лице.
— Поднимитесь сюда, сэр, — обратился он к Спенсеру. — Вы не поверите этому.
— Там все в порядке?
— Да. Ну… вроде того.
Спенсер приказал радисту передать на остальные вертолеты, чтобы те приземлились, а находящиеся на них группы бойцов быстро прочесали окружающий лес. В это время из люка спустили на землю нейлоновую веревочную лестницу, и Спенсер с Бернарди поднялись на борт. Двигаясь по проходу между пустыми рядами кресел, они увидели, что почти над каждым сиденьем висит кислородная маска. Через разбитые иллюминаторы в салон попало множество веток и сучьев. По всему самолету была разбросана листва и хвоя, битое стекло и предметы военного снаряжения.
Наконец они заметили в фюзеляже огромную дыру от взрыва гранаты, возле которой в проходе лежало изрешеченное пулями тело Фреда Курбата. В салоне чувствовался сладковато-вяжущий запах гари и свернувшейся крови.
Полковник Чу был мертв. Он сидел в одном из кресел, на его лице все еще была надета кислородная маска, а руки сжимали края огромной раны в животе, нанесенной резаком Фреда Курбата.
В нескольких ярдах от этого места они увидели молодого человека с резкими чертами лица и квадратной челюстью, совершенно голого. На полу возле его ног валялся темный костюм-тройка. Юноша рассеянно занимался мастурбацией и глупо улыбался, глядя на Спенсера, Бернарди и двух бойцов, будто бы такое поведение не только считалось нормальным в обществе, но даже и поощрялось.
— Фу, дерьмо! — вырвалось у Спенсера. — Может, нам следует прекратить жалкое существование этого несчастного ублюдка?
— Подождите минутку, — ответил Бернарди. — Кажется, это его костюм лежит на полу. Похоже, это заложник, а не террорист.
— Какое это имеет значение? — перебил его Спенсер. — Большая часть его мозга уже разрушена из-за недостатка кислорода. Он теперь никому не нужен.
Не осознавая того, что речь идет о его судьбе, голый молодой человек невозмутимо продолжал мастурбировать.
У Спенсера это зрелище вызвало прилив глубочайшего отвращения. Он сжал в руке свой пистолет с большим желанием немедленно пустить его в ход.
Но в этот момент со стороны кабины пилотов послышался слабый стон. Спенсер обернулся, и тут молодой человек, член которого все еще находился в возбужденном состоянии, с диким ревом набросился на него, стараясь схватить руками за горло Спенсер ловко отпрыгнул назад и без колебаний нажал на спусковой крючок. Выстрелом юноше снесло половину черепа. Потом все какое-то время стояли, молча уставившись на мертвое тело, застывшее на осколках разбитых иллюминаторов. И вдруг опять из пилотской кабины послышался стон. Спенсер набросился на бойцов:
— Почему вы не проверили, остался ли там кто-нибудь в живых?
— Сэр, — заговорил один из них. — Было непохоже на то, чтобы там кто-то мог уцелеть. У входа на полу лежит женщина, убитая выстрелом в голову, а командир и второй пилот раздавлены толстым деревом. Никто из них не двигался, когда мы осматривали кабину.
Спенсер быстро зашагал по проходу вперед, остальные последовали за ним. Войдя в кабину мимо мертвого тела Элизабет Стоддард, Спенсер громко позвал:
— Уорнер! Райс! — Потом просунул голову через обломки и заполняющую кабину листву платана, но не смог продвинуться дальше, чтобы выяснить, кто же здесь мог стонать.
— Спенсер… это ты? — еле слышно прохрипел Ларри Уорнер.
— Да! Держись, Ларри! Мы вытащим тебя отсюда! — возбужденно прокричал Джим.
Им пришлось применить автоген и гидравлический домкрат, чтобы вырезать куски искореженного металла и убрать ствол дерева, придавивший командира и второго пилота. Дэйв Райс был мертв, его тело насквозь пронзил обломок дерева толщиной в добрых три дюйма. Ларри Уорнер был тоже зажат при крушении обломками, но чудом остался жив. Обе его ноги, очевидно, были перебиты, сломано несколько ребер и, возможно, имелись еще какие- то внутренние повреждения. Однако еще до того, как ему сделали противошоковую инъекцию морфия, он успел рассказать Джиму Спенсеру все, что сам знал о случившейся катастрофе — он поведал о взрыве и последовавшей декомпрессии в пассажирских салонах, о загоревшемся левом крыле и вынужденной посадке, которую, к сожалению, удалось совершить слишком поздно, чтобы предотвратить разрушение мозга пассажиров. А кислородные маски по известным причинам на самолете не работали.
— Все-таки, это большая удача, — сказал Спенсеру Сэм Бернарди, — что горящее крыло оторвалось, иначе взорвался бы весь самолет.
— Что и решило бы все наши проблемы, — мрачно заметил Спенсер. — И сейчас нам оставалось бы только собрать куски трупов и разложить их по пластиковым мешкам.
— Но Уорнер тоже тогда был бы мертв. Вы считаете это нормальной ценой?
Спенсер криво усмехнулся, как усмехается завзятый реалист, глядя на мечтателя-идеалиста.
— Уорнер прекрасно знал о предстоящем риске, когда Принимал наше предложение. Он, Райс и я дали директору ФБР слово, что мы сделаем все, чтобы не поставить репутацию Бюро под удар.
Бернарди почувствовал себя неуютно и даже смутился, поскольку в этот момент ощутил себя сообщником дьявола.
— А как же насчет заложников? — услышал он словно со стороны свой собственный голос. — Уж они-то не знали ничего о том риске, которому им предстояло подвергнуться.
— У нас просто не было возможности сообщить им об этом, — цинично улыбнулся Спенсер. — Но мы сделали то, что, по нашему мнению, они бы и сами попросили нас сделать. Таким образом мы пытались спасти их от коммунистов. И теперь не можем нести никакой ответственности за то, что с ними случилось, потому что это произошло не по нашей вине. Я имею в виду взрыв… Вы разве не понимаете, что общественный скандал приведет к закрытию ФБР? Ведь оно окажется не в лучшем положении, чем ЦРУ после уотергейтского дела. Если вы помните, доверие к ЦРУ тогда упало настолько, что его чуть не ликвидировали.
Бернарди с нескрываемым удивлением посмотрел на Спенсера.
— Вот вы говорили, что мы не можем нести никакой ответственности… Вы, конечно, не имеете в виду… — Он специально не закончил вопроса — оба прекрасно знали, о чем именно Бернарди хотел спросить: не имеет ли Спенсер в виду преднамеренного убийства заложников?
Тем не менее Джим уклонился от прямого ответа на этот незаконченный, но очевидный вопрос.
— Я могу лишь сказать вам, что уже принял ряд твердых решений, и теперь намерен последовательно выполнять их на благо ФБР. Вы должны понять, Бернарди, что именно я руковожу этой операцией, и если вы собираетесь принимать в ней участие, то вам следует проявить лояльность и добрую волю к сотрудничеству.
— Допустим все же, что мы еще можем спасти кого- нибудь из заложников, — начал Сэм, отчаянно пытаясь предложить Спенсеру альтернативу его крайним мерам. — Для печати и радио мы можем дать сообщение, в котором возложим всю вину на
