— Значит, как? — спросил у Чарли Кавуто.
— К вам в окно врывается некое летающее чудовище, и вы считаете, что привозить сюда ребенка — нормально?
Чарли повернулся к обширному легавому и оперся о стойку.
— Скажите мне, детектив, по вашему профессиональному мнению, какую процедуру я должен задействовать, когда речь идет об ограблении летающим чудовищем? Каков протокол сан-францисской полиции касаемо, нахуй, гигантских летающих чудовищ, детектив?
Кавуто лишь пялился так, будто ему в лицо плеснули водой, — он не рассвирепел, он просто очень, очень удивился. Наконец, не выпуская сигару из зубов, ухмыльнулся и сказал:
— Мистер Ашер, я сейчас выйду на улицу покурить, позвоню диспетчеру и попрошу уточнить, какой именно протокол здесь применим. Вы меня срезали. Скажете моему напарнику, где я?
— Скажу, — ответил Чарли.
Он зашел на склад и сказал:
— Ривера, я могу просить о полицейской защите своей квартиры? И чтобы офицеры были вооружены?
Инспектор кивнул и, обернувшись к Чарли, похлопал Лили по руке.
— Могу предоставить двоих, Чарли, но не более чем на сутки. Вы уверены, что не хотите уехать из города?
— У меня наверху решетки и стальные двери, адские псы и пистолеты мистера Свежа, более того — твари тут уже побывали. Такое чувство, будто они получили все, что им надо, но от полицейских мне все равно станет спокойнее.
Лили посмотрела на Чарли. На лице у нее произошел полный расплав туши, к тому же она размазала помаду на пол-лица.
— Прости меня, я думала, что справлюсь получше. Так страшно было. Не таинственно и четко, а просто ужас. Эти глаза и клыки — я описалась, Ашер. Извини.
— Не извиняйся, детка. У тебя все прекрасно получилось. Я рад, что тебе хватило ума убраться от него подальше.
— Ашер, если ты Люминатус, эта тварь, значит, твой соперник.
— Что? Что вы сказали? — спросил Ривера.
— Это все ее зловещая готика, инспектор. Не берите в голову. — Чарли посмотрел в дверь: Мятник Свеж, стоявший у выхода из лавки, поглядел на него и пожал плечами, дескать, «ну?».
Поэтому Чарли спросил:
— Лили, ты с кем-нибудь встречаешься?
Лили вытерла нос рукавом поварской куртки.
— Слушай, Ашер… я это… я беру обратно то свое предложение. Я думаю, после Рэя мне вообще такого не захочется. Никогда.
— Я не ради себя спрашивал, Лили. — И Чарли ткнул подбородком в сторону Свежа, стоявшего у дверей столбом.
— Ой, — сказала Лили, проследив за его взглядом после того, как рукавом же вытерла еще и глаза.
— Ох. Блядь. Прикрой меня, мне нужно перегруппироваться. — И она кинулась в служебный туалет и захлопнула за собой дверь. Ривера посмотрел на Чарли:
— Что это у вас тут за чертовня?
Чарли собирался было сочинить какой-нибудь ответ, но у него зазвонил мобильный, и он поднял палец, прося у времени паузы.
— Чарли Ашер, — ответил он.
— Чарли, это Одри, — раздался шепот в трубке.
— Они здесь, прямо сейчас. Морриган здесь.
Чарли бросил фургон боком прямо на улице и взбежал по ступенькам буддистского центра, зовя на ходу Одри. Громадные двери висели на одной петле, стекло разбито, внутри все шкафы и ящики открыты, все разбросано, перевернуто или сломано.
— Одри!
Откуда-то послышался голос, и Чарли опять выбежал на улицу.
— Одри?
— Мы внизу, — донеслось снизу.
— Мы еще под крыльцом.
Чарли сбежал по ступенькам. Сбоку за решеткой что-то шевелилось. Чарли распахнул дверцу. Внутри, съежившись, сидели Одри и еще полдюжины человек, а также целый беличий выводок. Чарли влез к ним и обхватил Одри руками. По пути сюда он старался не прерывать с нею связь, но неподалеку от «Трех драгоценностей» телефонный аккумулятор сел, и несколько ужасающих мгновений Чарли воображал, что потерял ее — свое будущее, свою надежду, — едва надежда пробудилась вновь. Облегчение теперь было таково, что Чарли еле дышал.
— Они ушли? — спросила Одри.
— По-моему, да. Я так рад, что с тобой все хорошо.
Чарли вывел всех из-под крыльца и в дом. Беличий народец жался к стене и двигался быстро, чтобы не заметили с улицы.
Кто-то похлопал Чарли по плечу, он обернулся и увидел Ирэну Посокованович. Она улыбалась. Чарли отпрыгнул на пару шагов и завопил:
— Не бейте меня током, я хороший.
— Я знаю, мистер Ашер. Я просто хотела уточнить — может, я поставлю ваш фургон как полагается, чтобы не отбуксировали?
— Ой, да, это будет очень мило. — Чарли отдал ей ключи.
— Спасибо.
В доме Одри сказала:
— Она просто хочет помочь.
— Она жуткая, — ответил Чарли, но ему тут же показалось, что в глазах Одри скользнуло неодобрение, и он моментально исправился:
— Я имею в виду — в наиприятнейшем смысле.
Они вошли в кухню и остановились перед открытой кладовой.
— Все забрали, — сказала Одри. — Вот поэтому и не тронули нас. Мы их не интересуем.
Чарли так разозлился, что с трудом мыслил, однако, не находя выхода злости, лишь затрясся и попробовал удержать голос в узде.
— Они только что сделали то же самое с моей лавкой. То есть — что-то сделало.
— Здесь у нас было душ триста, — сказала Одри.
— Они забрали душу Рэчел.
Одри приобняла его, но Чарли стряхнул ее руку и вышел из кухни.
— Ну все, Одри. Со мной все.
— Что значит — «с тобой все»? Ты меня пугаешь.
— Спроси у народца, откуда можно попасть в систему ливнестоков. Они же знают?
— Наверное. Только тебе нельзя.
Он развернулся к ней так резко, что она отпрыгнула.
— Я должен. Выясни, Одри. И сажай всех ко мне в фургон. Я хочу, чтобы все вы были у меня в доме. Там безопаснее.
Все они собрались у Чарли в гостиной: Софи, Одри, Джейн, Кассандра, Лили, Мятник Свеж, немертвые клиенты из буддистского центра, адские псы, а также с полсотни беличьего народца. Лили, Джейн и Кассандра с ногами забрались на диван, чтобы оказаться подальше от мелких существ, кишевших вокруг обеденной стойки и над ней.
— Ничего прикид, — сказала Лили.
— Но беээ.
— Спасибо, — ответила Одри.
Софи стояла рядом, оглядывая Одри снизу доверху, словно пытаясь угадать ее вес.
— Я еврей, — сказала она.
— А ты еврей?
— Нет, я буддист, — ответила Одри.
— Это как шикса?
— Да, по-моему, — сказала Одри.
— Это разновидность шиксы.
— А, тогда, наверное, нормально. И мои собачки — шиксы. Их так миссис Лин зовет.
— Внушительные у тебя собачки, — сказала Одри.
— Они хотят твоих малышей, но я им не дам, ладно?
— Спасибо. Это будет мило.
— Если ты моему папуле не будешь делать гадости. А если будешь, им капец.
— Конечно, — согласилась Одри.
— Особые обстоятельства.
