– Ты убил его.
– Ты сама говорила – вокруг меня только смерть.
– Уолтер дал себя убить. А ты не даешь. У тебя больше воли. Поэтому умирают другие.
Ее рука потянулась к моему лицу.
– У тебя кровь.
Я перехватил ее запястье, притянул ближе. Тисса прижалась ко мне, и я понял, что ее трясет.
– Даже предположить не могла, что он задумал, – произнесла она тихо, взглянула поверх моего плеча на обрыв и вновь содрогнулась. – Он же сам говорил – ты ему нравишься. Он доверял тебе.
– Именно поэтому и захотел уничтожить. Такие, как я, вызывают слишком сложные, непривычные, болезненные размышления и чувства. А болезни надо лечить.
– Он вернется? Ночью?
– Не знаю. Надеюсь, что нет. Ведь я лишился ножа.
Тисса отстранилась. В ее глазах мелькнула тень растерянности. Она уже привыкла видеть в моих руках оружие и надеялась на его защиту.
– Что же мы будем делать?
Я невольно улыбнулся, услышав это «мы». Обнадеживало, что теперь она не отделяла меня от себя.
– Идти дальше. Я что-нибудь придумаю.
Видимо, это прозвучало достаточно убедительно, потому что Тисса тут же успокоилась.
– Сначала сделай что-нибудь со своим лицом. Оно у тебя и так уже все в шрамах. Смотреть страшно.
Она расстегнула крышку рюкзака, вытащила аптечку и подала мне.
Рана была неглубокой. Всего лишь царапина, скорее всего, меня задело осколком камня, который пуля выбила из скалы.
– Дай сюда. – Тисса забрала у меня из рук пластиковый пузырек с перекисью водорода, промыла порез, стянула края и принялась заклеивать пластырем. – Так хотя бы следа широкого не останется. А то с тобой в приличном обществе не покажешься.
– Ты собралась посещать со мной светские вечеринки? Интересно где? На базаре в Намаче?
– Не умничайте, Райн Альгрен. – Она отрезала еще один кусок пластыря. – На свете существует не только Кайлат. Когда ты найдешь свой источник, надеюсь, ты перестанешь дурить и вернешься в цивилизованный мир.
От необходимости отвечать меня избавила боль, которую причиняли ее умелые, но весьма безжалостные пальцы.
– Вот и все. – Она отступила, полюбовалась на свою работу и довольно кивнула. – Теперь можем идти. Но сначала надо посмотреть, не осталось ли у него в рюкзаке чего-нибудь ценного, что могло бы нам пригодиться. Я сейчас взгляну.
Но вместо этого вдруг шагнула ко мне, крепко обняла и сказала глухо:
– Он мог убить тебя. Чудо, что не убил.
– Ты только сейчас поняла это? – Я провел рукой по ее волосам.
Она кивнула.
– Меня все пытаются убить. Рано или поздно.
– Только не я! – Она подняла голову, пристально посмотрела в мои глаза, словно стараясь прочитать в них очень важный для себя ответ. – Ты же не думаешь, будто я могу захотеть убить тебя?
– Нет. Конечно нет, – сказал я, и Тисса сразу перестала беспокоиться, как ребенок, которому пообещали, что все будет хорошо, и одного слова взрослого ему довольно.
Я выпустил ее из объятий, подошел к рюкзаку Джейка, вытащил фонарик, запасную веревку, комплект батареек, оставшиеся банки с консервами. И когда перекладывал их к себе, Тисса пинком отправила вещи своего покровителя в пропасть. Я обернулся на шум и увидел ее решительное лицо.
– Чтобы никто не нашел рюкзак на тропе и не стал интересоваться, куда делся его хозяин, – пояснила она, швырнула с обрыва трекинговые палки и пожаловалась: – Чувствую себя соучастницей преступления.
Потом оглянулась на меня и закусила губу, в ее глазах мелькнула тревога:
– Его ведь не найдут?
– Там внизу нет троп. Никто не станет спускаться по отвесной круче.
– Когда я вернусь, мне станут задавать вопросы, – продолжила Тисса, глядя мимо меня. – И надо будет придумать правдоподобные ответы. Я скажу, что он сорвался со скалы. Сам. Упал в пропасть. Разбился. Не думаю, что сюда отправят экспедицию на поиски тела – у него нет близких родственников. Никому нет дела до того, где он лежит.
Ее голос звучал все более встревоженно и нервно.
– Тисса.
– Что?!
– Тебя никто ни в чем не станет обвинять. Все прекрасно понимают, что тебе невыгодна его смерть.
– Да. Это так. – Она провела ладонью по лбу, откидывая волосы. – Обвинять станут тебя. Ты был нашим гидом.
– Думаешь, стоило позволить ему застрелить меня?
– Не говори ерунду, – отозвалась она с досадой. – Конечно нет. Без тебя мы с ним никогда никуда бы не дошли. В итоге, я уверена, погибли бы все. И зачем нас понесло в Ронгбук?! Джейк сам виноват! Это ему хотелось невероятных впечатлений! Ты сделал все, что мог, для нашей безопасности, но… – Она покачала головой, как будто внезапно устав от ярких негативных эмоций и больше не находя нужных слов.
– Я не должен был соглашаться вести вас. – Я поднял свой рюкзак, накидывая на плечи его широкие лямки. – С самого начала.
– Знаешь, ты преподавал в университете годами, но никто из студентов не бегал за тобой с пистолетом, угрожая убить. – Тисса надела очки, пряча взгляд за черными стеклами. – Так что, если ты хочешь сказать о пагубном влиянии своей души на людей, я отвечу – ты не виноват в том, что они оба оказались трусливыми, жадными уродами. Дик трясся за свою шкуру, а Джейк вообразил, что лишится капиталов, и тоже испугался. Поэтому они мертвы. – Она усмехнулась, накинула петли трекинговых палок на запястья. – Как я вижу, в горах очень четко становится видно, кто есть кто на самом деле. В нашем мире можно вечно скрываться за маской успешного дельца или мужественного спортсмена. А здесь… – Тисса подняла голову, чтобы взглянуть на склон горы, и понизила голос: – Здесь не спрячешься.
– Да, – ответил я так же тихо, – здесь не спрячешься…
Мы одновременно посмотрели в сторону пропасти, на дне которой лежал Джейк, затем отвернулись и пошли вперед – так, словно ничего не случилось. Как будто не было новой смерти, а за спиной не осталось еще одного мертвого тела.
Тропа вынырнула на освещенную солнцем площадку на склоне холма, от которой тянулись тонкие ниточки путей. Низкие кусты на склонах, покрытые красными листьями, плотно прикрывали собой бурую землю.
Но я почти не замечал ничего вокруг, напряженно размышляя о том, как защитить нас обоих. Впервые за долгое время я остался без оружия. Нож, который я уже давно стал воспринимать практически частью себя, лежал на дне пропасти. И спуститься за ним невозможно. Но он хотя бы успел вдоволь напиться живой крови. Если это можно было считать утешением для оружия.
– Рай, – прервала мои мысли Тисса, идущая впереди. – То, что ты сказал Джейку, – правда? Такие, как он, как я, те, у кого нет души, умирают и превращаются в ничто? В горстку пепла после кремации?
– Я сказал это Джейку для того, чтобы заставить его опустить пистолет.
