На первый взгляд абсолютно ничего особенного. С трудом пройдясь по комнате, я подошла к шкафу: внутри оказались небрежно сложенные вещи и ничего больше.
Внушительная стопка бумаг не вселяла оптимизма. Тем не менее, я стала быстро просматривать документы. В основном это были всякие вырезки из газет, старые и потрепанные, большинство из "желтой прессы".
Бумаги так и пестрили звучными заголовками из разряда: "Подводный монстр", "Девочка-людоед", "Восставший из мертвых" и в том же духе. Скорее больше похоже на подборку ужастиков.
Встречались и наброски самого Сергея: у него был очень мелкий и скачущий по всей странице почерк. Обычные и непримечательные заметки для статей. На одном из листиков были мельком упомянуты и "Отвергнутые", но ничего кроме названия не было.
Тут мое внимание привлек небольшой, замятый и замусоленный листик. На нем был напечатанный текст, почти весь в иностранной транскрипции. Проговорив про себя первые строчки, я легко узнала латынь.
Но больше меня насторожили две надписи на русском языке. Самая первая: "На металл" и почти в самом конце следовала: "Тонкий надрез на горле. Три капли крови".
А вот это уже что-то очень интересное и похожее на заговор или обряд. Магия на крови.
— Вы все? — раздался со спины голос Ангелины.
Я еле успела скомкать бумажку в ладони.
— Да, спасибо. Не буду больше тратить ваше время, — кивнула я и, попрощавшись, быстро покинула квартиру.
Только в машине, сказав Гене ехать к отелю, я вновь развернула листик, вчитываясь в первую запись. Всегда плохо знала латынь, только самый минимум, который был необходим для специфичных ритуалов. Но этот заговор был мне известен — это заклинание металла своей кровью. Нечто вроде передачи своей энергетики. Я сама его несколько раз использовала, когда нужно было срочно зарядить амулеты. Это было действенное средство. Древняя "игрушка". Но подобные заговоры, как и все ритуалы на крови, были хороши или уж наоборот плохи тем, что они не требовали в человеке дара. Они тянули энергию жизни. Любой человек, верящий в силу своих слов, мог провести подобное. Правда, эффект часто оказывался невидимым для обычного зрения.
Я невольно передернула плечами, вспоминая свой последний ритуал. Немного закружилась голова, как только я вспомнила запах гнили. Я быстро отогнала эти мысли.
Но откуда это у Сергея?! Такие записи на дороге не валяются. Это не выжимки из "желтой прессы", это четкие древние заговоры. Похоже, вот и корень всех бед.
Вторую более обширную запись я не могла понять. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что ошиблась с языком — он был очень схожий по произношению с латынью, однако не он.
Но приписка сама по себе навевала нехорошие мысли: "Надрез на горле". Анатолию именно перерезали горло.
Я на секунду прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Действия Сергея были действительно похожи на ритуал. Только что это? Да и откуда у него эти записи?!
Черт. Мне срочно нужно понять, что здесь написано…
— Стой, — обратилась я к Гене. — Мне срочно нужен компьютер и интернет.
Молчаливый водитель не сказал и слова, просто сменил направления движения. Ехал он очень уверенно, похоже, четко зная, куда меня нужно отвезти. Я достала телефон и набрала номер, который уже давно не набирала.
— Вера? — немного удивленно ответил Ведун.
— Да, привет. Ты можешь сейчас зайти в интернет? — без предисловий уточнила я.
— Нужна помощь? — без особого удивления уточнил Михаил.
— Да, — чувствуя уколы совести, что вспомнила о нем, только когда понадобилась информация, ответила я.
— Без проблем. А что такое? — все также спокойно и без доли укора уточнил Ведун.
— У меня есть транскрипция какого-то ритуала на крови. Может, ты знаешь, о чем он…
— Присылай.
— Через пять минут, — ответила я.
Михаил положил трубку.
Машина как раз остановилась у мигающей всеми цветами вывески интернет-кафе. Я быстро влетела внутрь и оплатила компьютер.
Уверенно перепечатав транскрипцию, я отправила ее Ведуну.
Подумав пару секунд, отправила вдогонку еще одно сообщение: "Ты как? Извини, что не писала. Было много работы".
Ответил Ведун практически мгновенно: "Нужно проконсультироваться. Подожди несколько минут. Тоже много работы. Ничего, бывает".
Я нервно закусила губу и принялась ждать. Меня охватило волнение и предчувствие чего-то важного. Очень-очень важного и связующего. Это вытесняло все мысли о Михаиле, который вполне возможно обиделся на меня. Черт… А ведь я обещала писать ему.
Звонок мобильного заставил меня буквально подпрыгнуть на месте. Тихо выругавшись, я взяла трубку. Это была Кира.
— Я узнала на счет Решетова. У Данила там жила его тетя Маргарита Афанасьевна. Она умерла больше пяти лет назад.
— То есть он бывал там?
— Возможно, таких подробностей я не знаю.
— Спасибо, — ответила я и хотела было положить трубку, но Кира меня перебила. — Подожди. Мой… друг из милиции сейчас позвонил, сказал, что к ним буквально только что пришла какая-то девушка, Арина, которая говорит, что знала Егора и что ее тоже хотят убить.
— Можешь организовать встречу? — заинтересовалась я, чувствуя, что удача сама идет в руки.
— Скажи только где, — ответила Кира.
Я посмотрела на улицу, сквозь стеклянную витрину, — напротив была расположена небольшая кафешка с еще неубранными летними столиками. Дождь уже почти прекратился.
— Кафе "Эллипс", — прочла я название. — Не доезжая до моего отеля один перекресток и направо…
— Хорошо.
Громко пиликнули колонки компьютера. Пришло сообщение от Ведуна. Стоило мне прочесть первые слова, как мои брови удивленно поползи вверх.
Шестая глава. Детские забавы
Сообщение Михаила было довольно лаконичным: "Вера, где ты сейчас находишься? Откуда у тебя это?!". Ответить я не успела, так как зазвонил телефон: Ведун, похоже, был не готов дожидаться, пока я отправлю сообщение.
— Откуда? — сходу повторил он свой вопрос.
Его голос звучал очень напряженно и взволновано. Неужели это настолько важно, что заставило нервничать стража охранного комитета?!
— Подожди, сейчас выйду на улицу, — ответила я, чтобы не привлекать разговорами об убийствах лишнего внимания.
Дождь практически закончился, и появились первые солнечные лучи.
— Сначала объясни мне, что это такое, — подкурив, уверенно ответила я.
— Вера, при всем моем отношении к тебе — это не шутки, — мрачно ответил Михаил.
— Вот и объясни мне, почему это не шутки, — нахмурилась уже я.
