На мысли о том, как же ему хочется хоть чьей-нибудь любви, Сиятельный Принц провалился в глубокий, тяжелый сон...
...из которого его утром вывел звук охотничьего рога, пронзительно и раздражающе прозвучавший под самыми окнами покоев. Звук этот герцог Бретонский не любил – он напоминал ему визг свиньи, которую закалывают на праздник... Вроде бы для праздника, а веселья – никакого! Слуги, присланные королем, не столько помогали, сколько заставляли одеваться – Его Величество явно дал строгое указание с младшим братом особо не церемониться, и как можно быстрее спустить во двор, дабы началась охота! Одеваясь, Принц задумался, стоит ли брать на охоту небольшой арбалет, который он обычно носил с собой в Бретани. На всякий случай, от возможных заговорщиков... Немного поколебавшись, решил все-таки взять – лук ему с собой всё равно не дадут, а с мечом или копьем в руках он так же беззащитен, как и без них. Капризным жестом прогнав слуг, закрепил невзведенный арбалет на поясе, за спиной, сверху накинул охотничий плащ...
Тяжело отдуваясь, с горящим от внутренней засухи горлом, Сиятельный Принц спустился во двор. Ему подвели коня. Неподалеку он увидел Изольду – супруга стояла рядом с Королевским Шутом, и глаза у нее были красные, словно всю ночь она ни разу не сомкнула век. Возможно, он до утра пел ей свои песни?..
– А где мой капитан стражи? – Слова вырвались из горла, словно хрип у больного животного... Шут мгновенно подбежал к герцогу Бретонскому и протянул ему кожаную флягу, в которой булькало... Вино!.. Благословенная жидкость исцеляющим потоком пронеслась по гортани, по пути освежив нёбо, умягчив шершавость языка и взорвавшись сотнями райских звездочек перед глазами... И да воссияет свет! Самочувствие Сиятельного Принца значительно улучшилось, и он снова спросил:
– Так, где капитан бретонских стражников? Где МОЙ капитан?
Шут, нимало не смутившись, быстро ответил:
– Ваш капитан, судя по всему, несколько увлекся вчера вином и теперь наверняка спит где-нибудь в замке. Слуги его так и не смогли разыскать. Но я ЛИЧНО поеду с вами и буду оберегать вас, Ваше Высочество! Вы согласны?
Вспомнились слова короля о том, что этот Шут в одиночку расправился с целой засадой баскских разбойников. А еще почему-то вспомнилось, сказанное о ГОЛОМ органе... Сиятельный Принц закашлялся и согласно замотал головой.
– Ну, вот и прекрасно! Гранмерси за доверие, Ваше Высочество! Вы не будете разочарованы! – весело сказал Шут и ловко вскочил на прекрасного вороного коня, которого ему подвели конюхи. «Тоже – испанской породы! – почему-то завистливо подумал Принц. – Откуда у шута, пусть и королевского, столько золота, чтобы купить такую лошадь?» Шут, словно прочитав мысли своего спутника, с улыбкой сказал:
– Это ибериец! Я его привез с собой из Гранады, где пробыл в плену год. Подарок эмира!..
– Дорогой подарок! Как будто ты был в почетном плену у этих мавров!
Шут согласно кивнул в ответ:
– Когда я принял ислам, они стали относиться ко мне очень хорошо. Эмир надеялся, что я смогу уговорить нашего короля на союз против испанцев. Почти удалось... Это было бы выгодно всем, и маврам, и Франции, но кардинал и епископы помешали. Пригрозили королю анафемой, если он пойдет на союз с магометанами против католического монарха. Сказали – выбирайте себе союзников среди христиан, и Папа сам благословит вас на войну с Испанией. Но у Франции сейчас нет союзников! А уж с Испанией связываться так и вовсе никто не станет...
– Для шута ты слишком много знаешь... И значишь!.. – язвительно заметил Сиятельный Принц. Шут в ответ лишь усмехнулся:
– А вы, оказывается, умнее, чем предполагают окружающие вас!..
Слова Шута приятно удивили, и даже обескуражили... Почему-то в голову всё время лезли непонятные мысли о ГОЛОМ достоинстве... Сиятельный Принц вдруг поймал себя на том, что начал испытывать к Шуту необъяснимую, но вполне определенную приязнь.
Охотничья кавалькада уже выехала из королевского замка и двигалась в направлении Арденского леса. Вскоре егеря начнут поднимать и гнать вепря... Представив себе ужасное животное, с жуткими, способными пропороть человека клыками и телом размером с лошадь, герцог Бретонский испытал такое уже знакомое ему с детства чувство ужаса, что даже немного обрадовался этому привычному настроению, заменившему непривычное, хоть и сладостное, томление в сердце...
– Поедем тише. Не стоит забегать впереди короля! – сказал он. Шут понимающе улыбнулся:
– Умные слова! Короли вообще не любят, когда кто-то опережает их... если только не на поле боя, где впереди идущий может схлопотать стрелу или арбалетный болт... А уж нашего короля, да на охоте, опережать даже сенешаль не осмеливается...
– Это у них с детства так заведено! – сказал Сиятельный Принц и тут же недовольно одернул себя. Еще чего не хватало, пускаться в детские воспоминания с шутом! Пусть и королевским... Тем более!
Шут внимательно посмотрел на Принца:
– Вы ведь не трус! Это они вас так напугали в детстве?
Сиятельный Принц был ошеломлен такой наглостью Шута, но не нашелся, что сказать. Некоторое время ехали молча. Затем вдруг Принц тихо спросил:
– С чего ты взял?.. Почему решил, что я... смелый?
Шут ответил спокойно, словно ожидал этого вопроса:
– Мне Изольда рассказала. Как вы каждый день проживаете свою жизнь там, в Бретани, в окружении людей, которые, как вы считаете, ненавидят вас, потому что вы стали причиной смерти их герцога. И вы живете этот каждый день, проживаете свою жизнь, зная, что вы сами этого и не хотели, вам не нужно было ни это герцогство, ни этот несчастливый брак, что всё это было потребно королю, но вы... вы сами не заслужили ни капли этой ненависти, и на самом деле хотели бы править своим герцогством справедливо... Вы отменили prima nokta – право первой ночи на своих землях... Возглавили поход против бретонских разбойников, хотя ненавидите сражения и смертоубийства... Самая большая смелость – это способность побороть свой страх, причем делать это не от битвы к битве, отдыхая на пирах между сражениями, но каждый день своей жизни...
– Изольда?! Она сама... сама всё это тебе рассказала? Зачем? – Горло у Принца опять пересохло, он заговорил сипло, с трудом разбирая собственные слова. Но Шут услышал. Протянул кожаную флягу с вином, ответил:
– Потому что она любит вас. Вас, такого, какой вы есть, с вашими страхами, слабостями, болью и обидой на незаслуженную ненависть. Она видит в вас доброе, истинно христианское сердце. Она боится за вас и делает всё, что только может сделать слабая женщина, пытаясь защитить вас от интриг бастарда старого герцога... Того, в чьей смерти попрекают вас, того, который еретиком и колдуном хоть и не был, но был изрядным распутником и очень жестоким человеком. Чего о вас не скажешь... Я не прикасался к вашей супруге! – вдруг сказал он.
