лучезарной прелестью, став ещё сильнее походить на глупенького ребёнка.
– Она не покидает меня никогда, – говорил я, давая Мики сравнить обе фотографии. – Видишь, та сделана раньше, а здесь, – указывал я на журнал, – они как две капли воды? Она рядом со мной до сих пор, преследует, давая знать, что помнит. И сейчас я боюсь, что она наблюдает за нами и смотрит на нас, как змея. Осуждает, а может, и нет, раз она вольных нравов. Но я не могу, Мики, понимаешь? Она превратилась в призрака, от которого мне не скрыться – такие дела, а ты говоришь: расслабься!
– Расслабься, – повторила она, не скрывая восторга, – кого-то эта фотка мне напоминает. Что же ты сразу не сказал, что встречался с нашими девочками. Я знаю её!
– Уверена?
– Да! Она живёт у нас в клубе.
– Я люблю её! – и моей радости не было предела.
Лиза жива. И пусть она призрак, но её видят другие. Она воскресла – воскресла здесь, когда мне суждено сюда примчаться. Я должен её видеть, а Мики должна помочь! Ведь она так похожа на Лизу!
Мики вернула фотки, вдоволь насмотревшись на идеал. Конечно, она стала понимать, что уступает ей во многом. Какая нормальная женщина будет долго пялиться на первородное совершенство? Так и ослепнуть недолго. Мики обычная девушка со своими недостатками и плюсами. Безусловно, она прирожденная гейша, но с Лизой Миндаль ей не сравниться.
– Ты должна помочь мне! – я крепко взял её руку.
– Как?
– Пусть она придёт ко мне?
– Но это невозможно! Жрицы «Амэюке» не ходят просто так на свидания.
– Пожалуйста! Я умоляю тебя! Ты же сделаешь это ради меня! Я же видел её в городе! Она рядом! Мики! – и я сжимал её кисть сильнее, что от боли Мики резко отдёрнула ручку.
– Вы что? Вы так сильно её любите?
– До безумия!
– Вы точно не в себе!
– Я видел её в городе!
– Наши девочки иногда прогуливаются по магазинам. И я не сижу целыми днями в запертой клетке.
– Мики! Мики! – бил я в грудь кулаками, как раззадоренный карапуз. – Мики! Ну пойми же, что я не могу без неё жить!
Чертовка должна была войти в моё положение, как ранее входила в меня, и Мики – добрая душа, я чувствовал, что она сжалится надо мною.
И чертовка пошла на уступки:
– Нам запрещено просто так общаться, но… нас можно заказать… Так же как сегодня меня. Ясно? Вы же член клуба?
– Да, я член клуба! Самый новоиспечённый член! В этом плане я почти девственник! Я хочу её, Мики!
– Хорошо! Я виновата перед вами, что не смогла вас удовлетворить. Вы кончили только с помощью моих трепетных усилий, но я не возбудила вас. Я виновата, и чтоб искупить вину, чтобы это исправить, согласна помочь. Если не я, то пусть она сделает вас счастливым. Вы были в резиденции?
– Где? В клубе? Нет, пока не успел. Меня приняли в клуб буквально сегодня.
– Тогда вам можно посетить её, раз вы в списках, – справедливо рассуждала Мики. – Думаю, господин Накато не будет против. Он вообще поощряет любую инициативу с нашей стороны. В принципе, мы вольны приглашать членов клуба к себе, если они того пожелают.
– Детка! Солнышко моё! – терял я рассудок. – Отвези меня к ней! Ты сделаешь меня счастливым! Я одарю тебя любовью! Вселенской любовью счастья! Мики! Мики! – неистово повторял её имя, оглушая девушку. – Ну же! Это мой последний шанс! Я на днях улетаю навсегда. И мне не суждено вернуться! Пожалуйста!
– Не давите так сильно, господин Ластов! – перешла она на официальный тон. – Я не обманываю. Вы понравились мне, и я завидую той, кто сделает вас счастливым, и если я буду сопричастна к этому даже косвенно, то я согласна.
Не сдержавшись, я кинулся в объятия, уронив малышку на постель. И я прижимался к ней и награждал её поцелуями, оставляя круглые синяки и кусая её соски. Мики вздрагивала, но не вырывалась. Она сделает меня счастливым. Потрясающая гейша, Мики!
– Вы чокнутый – точно! – забыла она все ругательства, – подождите! Я не та, кто вам нужен! – хихикала она так задорно, как в японских мультиках. – Вы сами как малое дитя!
– Мики! Мики! Ты моя маленькая дочурка! – почти прыгал я на надувном матрасе, рискуя лопнуть его и затопить постояльцев этажом ниже.
– Завтра вы приедете к станции Акихабара, где я поймаю вас, мигнув фарами. И мы поедем в резиденцию клуба. Каждый член клуба должен побывать там. Обычно инициация происходит там, и я не понимаю, как вам удалось получить членство иначе? У вас, русских, всё наоборот! В этом вас не переиграешь! Завтра, господин Герман! Потерпите!
– Ты чудо!
– Я всего лишь выполняю волю своего господина, – подмигнула она и соскользнула с постели.
Настало время прощаться, но не навсегда, а до назначенного часа. Мы договорились обо всём, ведь она – последняя надежда. Я не порывался выкрасть её номер телефона, так как доверял ей, как Лизе, а она и не дала бы его, но я верил Мики – девочка с личиком младенца не подведёт.
Одевалась она медленно, слащаво и аккуратно, будто демонстрируя стриптиз наоборот. Теперь я не удержался и помог ей застегнуть молнию. Мики радовалась, словно получила самый яркий оргазм, ведь она любила ловить смертельные оргазмы не меньше, чем Лиза – в этом я был уверен. Я налил ей ещё вина – самому ужасно хотелось пить. Мы чокнулись победоносным звоном, и я уже забыл, что потерпел фиаско, возможно, впервые в жизни. Но это поражение помогло мне растопить её сердце, вызвав в ней островок жалости и чувство вины. В том и прелесть японских женщин, что они слишком много берут на себя ответственности за процесс, так и норовят подчиняться и искуплять вину, чем я умело воспользовался, сам того не желая.
Отныне я настоящий член «Ameuke» – и поэтому стоит посетить резиденцию, ринуться в тёмную клоаку и главное царство потусторонней секты. Там случится нечто важное, и я обрету свою потерянную мечту.
