Ребекка посмотрела на остров с нагромождением пирамид. Она все еще чувствовала следы от пальцев Хантера на руке.
«Надо спустить собак».
— Каждый решает сам за себя, — сказала она.
Хантер недовольно покачал головой. Палец соскользнул со спускового крючка. Охранники опустили винтовки.
— Вы совершаете ошибку.
— Мистер Хантер, мне все время пытались указывать, контролировать каждый мой шаг. Слушайся я этих людей, мы не добрались бы сюда, и дети были бы потеряны навеки. Кроме того, мы только что прошли через развалины города, и там никого нет.
— Лагерь и провиант — наш билет на выход, — возразил он. — Если на нас нападут с тыла, мы окажемся запертыми в городе.
— Позади только отставшие, — сказала Ребекка. — Я оставила им записку. Они позаботятся о лагере, когда прибудут.
— А до тех пор провиант нужно охранять.
— Вот идите и охраняйте, — ответила она.
Хантер покачал головой.
Ребекка снова направилась к мосту. На этот раз за руку ее схватил Клеменс.
— Кроме вас.
— Отпустите!
— Вы нужны нам целой и невредимой. Мы очистим остров. Это не займет много времени. — Он насильно оттащил ее к Хантеру. — Включите рацию. Ждите сигнала, Ребекка. Скоро все закончится.
Толпа распалась.
Несколько человек рявкнули боевой клич рейнджеров, только он явно не подходил для этой ситуации — как слишком широкие штаны.
Подпрыгивающей походкой Клеменс захромал по массивным ступеням. За ним потянулась длинная цепочка добровольцев. Из рации послышался его голос:
— Проверка, проверка, один, два, три. Слышите меня?
— Что ты видишь, Клеменс?
— Фараонов пока нет.
Он явно пребывал в игривом настроении.
Каменные ступени представляли собой плоские верхушки огромных колонн квадратного сечения, поднимавшихся из болотной жижи. Там, где колонны разошлись, образовались провалы. Люди продвигались по мосту — растягивались длинной цепочкой, сбивались в кучу, прыгали, перешагивали трещины, замедлялись, ускорялись. Наблюдая за ними через бинокль ночного видения, Ребекка насчитала восемьдесят девять человек. Все, кроме охранников Хантера.
Тем временем Хантер расставил стрелков справа и слева. Пристроив винтовки на обветшалые статуи и обломки колоннады, они прильнули к оптическим прицелам. Ребекка смотрела в бинокль, пытаясь в инфракрасном и ультрафиолетовом свете различить признаки жизни среди безмолвных пирамид — в том числе чужой.
— Есть контакт, — сообщил по рации Клеменс.
С такого расстояния он выглядел как крошечное зеленое чучело. Прерывистая цепочка людей достигла берега, и Ребекка потеряла Клеменса из виду.
— Рассредоточьтесь, — сказал Хантер. — Займите оборону. Найдите укрытие. Следите за флангами. Не входите туда, пока не обеспечите прикрытие.
Ответ Клеменса последовал через минуту.
— Никто не слушает.
Осветительные ракеты опустились в воду. Их место тут же заняли новые. Прямо-таки праздничный салют.
— Вы видите детей? — вступила разговор Ребекка.
Она тщетно пыталась различить в толпе скрюченную, словно канцелярская скрепка, фигуру Клеменса. Несколько человек взобрались на статую. Она разлетелась на куски. Вверх радостно взметнулись руки.
— Что они делают? — спросила Ребекка.
— Боюсь, тут у нас приступ золотой лихорадки.
— Золото?
— Везде. На статуях, стенах и даже тротуарной плитке. Это превращается в охоту за сокровищами.
— К черту! — Она опустила бинокль. — Я иду туда.
— Ребекка… — раздался в наушниках голос Хантера.
Затем они увидели вспышки выстрелов.
Ребекка замерла.
Над озером поплыл звук лопающегося попкорна. Неужели они совсем обезумели и впустую растрачивают патроны?
— Клеменс, — сказал Хантер, — пусть прекратят огонь. Немедленно.
Голос Клеменса то появлялся, то исчезал.
— Ребекка… безопасность…
Рация усиливала звук выстрелов. Послышались крики. Связь оборвалась.
— Черт, все-таки это случилось, — пробормотал Хантер.
Между пирамид показались люди; они бежали к мосту. На таком расстоянии фигурки выглядели крошечными, и Ребекка не могла всерьез воспринимать их отчаяние.
Счастливчики из первых рядов бросились по мосту. Позади них люди отталкивали друг друга, пытаясь пройти первыми. Похожие на муравьев фигурки полетели в воду. Болото оказалось мелким: вода едва доходила до пояса. При виде хаоса на мосту все больше добровольцев просто прыгали в воду и брели к противоположному берегу, с оружием и без.
Хлопки попкорна не стихали. Некоторые целились, но большинство просто палили в сторону пирамид.
— Отходим! — крикнул Хантер своим людям. — Это ловушка. Назад, к воротам! Охраняйте припасы!
«Сэм».
— Мы не можем их бросить, — сказала Ребекка.
Внезапно один из добровольцев спрыгнул с грани пирамиды. Просто повернулся и бросился вниз. Его тело кувыркалось, словно тряпичная кукла. Эта картина испугала Ребекку больше, чем объявшая толпу паника. Человек взобрался так высоко лишь для того, чтобы покончить с собой.
Она заметила еще одну фигурку, карабкавшуюся на другую пирамиду. Опять самоубийство? Человек взбирался все выше и выше, подальше от царившего внизу хаоса.
Негромкий звук выстрелов вновь заставил ее посмотреть на толпу. В задних рядах люди падали, словно под ударами невидимой косы.
Ребекка понимала, что должна ужаснуться. На ее глазах происходило нечто страшное. Но она не видела лиц, не слышала криков, не заметила ни одного хейдла и поэтому воспринимала все это как мультфильм, только очень мелкий. Люди бежали. Падали с берега в воду. Застревали в тростнике. Ребекка опустила бинокль. Невооруженным глазом в темноте были видны лишь редкие вспышки выстрелов.
Ребекка вновь поднесла бинокль к глазам. Человек на пирамиде добрался до самой вершины, практически до орнамента. Он сидел, подперев рукой подбородок. «Мыслитель» в миниатюре, поднявшийся над суетой.
Позади толпы мелькнула бледная тень. И мгновенно ужас стал реальным. Точно так же под техасской луной разрывали на части Джейка.
«Сражайтесь! — мысленно приказала Ребекка. — Встаньте и сражайтесь. Как сражался Джейк».
Враг оставался невидимым, если не считать прыгающей бледной фигуры. Ребекка видела лишь безумную панику, словно из зоопарка сбежал тигр.
Люди бросали рюкзаки и оружие. Пирамиды постепенно растворялись в тени. Болото потемнело.
Охранники Хантера направили осветительные ракеты так, чтобы они зависли над болотом. Из полутьмы проступили пробиравшиеся по мосту фигуры. До них оставалось около сотни ярдов — еще далеко.
