– Вот же… Нахрена мы вообще запчасти эти таскаем? Без них бы излучало поменьше… А может они просто на большую пушку клюнули? Или вообще охоту ведут за всеми военными машинами?
– Откуда мы можем знать… Чижов — карту! Глянем, где мы. Надо срочно ломать маршрут — боюсь, к нам уже спешат обиженные хозяева этого милого самолетика.
Прапорщик, возвращаясь от обломков беспилотника, издалека доложил:
– Камеры на нем и трубы какие-то. Оптика. Электроники куча. Любопытная штучка, и не наша — английские надписи.
– Да какая разница! — отмахнулся Рощин, расстилая карту на травке. — Давай-ка сюда — подумаем, как бы нам затеряться, чтобы погоня на хвост не села.
Мужики склонились над картой, устроив мозговой штурм. Молодежь к этому делу не допустили, и Тохе пришлось довольствоваться опосредованной информацией — судить о географической ситуации по их словам. Судя по всему, она не благоприятствовала маневру: восточнее тянется река, перебраться через которую, скорее всего, можно лишь с боем (мосты наверняка перекрыты). С востока федеральное шоссе — столь крупные дороги сейчас слишком опасны. Без надобности к ним лучше не приближаться. Но если даже пересечь шоссе, окажешься в болотистой местности — риск засадить всю технику по брюхо очень велик. Таким образом, остается один путь — идти, как шли: на север. Но хозяева беспилотника скорее всего будут искать их как раз на этом пути — видели ведь, куда они ехали. Да и тоже могут понимать — сворачивать им некуда.
Синий, не выдержав, выругался и пояснил:
– По этим колдобинам и зигзагам мы выше тридцатки в час не выжмем. Впереди, на границе болот, успеют засаду выставить — не успеем свернуть.
– У них козырь — шоссе, — заметил Рощин. — По асфальту они могут передвигаться параллельно нам, но с гораздо большей скоростью. Если позади — обгонят, если вперед нас, то не спеша перекроют нам дорогу. И вообще успеют нагнать столько сил, что прорваться будет нереально.
– Если нарвемся, можно броню оставить в заслон, а орудие увести. Нам главное до ночи продержаться — ночью они вялые, — это Онищенко высказался.
Рощин опять покачал головой:
– Никаких заслонов не будет — нас и так кот наплакал. Придется сделать то, чего нас точно не ожидают.
Сворачивая карту, он соизволил ответить на всеобщий немой вопрос:
– Сейчас резко уходим на запад — на первом же повороте. Выносимся на шоссе, и на полном ходу движемся к северу. Достигаем края болотины, и опять поворот на запад. Там, среди лесов, засечь с беспилотников нас будет сложнее, а свобода маневра уже на две стороны будет. Да, минусы, конечно, имеются. Если противник впереди, то мы рискуем на него нарваться. Если сил у него много, то придется туго, если мало — прорвемся. В любом случае это будет быстрый ход — капитальную подготовку они провести не успеют. Неприятности заработаем, только если они заранее серьезно подготовились. Ну а если они позади — вряд ли догонят. Мы ведь тоже на асфальте ходко пойдем.
– Смело, — одобрительно кивнул Онищенко и, обернувшись к Никитину, добавил: — Готовься — думаю, танк твой без работы не останется.
* * *
Тоха заметил неприятную тенденцию — все его мечты в последнее время норовили сбыться, но только самым пакостным образом. Еще полчаса назад он трясся в чреве самоходной Царь-пушки, мечтая полюбоваться окрестностями. Его невинному желанию мешала лишь одна мелочь — едкая пыль, поднимаемая впереди идущими боевыми машинами. А сейчас, пожалуйста — любуйся хоть в три глаза. Ни пылинки. Да и откуда ей взяться на чистенькой автостраде? Нет, какая-то пыль имеется и тут, но вполне терпимо. Хочешь из люка любуйся окрестностями, хочешь — вообще на броню выбирайся.
Вот только даже в недрах самоходки Тоха теперь ощущал себя, будто обнаглевший таракан, застигнутый вспышкой электрического света на холодном линолеуме посреди огромной кухни.
А где-то там, наверху, стремительно теряя высоту, неумолимо опускается смертоносный тапок…
Слева, как и обещал Рощин (Нострадамус хренов!) к дороге подступала болотистая камышовая пустошь, кое-где украшенная одиночными невеселыми ивами. Справа светлые перелески чередовались с зеленеющими полями, но туда им дороги нет — где-то там их уже собираются ловить хозяева сбитого беспилотника. Вперед уходит автострада — будто змеевидная дорога «американских» горок она горбатится равномерными подъемами: дорога то вниз ныряет, то ведет наверх, на вершину очередного горба. Просматривается она хорошо — если враг выскочит навстречу, или кинется догонять, увидят издалека. И тогда Тохе придется стрелять по настоящему — по живым противникам, а не по игрушечным самолетикам.
Свинки появились не спереди.
Лысый, поглядывая назад из соседнего люка, один из первых заметил опасность. Заорал, замахал руками. Тоха, обернувшись, высунулся повыше, пригнулся вправо — артиллерийские прибамбасы в задней части установки сильно мешали обзору. Сначала он ничего не увидел, но затем засек блики — солнечные лучи отражались от стекол или оптики. Так и есть — на вершине далекого горба показались машины. Военные машины. И много. Идут столь же нагло — прямиком по шоссе. Вряд ли сегодня разразилась эпидемия наглости — скорее всего, это те, кому нечего бояться.
Новые хозяева мира.
Тоха понял — им не уйти. Самоходка машина достаточно резвая, но, увы — не для таких гонок. Через несколько минут по ним начнут стрелять.
Рощин, видимо, думал так же — БТР, возглавлявший колону, внезапно сбавил ход, ушел вправо, в реденькую рощицу на краю маленького кладбища. Вслед за ним туда же направился танк. Самоходка продолжила движение в прежнем направлении. Неужели полковник передумал? Решил все же оставить заслон?
Без бронетехники Тоха почувствовал себя вдвое более голым. И страшнее стало вдесятеро. Много ли пользы от такого мощного орудия в бою против танков?! Егорыч вроде рассказывал, что применяя облегченные пороховые заряды можно бить прямой наводкой, прямо из походного положения, не возясь с установкой на позицию. Но пока зарядишь, пушку в металлолом сдадут, а муравьи будут доедать то, что от тебя ночью крысы оставили. А если даже сразу не раскатают, то попробуй поймай на прицел подвижные цели — самоходка может уверенно лупить лишь по неподвижным мишеням.
За кладбищем показался поселок — несколько улочек одноэтажных домов тянулось параллельно шоссе. Самоходка свернула в первый же переулок, затем сделала разворот на перекрестке, но грузовик при этом продолжил движение дальше — в направление леска, что тянулся за околицей. Для Тохи смысл такого разделения был непонятен, но спросить не у кого. Или Рощин хочет спасти самоходку любой ценой, или решил все же применить ее в бою.
