Похоже, мы были совсем недалеко от цели наших поисков. Коль это тоже почувствовал, ибо его лицо вдруг посуровело и напряглось. Пол подземелья напоминал пологий склон холма – мы спускались все глубже и глубже, вынужденные дышать сырым, спертым воздухом. Помещения тоже сужались, пока не превратились в длинный узкий коридор, уходивший в темноту. Неожиданно Коль тронул меня за плечо и указал на стену.
– Смотрите!
Я проследил взглядом за его рукой и обнаружил, что слева от меня из тьмы проступали очертания ниш, вырытых в земле. Каждая из них была размером с большой шкаф. Мы подошли ближе. Внутри виднелись куски полусгнивших одеял, оловянные кружки, миски, колченогие табуретки. Каждая ниша была отделена от коридора толстой металлической решеткой и заперта на висячий замок. Решетки и замки покрывал налет ржавчины.
Их было не меньше дюжины, этих ниш... Или камер подземной тюрьмы?
– Gott im Himmel[39], – прошептал Коль.
Вот оно что! После кошмаров вчерашней ночи догадка была уже не столь ошеломляющей. Это не тюрьма. Это... загон для жертв Влада. Когда ущелье Борго заносит снегом, и "гостям" не добраться до замка... Какая предусмотрительность!
Неужели и эту жуткую обязанность В. собирался возложить на мои плечи – наполнять по осени подземные "закрома", чтобы ему сытно жилось зимой?
Мы с Колем все-таки заставили себя преодолеть ужас и отвращение и пошли дальше. Там, где "стойла" для людей заканчивались, коридор упирался в глухую стену. После непродолжительных поисков мы наткнулись еще на один люк, сделанный из крепкого, потемневшего от времени дерева. Для большей прочности сверху на него были набиты толстые железные накладки (разумеется, ржавые), усеянные острыми шипами.
Поставив фонарь на пол, я бросился клюку и обеими руками ухватился за массивную ручку. Коль, освободившись от "орудий возмездия", присоединился ко мне.
Вскоре мы поняли, что люк крепко заперт изнутри. Дополнительно поверх крышки была натянута толстая цепь, крепившаяся к двум штырям. Чувствовалось, что штыри глубоко вбиты в плотную землю. Чтобы проникнуть внутрь, требовались сверхъестественные способности.
Но мы не собирались сдаваться. Размахнувшись, я начал со всей силы бить молотком по деревянным частям крышки. С таким же успехом я мог колотить по скале: тяжелый молоток оставлял лишь неглубокие вмятины. Тогда я принялся за цепь, надеясь, что ее успела разъесть ржавчина. Ржавчину я сбил, но не более того. Не оправдалась и другая моя попытка – подсунуть кол под край люка и воспользоваться им как рычагом. Потом настал черед Коля. Он был сильнее меня, но и его яростные усилия ни к чему не привели. Наконец мы убедились, что люк нам не открыть, и вернулись наверх.
– Под вечер граф проснется, – предупредил я Коля. – Вам нужно немедленно уезжать, иначе вы рискуете жизнью.
– Я уеду, но только вместе с вами троими, – упрямо заявил Коль. – Как врач, я знаю, насколько опасно сейчас для вашей жены трогаться с места. Как человек, я понимаю, что еще опаснее оставлять ее здесь.
Я не стал с ним спорить, хотя у меня были другие намерения: отправить Мери и малыша вместе с Колем, а самому остаться и любыми способами помешать В. их догнать.
Я чувствовал неумолимое приближение вечера. В нашем распоряжении было не более двух часов. Пришла пора действовать, причем быстро.
– Мы должны решить, как поступить с Дуней, нашей горничной, – сказал я. – Все, о чем знает она, сразу же становится известно Владу. При ней покидать замок опасно: он мгновенно узнает, когда и в каком направлении мы уехали. Если бы найти какой-то способ ее отвлечь...
– Предоставьте это мне, – решительно ответил Коль.
Мы вернулись в комнату. Мери сидела на постели, держа ребенка на руках и разложив на коленях перед собой исписанные листы бумаги. Дуня, словно верный пес, находилась рядом, придвинув стул поближе к кровати. Мери подняла голову. Наши глаза встретились, и я понял: жена с трудом сдерживает слезы. Бумаги, которые она читала, оказались не чем иным, как моей последней дневниковой записью, сделанной сегодня утром. Значит, Мери уже знает обо всем, что мне поведала Жужа.
Я отвел взгляд, сознавая, сколько муки и страданий принесли жене мои записи. Опасаясь Дуни, мы молчали, но нам и не требовались слова. Прекрасные, полные ужаса глаза Мери сказали мне все.
Подошел Коль и, весело улыбнувшись Дуне, сказал:
– Фрейлейн, настоятельно рекомендую вам пойти и немного поспать. Я побуду с вашей госпожой.
Дуня застенчиво опустила глаза, смущенная вниманием незнакомца к своей персоне, но ответила вполне твердо:
– Нет, господин. Вы у нас гость. А моя обязанность – помогать госпоже и следить за ребенком.
Коль сделал вид, будто обдумывает ее слова, потом кивнул.
– Как хотите. Тогда я вам сейчас дам порцию хорошего укрепляющего средства. Оно вас взбодрит.
Дуня заулыбалась и уже была готова согласиться, как вдруг ее глаза потускнели (так было, когда она увидела В.), и она медленно покачала головой:
– Спасибо, господин, но я чувствую себя хорошо.
Коль пожал плечами.
– Я не настаиваю, фрейлейн. А вот вашей госпоже обязательно нужно принять укрепляющее.
Он водрузил свой черный саквояж на пуфик возле постели Мери и повернулся к нам спиной. Нагнувшись, Коль что-то достал оттуда и, продолжая улыбаться, зашел с той стороны, где сидела Дуня.
Горничная ничего не заподозрила. Все ее внимание было поглощено моей женой, которая находилась не в лучшем состоянии. Коль наклонился к моей жене, якобы протягивая ей лекарство, но в последнее мгновение резко повернулся и платком зажал Дуне рот и нос.
Она вскочила, сдавленно вскрикнула и с неподдельным изумлением взглянула на врача и платок. Не прошло и нескольких секунд, как горничная закрыла глаза и обмякла. Сильные руки Коля подхватили ее.
– Зачем вы это сделали? – закричала Мери. – Она ни в чем не виновата!
Мери судорожно схватила меня за руку и наконец-то дала волю слезам. Меня тоже душили рыдания. Коль, равнодушный к нашим эмоциям, осторожно опустил обезвреженную Дуню на пол, после чего подошел к постели:
– Не волнуйтесь, я не сделал вашей горничной ничего дурного. Поспит несколько часов и проснется. Девушка и в самом деле сильно устала.
– Мери, тебе и Стефану нельзя оставаться здесь. Вы должны немедленно уехать с доктором, – сказал я жене. – Это единственная возможность уберечь вас от вампира.
– Тебе тоже нельзя здесь оставаться!
Мери попыталась сесть на постели. Спавший младенец беспокойно шевельнулся. Коль мягко, но требовательно заставил мою жену снова лечь.
– Мери, ты ведь прочла мои записи. Теперь ты понимаешь: он не причинит мне вреда. Это не в его интересах. Зато я смогу отвлечь его внимание и тем самым помочь вам добраться до безопасного места. Потом я тоже покину замок.
